Морской лорд - Вирджиния Кантра

Люси сделала глубокий вдох. Хорошо.

Он был широк и крепок. Она прошлась взглядом по кубикам его пресса вниз к темным волосам между его бедрами, еще ниже к ножу, и снова наверх. Все у него было широким и крепким.

У Люси пересохло во рту. Он смотрел ей прямо в глаза.

Высокомерный засранец. Как будто достаточно бросить один взгляд на его великолепную мужественность, и она будет умолять взять ее.

О, подождите-ка. Она так и сделала.

Фактически, несчастно признала Люси, если бы она так не переживала, что вверяет ему больше чем свое тело, то соблазнилась бы снова.

Люси облизала губы.

— Насколько срочные?

Его глаза потемнели до цвета серого дыма. Но вместо того, чтобы подойти к ней, он вытянул из платяного шкафа длинную, свободную тунику.

— Мои хранители ждут. Я не могу остаться. Даже для того, чтобы удовлетворить твое… любопытство, — добавил он мягко.

Краска залила ее лицо.

Она стояла там, в то время как он одевался быстрыми, легкими движениями, очевидно не смущенный ни своей внушительной эрекцией, ни ее присутствием. Мягкие черные штаны — ха, это заняло какое-то время — белая рубашка отброшена, туника глубокого пурпурного цвета, прямо как внутренняя часть раковины устрицы. И вместо того, чтобы выглядеть смешным, что, возможно, смягчило бы ее запутанные чувства, по крайней мере, немного, он излучал спокойствие. Мужественный. Уверенный. Словно он носил бархат каждый день своей очень длинной жизни. Словно…

Люси нахмурилась.

— Он обращался к тебе «лорд».

Конн стрельнул в нее беглым взглядом. Его руки были заняты, закрепляя на бедрах тяжелый золотой пояс. Что-то в этом жесте, что-то в его глазах напомнило ей о Калебе, когда он закреплял свое оружие, готовясь патрулировать.

— И Дилан тоже, — медленно говорила она, вспоминая. — Когда ты вошел в ресторан. «Мой лорд». Я думала, он говорил это потому, что был удивлен. Как, «Мой Бог» или что-то подобное. Но он не был, не так ли? Я имею в виду, он был удивлен, но…

Конн одернул уже закрепленный пояс.

— Я должен идти.

Она стояла с заледеневшими ногами в своем желтом дождевике, понимание настигло ее усталый мозг.

— Кто ты? — прошептала Люси.

Его глаза были холодны, как отполированное серебро.

— Ты знаешь, кто я.

— Нет, я не знаю, — сказала она, пораженная собственной смелостью. — Или я не должна была спрашивать.

Неужели он заколебался, хотя бы на мгновение? Его лицо было неподвижным, как мрамор.

— Я — Конн, сын Ллира, принц морского народа и лорд моря. И Го должен узнать, что я защищаю то, что принадлежит мне.

Собака поднялась со своего места у очага, внимательно следя за лицом Кона, маленькие круглые уши стоят вертикально.

— Мэдэдх, остаться. Охранять, — скомандовал Конн.

И прежде, чем у девушки или собаки появилась возможность отреагировать, он ушел.

Остаться. Охранять.

Стоя посреди комнаты на холодном каменном полу, Люси смотрела на большую, мохнатую собаку, стоящую поперек двери.

— Ты меня охраняешь? Или удерживаешь внутри?

Собака внимательно посмотрела на Люси и отвернулась.

— Так я и думала, — пробормотала она. — В конце концов, кем он себя возомнил?

«Я — Конн, сын Ллира, принц морского народа и лорд моря».

Принц. Это слово накрыло ее, как волна, лишая равновесия и сбивая дыхание. А она тогда кто, Золушка? Люси мерила комнату шагами. Алиса в Стране чудес. Красавица в замке Чудовища.

Она хотела вернуться домой.

Люси охватила тоска по улыбке брата, ворчливому голосу отца, ее ученикам с их стремительными объятиями и беспорядочными садовыми грядками. Люси крепко зажмурила глаза, будто так она могла отрешиться от замка, будто могла заставить все уйти, вернуться к тому, как все было. Как проснулась Дороти после торнадо, чтобы осознать, что это был жуткий сон. Кошмар.

Ее кошмар.

Ей всегда снилось море. Море и то, как она тонет. В ее снах океаны приходили за ней: голодная стена воды, которая все сносила, разрушала на своем пути, убивала всех, кого она любила.

Ее мать утонула.

«Не прошло и года с тех пор, как она оставила тебя, она оказалась в ловушке в сетях рыбака».

Море отняло у нее все.

Ее легкие сдавило. Она не могла дышать. Голову заполнил рев, громче океана. Звук потери. Страха.

Она дрожала. Она вспоминала…

Стоя в своей кроватке, крича в темноте, протягивая руки. И Калеб добрый и помятый от недосыпа устало тащился взять ее на руки. Мальчик, обстоятельствами вынужденный быть мужчиной. Он поглаживал ее по спине, приносил ей воду, шептал, что все будет хорошо. Тогда, она позволила себя успокоить и только спустя годы она выучила свой урок — ее жизнь никогда не будет в порядке.

Когда ей было девять лет, Калеб ушел в колледж.

— Будь послушной, — сказал он. — Заботься о себе и папе.

Когда ее сны вернулись, стало еще хуже. Она могла обманывать себя, что контролирует их, отодвигая момент наступления сна чтением, горячим молоком или сексом, но полностью ни разу их не преодолела.

Одна перед пустым камином, Люси обняла себя за локти. И что же? У всех бывают дурные сны. Она больше не маленькая девочка, зовущая свою маму.

Конн назвал ее дочерью Атаргатис. Но она была больше, чем ее дочь. Она была сестрой Калеба Хантера, родившаяся в Новой Англии, потомство выносливой породы Янки. Упорная, как розы на пляже, которые цвели вдоль утесов, стойкая, как золотарник, который прорастал среди скал. Она пережила островные зимы, когда замерзали трубы, и гавань была непроходима, когда лед сковывал ступеньки крыльца, словно водопад, взломать который можно только топором. Она вырослела в доме, преследуемом призраком матери и привидением пьющего отца.

«Ты сильнее, чем кто-либо из нас предполагал», сказал Конн.

Возможно.

Да.

Она прерывисто вздохнула. Наступило время действовать, как сильный человек. И начать она могла с одежды. Что-то в том платяном шкафу должно ей подойти.

Она подошла к высокому шкафу. Красавица в замке Чудовища. Плохо только, что не было дружеского участия, никаких по-матерински заботливых заварных чайников, никого, чтобы выбрать для нее, что надеть.

Мэдэдх поднял голову, навострил уши.

Что-то упало и загремело внизу.

— Черт побери! — закричал голос на лестнице.

Люси подскочила, прижимая руку ко рту.