Сказки Бесконечного Океана - Александр Амзирес

многих местах была истёрта. Но ему она нравилась. Эта одежда была близка его телу и уже прижилась настолько, что он чувствовал её будто своей второй кожей. И расставаясь с ней в моменты стирки, он чувствовал себя голым не только внешне, но и внутренне.

«Ах если бы я только знал, что когда-нибудь встречу нечто подобное, наверняка подготовился бы заранее к этому моменту в жизни. На этом чудном корабле наверное очень красивые люди, в чистых, дорогих одеждах», — со вздохом размышлял старик. «Кого они увидят, взглянув на меня? Старика в рабочем тряпье. Быть может, они будут настолько вежливы, что не подадут виду, будто мой вид их смущает. Но всё же они пройдут мимо, ведь скорее всего видели в своей жизни множество прекрасных вещей, встречали множество интересных людей. Зачем им терять время на какого-то непонятного старика? Чем я смогу удивить их?».

— А зачем тебе вообще кого-то удивлять? — вставила одна из чаек.

Старик пропустил мимо ушей этот вопрос и вновь заворожённо уставился на парусник.

«Мне нужно предстать перед ними во всей красе. А впрочем нет, нужно показать себя естественным, как есть».

— Как будто ты знаешь, кто ты есть, — вновь отозвалась на это чайка.

И вновь старик не обратил никакого внимания на это.

На его острове существовало несколько способов коммуникации с кораблями. Можно было изображать разнообразные фигуры, обозначающие то или иное закодированное послание. И видя это, экипажи кораблей могли подавать ответные сигналы, разворачивая судно разными сторонами, вывешивая различные флаги или даже меняя цвет парусов, тем самым давая старику возможность интерпретировать эти сигналы по-своему.

И та и другая сторона конечно же всегда надеялась, что эти сигналы будут восприняты так как задумывалось. Однако довольно часто каждый истолковывал эти сигналы по-своему, и порой получатель воспринимал информацию вообще не так, как рассчитывал её отправитель.

Другой способ, более надёжный, но более энергетически затратный, заключался в том, чтобы отправлять друг другу слова и фразы, закодированные с помощью вспышек фонарей. По сути, было только два сигнала, короткая вспышка и длинная. Но комбинируя эти короткие и длинные вспышки можно было выстраивать буквы, слова и даже целые предложения.

Старик устремился в дом за одним из таких фонарей, позволяя песку разлетаться во все стороны под ударами быстрых шагов, а солёному океаническому воздуху разрываться в лёгких.

* * *

Экипаж корабля отозвался охотно и старику даже казалось, что впервые в жизни он испытывает что-то настоящее. И вполне возможно, что так оно и было, ведь если раньше он смотрел на корабли как на часть океана, и не придавал коммуникации с ними какого-то особого значения, то сейчас он испытывал искреннее желание узнавать больше об экипаже этого корабля и раскрываться самому.

Шероховатости в передаче сигналов возникли с самого начала, но он не обращал на это внимания. Он списывал это на необходимость настроится на волну друг друга.

«И вот тогда!», — думал он.

Тогда они наконец смогут отбросить весь этот символизм и нормы этикета в общении, и показать себя настоящих, без страха быть осмеянными или осуждаемыми. Раскрыться и перевести коммуникацию совершенно на новый уровень, на котором уже даже не нужны подручные средства.

«Нужно всего лишь немного притереться», — убеждал он сам себя, когда явно видел, что довольно часто его сигналы воспринимаются экипажем корабля совершенно не так, как он предполагал.

Получая ответные сигналы, он понимал, что его слова истолковываются экипажем не совсем верно, ведь он вкладывал в свои послания совершенно иной смысл. Однако ослепительно громко бьющееся сердце в груди, не давало ему объективно оценивать происходящее.

* * *

«Я должен придумать что-то оригинальное, ведь если этот корабль особенный, то и подход нужен особенный», — размышлял он вечерами, разглядывая проявляющиеся в небе звёзды.

Руководствуясь инстинктами и размазывая логику по стенкам разума, он пришёл к выводу, что нужно действовать неожиданно и непредсказуемо. Если этот корабль странствовал по разным водам, то наверняка ему встречалось множество разнообразных видов существ на своём пути. И, скорее всего, все они хотели общения с экипажем, ведь корабль привлекал внимание многих.

Но в итоге, как ему показалось, это привело к ещё большему непониманию между ними.

* * *

— Посмотри на себя, куда ты так вырядился? — говорила чайка, однажды утром рассматривая его новую одежду и маску, натянутую на лицо.

Эта одежда совершенно не сидела на нём, а маска, в виде ракушки с отверстиями для глаз и разноцветными перьями, не давала нормально дышать и натирала нос, но он уверял себя, что со временем всё будет в порядке.

«Нужно просто немного привыкнуть».

— Это ведь даже и не «ты» вовсе, — продолжала настаивать чайка.

Старик не слушал. Ему было всё равно. Единственное, что его интересовало, это выглядеть так, как скорее всего хочет видеть его экипаж корабля. Странного, необычного, привлекательного, уж такого они точно не встречали раньше.

«Теперь-то я наверняка смогу их заинтересовать!».

— Ты выглядишь как клоун, — не унималась чайка.

«Заткнись».

— И ведёшь себя так же.

К ожидаемому результату это и правда не привело. Он пробовал ещё несколько нарядов, которые, как и прежде, совершенно не подходили ему, но население корабля даже если как-то и оценивало его потуги, то виду при коммуникации всё равно не подавало. Впрочем, он замечал некоторые изменения во флагах судна, да и паруса время от времени меняли цвет, но точно расшифровать значение этих сигналов он не мог, и лишь строил предположения и догадки. В итоге он вышвырнул все эти чужеродные одежды в океан, под одобрительные крики чаек.

Но предстать перед экипажем корабля кем-то особенным ему всё равно хотелось, как и прежде.

Тогда он подумал над тем, чтобы и вправду показать себя настоящим, таким, каким он был на самом деле. Проблема заключалась лишь в том, что он и сам до конца этого не знал.

Какой он, настоящий?

Но ведь теперь у него было настоящее, бьющееся в груди, живое сердце. Оно-то и направило его.

В саду, что располагался у берега океана, он начал выращивать необычные кустарники. Семена этих растений позволяли первым росткам появляться за считанные секунды, которые уже через несколько мгновений превращались в пышный кустарник.

Ветви кустарника переплетались причудливыми, изогнутыми формами, а его светящиеся цветки сверкали ярким, бирюзовым сиянием. Они были прекрасны даже днём, но полную свою красоту раскрывали ночью, при тусклом свете далёких звёзд.

Старик и сам удивился, насколько хорош получился взращиваемый им сад. Хотя в этом не было ничего необычного, ведь по-настоящему вкладывая свою душу в то,