Mayday. Я влюбляюсь - Катя Саммер

Избавился от одного искушения, появилось другое. Программа с бронированием гостиницы на сегодняшнее число просила подтверждение об отмене.

«Уверены ли вы, что хотите…?».

Нет, Алик был совершенно не уверен. Ни в одном из желаемых действий. Но уже через полчаса стоял на ресепшене отеля с Орловой на руках и протягивал ее паспорт удивленному администратору.

Служащий гостиницы то и дело поглядывал на странную парочку. Белозеров улыбался в надежде скорее завершить все формальности и спрятать Орлову от посторонних глаз.

К его сожалению, номер уже оплатили. Работник отеля уточнил предпочтения по завтраку и поздравил Алика с годовщиной. И только спустя еще десять минут бумажной волокиты попросил следовать за лакеем.

Когда лифт взмыл наверх, Белозеров с удовольствием выдохнул. Как будто все время после злосчастного телефонного разговора с Орловой не дышал. А сейчас смотрел на нее и все глубже проваливался в прошлое.

Он же чуть не выдал себя. Тогда в квартире, ляпнув про закорючки над буквами. Откуда знал, что на экзамене Орлова не сдержалась и украсила ими свой бланк? Потому что видел ее ответы. Когда восстанавливал справедливость.

Еще до начала выпускного экзамена он слышал, как мажор Давыдян хвастался, что сдаст неродной ему «русский язык» в два счета. А тот слово «лучший» писал с тремя ошибками. Но пока дело не касалось лично его или Орловой, Алик не интересовался подробностями аферы. Он с бо́льшим удовольствием рассматривал спину одноклассницы, которая сидела в трех партах от него и накручивала на палец прядь волос. Имел право – давно закончил экзаменационный тест, не заморачиваясь с сочинением.

Так задумался да засмотрелся, что чуть не пропустил момент, когда Орлова сдала работу и прошествовала на выход. Хотел уже сорваться следом, как вдруг заметил неладное: сначала наблюдатель приклеила на ее ответы маленький красный стикер, а затем Давыдян с довольной ухмылкой понес сдавать пустые бланки и тоже получил цветную отметку, но в виде зеленой бумажки.

Алик остался в кабинете, чтобы проследить за преподавателем, которая старалась делать все незаметно. Только не слишком умело: Алик подмечал яркие стикеры и незаполненные бланки заядлых двоечников. Просидел до самого конца, выжидая.

Часы показали одиннадцать, и женщина вышла из-за стола. Она объявила о том, что время истекло, и попросила убрать все материалы на край парты. Прошлась по опустевшим рядам и поставила прочерки в пустой части листов. Затем собрала бланки, сделала три стопки и разложила в разные доставочные пакеты. И все бы ничего, только заклеила их как-то плохо. Ненадежно, стык волнами пошел.

Белозеров покинул кабинет последним. Умудрился стащить со стола ключи от класса и скрылся в уборной, чтобы переждать незамеченным.

Минут через десять он услышал удаляющийся голос преподавательницы, которая с досадой жаловалась по телефону, что отправилась искать запасные ключи. Убедился, что поблизости пусто, и проскочил обратно в кабинет, закрыл за собой дверь на замок, чтобы успеть организовать сквозняк и спрятаться в шкафу с картами, если поймают.

Пакет с бланками, как он и подозревал, легко открылся. Причина обнаружилась – двусторонняя клейкая лента с защитной пленкой. Изобретательно.

Белозеров пролистал работы и легко обнаружил закономерность между красными и зелеными стикерами: по всей видимости, хорошим ребятам не собирались вручать медали, после того как они отказались платить положенный «оброк» за успешную сдачу экзаменов, а вот платежеспособным «умникам», напротив, явно желали помочь.

Лишнего времени не было, но Алик все равно с упоением перечитал эссе Орловой – сам он никогда бы так не написал. Зато, просмотрев первую часть ответов, даже исправил парочку – у нее оказался тот же вариант. Как положено было, закрасил клетку черным и написал рядом верную букву – Орлова явно не дружила с ударениями, которые Алик знал наизусть.

После Белозеров плотно запечатал конверты, оставив каждого ученика с тем, что заслужил, и успел сбежать из кабинета до того, как кто-нибудь его застал. Но не был уверен, что проблема решена: вряд ли людей, организовавших подобный аттракцион, остановило бы это, придумают что-то еще. И так вовремя Алик столкнулся на лестнице с учителем по физике, старым профессором, который замучил всех принципиальной неподкупностью.

Белозеров наплел преподавателю с три короба, что забыл ключи от дома в классе, где сдавал экзамен. Они вместе поднялись выше, и мужчина очень удивился открытой аудитории. А пока Алик нарочно долго изображал поиски, позволил физику рассмотреть доставочные пакеты с экзаменационными бланками, которые лежали на столе без присмотра. Старик запричитал, что организаторы и комиссия им всем головы оторвет, если узнает. Схватил их, понес на выход, а Белозеров зазвенел в руке ключами, пару мгновений назад незаметно выуженными из кармана, и проследовал за ним.

Алик никогда не жалел о том, что касалось Орловой. Что ввязывался из-за нее в драки и тратил свое время. Он был обречен с первой встречи – думал об этом сейчас, пока нес ее спящую в номер.

Когда он, придерживая ногой, тихо закрыл за собой дверь, то чуть не рассмеялся. В самых пошлых фантазиях не мог представить себе, что окажется в одной комнате с Орловой и кроватью, усыпанной лепестками роз. Это была какая-то извращенная насмешка судьбы.

Он уложил девчонку на постель, аккуратно снял с нее куртку и засмотрелся на татуировку изящной ласточки на тонком плече. Затем стряхнул на пол цветы, что лежали вокруг, и укрыл Орлову другим концом покрывала. Она пошевелилась, что-то пробормотала под нос, но не проснулась. Алик сел на самый край у ее ног и зарылся ладонями в волосы. Все это было похоже на какой-то нереальный сон. А самое забавное – Алик не хотел просыпаться.

Собирался уйти сразу, но так и просидел около часа с пустой головой. Понимал, что ему нужно бежать со всех ног, пока не вляпался отчаянно и безвозвратно, пока его наваждение и чувства были похожи лишь на ностальгию по былым временам, когда он жил мыслями об однокласснице. Алик заставлял себя уйти, но тут же чертыхался и оставался еще ненадолго. И еще.

В номере было тихо и спокойно, но в какой-то момент все изменилось: Алик услышал громкое потяжелевшее дыхание – сбившееся, прерывистое. Орлова резко дернулась во сне. Потом еще раз. Он, не ведая, что делал, забрался выше на кровать. Смотрел, сжимая кулаки, но боялся дотронуться. Орлова до жути пугала его.

Девушка закашляла, затем снова. Она, черт возьми, начала задыхаться. Алик, до скрипа стиснув от беспомощности зубы, протянул к ней руку. Его ладонь коснулась тонкого запястья, и Орлова тотчас крепко ухватилась за нее. Алик не ожидал, замер, а девчонка тем временем внезапно успокоилась.

Да вы, блин, издеваетесь!

Алик ехидно улыбался судьбе, которая испытывала его. Некоторое время даже дышал через раз, боялся потревожить сон Орловой. Искал варианты убраться, пытался вызволить руку из плена, но скоро сдался – девчонка вцепилась в его кисть мертвой хваткой, не оставив ему никаких вариантов, только будить ее.