Калле Блумквист и Расмус - Астрид Линдгрен

Тут в разговор вмешался Расмус.

- Ну и дурак же ты, - сказал он. - Андерс вообще не знает, где бумаги, про это знает только Калле. «Пусть лучше только один человек знает об этом», - говорит Калле.

Петерс отпустил Андерса и взглянул на Расмуса.

- Вот как! - произнес он и повернулся к Калле. - Насколько я понимаю, ты, верно, и есть Калле. А теперь послушай, мой дорогой Калле! Даю тебе час на размышление! Один час, и ни секунды больше. А потом с тобой случится большая неприятность, какой еще не случалось с тобой за всю твою жизнь, понятно тебе?

Калле пытался сохранить такую же независимую позу, какую знаменитый сыщик Блумквист всегда принимал в подобных ситуациях.

- Не пытайтесь меня запугать, этот номер не пройдет. - И тихо добавил самому себе: - Я и так уж напуган дальше некуда!

Петерс зажег сигарету, его пальцы дрожали. И прежде чем продолжить свою речь, он испытующе посмотрел на Калле:

- Интересно, хорошо ли ты соображаешь! И можно ли с тобой говорить серьезно! Если да, то, пожалуйста, призови на помощь всю свою смекалку. Тогда ты, быть может, поймешь, о чем идет речь. Дела обстоят так. По известным причинам, которые я не собираюсь тебе объяснять, я попал в скверную историю. Теперь я не в ладах с законом и, если только останусь в Швеции, меня ожидает пожизненное заключение. Поэтому я не собираюсь оставаться здесь ни на минуту дольше, чем требует необходимость. Я должен отправиться за границу, а бумаги эти захватить с собой. Ясно? Ты, верно, не глуп и поймешь, что я на все пойду, только бы заставить тебя сказать, где они.

Калле кивнул. Он очень хорошо понимал, что Петерс ни перед чем не остановится. И еще он понимал, что он сам, возможно, будет вынужден сдаться и выдать тайну. Ну как он, мальчишка, сможет противостоять такому противнику, как Петерс?

Но ему дали час на размышление, и он хотел им воспользоваться. Он и не думал сдаваться, пока не взвесит все шансы.

- Я подумаю, - коротко ответил он, и Петерс кивнул головой.

- Хорошо, - сказал он. - Час на размышление. И призови на помощь весь свой разум, если он у тебя есть!

Он вышел, и Никке, который все это время с угрюмым видом слушал разговор Петерса с мальчиком, проводил шефа до двери. Но когда Петерс вышел, Никке вернулся назад и подошел к Калле. Он больше не казался таким озлобленным, каким был все это утро. Почти умоляюще посмотрев на Калле, он тихим голосом произнес:

- Ты ведь можешь сказать шефу, где эти бумаги, а? Чтобы положить конец всем бедам. Сделай это, а? Ради Расмуса, а?

Калле промолчал, и Никке ушел. В дверях он обернулся и печально посмотрел на Расмуса.

- Я вырежу тебе еще одну лодочку из коры, - пообещал он. - Она будет гораздо больше…

- Не надо мне никакой лодочки, - безжалостно отрезал Расмус. - Теперь я вижу, что киднэпперы совсем не добрые.

И вот дети остались одни. Они слышали, как Никке повернул снаружи ключ в дверях. А потом они больше ничего не слышали, кроме шума ветра, раскачивающего макушки деревьев в лесу.

Они молчали довольно долго.

- Здорово дует, - заметил наконец Андерс.

- Да, - сказала Ева Лотта. - Пусть бы штормило так, чтобы Сванберг перевернулся вместе с лодкой, - с надеждой добавила она.

И, взглянув на Калле, напомнила:

- Всего один час. Через час он снова придет сюда. Что будем делать, Калле?

- Тебе придется сказать ему, куда ты спрятал бумаги, - предположил Андерс. - Иначе он тебя убьет.

Калле почесал голову.

«Призови на помощь весь свой разум…» - сказал этот Петерс. И Калле твердо решил это сделать. Наверно, если хорошенько призвать на помощь разум… можно придумать, как выпутаться из беды.

- Если бы мне удалось бежать, - задумчиво сказал он. - Хорошо бы, мне удалось бежать…

- Да, если бы тебе удалось достать луну с неба, было бы тоже хорошо, - заметил Андерс.

Калле не ответил. Он размышлял.

- Послушай-ка! - наконец воскликнул он. - В это время Никке, по-моему, должен принести нам завтрак?

- Да, - ответила Ева Лотта, - наверно. По крайней мере, в это время нас обычно кормили. Хотя, может быть, Петерс собирается уморить нас голодом.

- Только не Расмуса, - возразил Андерс. - Никке не допустит, чтобы Расмуса уморили голодом.

- А что, если нам всем сразу наброситься на Никке? - спросил Калле. - Когда он явится с едой? Сможете вы повиснуть на нем, пока я не смоюсь?

Ева Лотта просияла.

- Идет! - согласилась она. - О, я дам Никке по кумполу, я давно мечтаю об этом.

- Я тоже раскрою Никке черепушку, - восхищенно заявил Расмус. Но, вспомнив лук со стрелами и лодочки из коры, добавил: - Хотя очень сильно бить его я не стану. Ведь он все-таки добрый, этот Никке.

Никто его не слушал. Никке мог явиться с минуты на минуту, и нужно было подготовиться к его приходу.

- А что ты собираешься делать потом, Калле? - возбужденно спросила Ева Лотта. - Ну, когда убежишь?

- Вплавь доберусь до материка и приведу сюда полицию, а профессор может говорить что угодно. Нам нужна помощь полиции, и нам следовало бы давным-давно к ней обратиться.

Ева Лотта вздрогнула.

- Да, конечно, - сказала она. - Хотя кто знает, что успеет натворить Петерс, прежде чем подоспеет полиция.

- Тс-с-с! - предостерег Андерс. - Никке идет.

Бесшумно кинулись они к двери и встали по обе ее стороны. Они слышали, как Никке подходит все ближе и ближе, услыхали, как дребезжит жестяной поднос в его руках. Они слышали, как ключ поворачивается в замке, и все их нервы и мускулы напряглись… Сейчас… Сейчас, уже совсем скоро.

- А я принес тебе яичницу, малыш Расмус! - воскликнул, отпирая дверь, Никке. - Ты ведь любишь ее…

Он так и не узнал, любит ли Расмус яичницу. Потому что в ту самую секунду они набросились на него. Жестяной поднос с грохотом полетел на пол, а яичница брызнула в разные стороны. Они крепко повисли у него на руках и на ногах и опрокинули его; они переползали через него, усаживались на него верхом, дергали за волосы и били головой об пол. Никке рычал, словно раненый лев, а Расмус, радостно покрикивая, прыгал вокруг. Ведь это была почти что война Роз, и он считал своим долгом поддерживать сражающихся. Правда, он на миг заколебался, ведь Никке, что ни говори, был его другом. Но, подумав хорошенько, Расмус подошел к Никке сзади и изо всех сил пнул его.

Андерс и Ева Лотта дрались как никогда. Калле с быстротою молнии выскочил за дверь. Все длилось несколько секунд. Никке обладал исполинской силой и, оправившись от удивления, высвободился с помощью нескольких ударов своих сильных рук. Злой и растерянный, поднялся он с пола и тотчас обнаружил, что Калле исчез. Бешено рванувшись к двери, он попытался ее отворить. Но дверь была заперта. Мгновение он стоял, тупо глядя прямо перед собой. Затем кинулся изо всех сил на дверные доски, но они были крепкие и не поддались ни на миллиметр.