Очарованная мраком - Альбина Нури

Папа постоянно находился в каком-то нервическом состоянии. Глаза возбужденно блестели, движения стали суетливыми, ломаными и вместе с тем неуверенными, незавершенными. Он хохотал, сверкая зубами, и постоянно бросал взгляды в сторону зеркала.

В тот вечер отец одевался, намереваясь заехать за Азалией на работу: ее машина была в сервисе. Сам он на работу не ходил: захворал. Он вообще стал странно болезненным, и это меня пугало. Раньше почти никогда не болел, не признавал лекарств, а теперь по полмесяца проводил на больничном.

– Ты как на парад, – заметила я, проходя мимо отца в прихожей, когда тот, чертыхаясь, повязывал галстук.

– Мы с Азалией идем к ее подруге, – ответил он.

– Ты же неважно себя чувствуешь. Может, не стоит?

– Мне вроде получше.

Куда уж лучше, подумала я, разглядывая бледное папино лицо и покрытый испариной лоб.

– Вот зараза! – Галстук не желал завязываться, и отец раздраженно отбросил его прочь. – Черт с ним. Так пойду.

Он расстегнул ворот рубашки на пару пуговиц и критично осмотрел свое отражение. Я подошла и встала рядом, тоже глядя на папу в зеркале.

– Что это у тебя? – удивилась я, разглядев у него на груди, чуть ниже впадинки под шеей, шесть красных пятнышек. Они расположились правильным кругом и напоминали маленькие красные холмики.

– Сам не знаю. Аллергия, наверное. Не болит, не чешется.

– На метку похоже. Или Азалия клеймо поставила?

Зачем я это сказала? Сорвалось с языка. Отец мог бы не придать значения этой фразе. Однако он стремительно развернулся и проговорил:

– Знаешь что?! Мне это надоело! Азалия постоянно замечает твои подковырки, эту глупую ревность. Я давно уже понял, что она тебе не нравится! Но это моя жена! Будь любезна считаться с ней!

В общем, мы наговорили друг другу кучу гадостей. Я кричала, что он превращается в заводную куклу в угоду женщине, которая его даже не уважает, не говоря уже о любви. А отец бросил мне в лицо: «До чего же ты похожа на свою мать!» И в голосе его звучала отнюдь не нежность, как в прежние времена.

Мы долго не виделись, но примерно за месяц до смерти папа пришел ко мне в съемную квартирку, мы поговорили и помирились. Выглядел он плохо: снова болел. Ни вычурных часов, ни перстня не было, и похож на себя прежнего. На прощание папа обнял меня, прижал к себе, поцеловал в висок. Мне показалось, отец хочет сказать мне что-то, но он промолчал. После мы продолжали часто встречаться, но на откровенный разговор так и не решились.

Я вспомнила все это и внезапно поняла, что пути назад быть не может. Ведь в глубине души я всегда понимала: отцом руководит неведомая сила. Медленно, но верно, капля за каплей, эта сила словно бы выдавливала Наиля Айвазова из его собственной шкуры, пока не погубила. И я не хотела, чтобы со мной произошло нечто подобное.

Пора было начинать, скоро стемнеет. Я перевела дух, опустилась на одно колено и с силой пронзила лопатой стылую землю.

– Пап, прости, – прошептала я, – но так надо, ты же знаешь.

Страха не было, только стыд. Слезы катились по щекам, но я не останавливалась. Действуя как автомат, вскрывала коричневую землю. Та поддавалась плохо. Наверное, не желала раскрывать своих секретов, отдавать то, что было в ней спрятано.

«Вдруг не там копаю?» – испуганно подумала я.

Жанна сказала – у изголовья. Не думать, ни о чем не думать! Ямка была уже довольно глубокая. И широкая: на всякий случай я делала ее больше в диаметре, чтобы не пропустить тот предмет. Лучше разрыть одну большую дыру, чем копать в разных местах.

На правой руке быстро вздулась и лопнула мозоль. О перчатках я, разумеется, не подумала. Не обращая внимания на боль, продолжала рыть. Стало жарко, и я расстегнула куртку. Немного испачкала ее рыжей грязью, и джинсы тоже, но это ничего. Отстирается.

«Раскапываю папину могилу! Господи, что я творю! – подумалось в очередной раз. – Быстрее бы уж найти, что там спрятано…»

Я работала как заведенная, поэтому не сразу услышала шаги и голоса. И даже когда раздался крик, отреагировала не сразу. Первая мысль была – помешали. Придется теперь объяснять, чем я занята. Но когда увидела, кто приближается к могиле, то так и остолбенела. Этих людей никак не могло здесь быть! Никак!

– Диночка! Девочка! Как же это… – Азалия бессвязно выкрикивала что-то невразумительное, захлебывалась слезами и торопливо приближалась ко мне. Несколько раз споткнулась и едва не упала. Ее бережно поддержал за локоть… Жан! С ними шли еще трое незнакомых мужчин.

Я выпрямилась и смотрела на маленькую группу, ничего не понимая. Стояла на краю разрытой ямы, вся перепачканная в грязи. В руках по-прежнему была лопата, вокруг валялись комья земли.

Азалия добралась до меня первой и сразу бросилась вырывать лопату. Я машинально вцепилась в нее, не отдавая.

– Да ты ведь… Разве можно его тревожить?! Вы видите? – с плачем обернулась она к незнакомым мужчинам. – Надо что-то делать!

– Вы это, девушка, нехорошо… – неуклюже произнес один из них, – не положено. Осквернять.

– Что? Осквернять? – Неужели кто-то мог подумать такое? – Но я же…

– Манюня, пойдем отсюда. Зачем ты… – Жан выступил вперед. В глазах плескались тревога и растерянность.

Я ничего не понимала. Голова шла кругом. Они обступили меня, захватили в кольцо.

– Халимов, ты полицию вызвал? – спросил самый старший из мужчин. – Это же вандализм самый настоящий! Я как директор кладбища…

– Вызвал, – угрюмо отозвался Халимов. – Сейчас будут, сказали.

«Что происходит? Как такое могло случиться?» – Мысли прыгали, как перепуганные белки.

– Девочка потеряла отца! – Азалия припала к груди директора кладбища. – Поседела вся – это в двадцать-то лет! Не спит, не кушает толком. Да еще с парнем своим поссорилась…

– С каким парнем? – возмущенно крикнула я. – Он мне никто!

– Вот видите? – Азалия зарыдала еще горше.

Жан нахмурился. Кладбищенский босс понимающе кивнул. У него тоже была взрослая дочь.

– Себя не помнит! Час назад Ванечка, вот он, мальчик! – Азалия указала пальцем на Жана. – Звонит, говорит: «Тетя Азалия, Диночка-то наша… Не верю, говорит, что папы нет! Не он там в могиле! И на кладбище рванула!» Мы думаем, вдруг что с собой сделает? И тоже сюда! Врача позвали – мало ли… Спасибо, приехал. А она что надумала! Откопать решила, убедиться!

Третий мужчина, молчавший до сих пор, протолкался ближе. Я увидела под темным пальто белый халат. В руках он держал небольшой саквояж.

– Разрешите! – властно произнес врач. – Азалия Каримовна, успокойтесь. Дина, отдайте лопату, пожалуйста.

– Она все врет! Я не хотела откапывать папу! Это ведьма! Она меня изводит! Закопала что-то в могилу, чтобы меня убить!