Хозяин Амура - Дмитрий Хван

Торстенсон решил нанести свой первый удар по наислабейшей части датской армии, которая скорым маршем шла через провинцию Скараборг на соединение с Ганнибалом, выдвигавшимся из Карлстада. Этот отряд, численностью до пяти с половиной тысяч солдат, в составе которого было до половины немецких и шотландских наемников, шел из-под взятого датчанами Гетеборга. А примерно столько же, судя по донесениям, приходившим в Стокгольм, оставалось в покоренном городе. Леннарт планировал ударить по врагу близ селения Оттербакен. Этим маневром он хотел вывести из игры слабейшего противника, а затем уж Торстенсон будет драться с Сехестедом. Опасность, исходящая из Сконе, должна будет нивелироваться армией фельдмаршала Густава Горна, который, разогнав нестройные толпы поляков под Ригой, вскоре прибудет на родину. Еще недавно бывший в отставке старик Горн снова понадобился своей стране в самый критический момент. Также часть войск шведские корабли перевезут Горну из-под Нарвы и Выборга, благо с русскими удалось заключить «вечный мир». Но прыть и воинская удача московитов сильно озадачила Стокгольм. Канцлер был в бешенстве, когда узнал о быстром падении невских и ингерманландских крепостей. Русские нашли в себе силы выучиться новому для своих орд строю да принять европейские порядки в армии. Оксеншерне теперь не забыть, во сколько золотых монет Швеции обошлось заключение этого мира с Москвой. Бояре оказались весьма и весьма жадными! Но все же условия мира были не слишком обременительными для Швеции. Пощечина — да, но не более. Внешняя торговля московитов, согласно договору, будет идти только через Нарву, да и хлебная монополия остается у шведов. А Ниен можно будет и вернуть. Потом…

В Ютландии же все было более-менее спокойно. Весна не прошла даром, и теперь пять сотен драгун из Колдинга обращались с винтовками вполне профессионально. Что еще следовало ожидать от воинов, желавших постичь новое оружие и быть одними из пяти сотен, кто составит отдельный отряд лучших стрелков? Более чем три претендента на одно место позволили Саляеву отобрать действительно лучших солдат, а у полковника Эрика Бухвальда нашлось достаточно благоразумия, чтобы уступить Ринату общее командование. Правда, он сделал это только из-за личного знакомства командира наемников с королем Кристианом, ну и благодаря объемному кожаному кошелю с золотыми монетами неизвестной чеканки очень хорошей работы, который майор Ринат передал ему в знак дружбы.

Войско, состоящее из ангарцев Саляева и полуторатысячного отряда полковника Бухвальда, не спеша продвигалось к юго-западу полуострова, присоединяя, подобно реке, вбирающей ручейки, небольшие дружины оставляемых шведами селений и городков. Среди пополнения были и попрятавшиеся во время шведской оккупации датские солдаты из разбежавшихся гарнизонов, которые желали послужить своему отечеству, благо теперь сам Господь был на стороне Дании и ее благородного короля. Когда численность войска составила две тысячи четыреста солдат, не считая обозных крестьян, Саляев решил, что теперь можно идти к все еще блокированному шведами Глюкштадту, стоящему на северном берегу устья Эльбы. Городок, название которого переводилось на русский язык как «Счастливый город», построенный по указу короля Кристиана, дабы стать противовесом ганзейскому Гамбургу, оправдал свое название только в том, что ему посчастливилось не быть захваченным шведами на начальном этапе войны. Тогда они имели преимущество, и многие пограничные крепости датчан сдавались фельдмаршалу Торстенсону даже без боя. Между тем на эти крепости ушла уйма денег из и без того скудной казны королевства.

В северонемецких землях, где находилось сейчас сводное войско формально командовавшего им полковника Бухвальда, стали встречаться представители вооруженных чем попало крестьян и горожан, которые выражали желание присоединиться к небольшой армии, надеясь на участие в грабеже шведских обозов. Поначалу полковник отказывал им всем, но как-то на марше Саляев спросил датчанина:

— Эрик, зачем вы отказываете этим людям? Вы же сами рассказывали мне о том, что король Кристиан набирал войско из простолюдинов, выдавая им мушкеты?

— Говорил, — согласился Бухвальд. — Но у нас нет времени, чтобы заниматься обучением этого отребья. До Глюкштадта осталось три дневных перехода.

— Не будет лишним иметь еще две-три сотни человек, — убеждал полковника Ринат. — Тем более у нас есть около пятисот мушкетов ваших драгун.

— Я не дам этим ворам оружие! И ваши мушкеты мне не оставят! — воскликнул Бухвальд. — Неужели вы не понимаете этого?! Если Кристиан озаботился отдельным приказом насчет вашего отряда, то он после нашего с вами дельца заберет и мушкеты, и моих солдат…

Ангарец понимающе кивнул и жестом попытался успокоить дана.

— Если они останутся живы… — буркнул Эрик после паузы.

— Я сделаю все возможное, полковник! — произнес Ринат. — Жертвы среди воинов у нас не в чести!

Бухвальд удивленно покосился на своего собеседника и покачал головой, усмехнувшись.

«Не в чести! — хмыкнул он. — Посмотрим, что ты скажешь после пары схваток и груды кровавых тел своих солдат».

* * *

Выйдя к Штеру, притоку Эльбы близ самого ее устья, отряд, после ночевки в лесу, переправился на восточный берег небольшой реки и двинулся на юг, к Глюкштадту. Передовые шведские дозоры встретились уже за десяток километров от городка. Крестьяне охотно предупреждали датчан о неприятеле, что стоял небольшими отрядами в селениях, числом от дюжины до трех десятков солдат. Саляев с трудом признавал в них тех чудо-воинов, о которых говорил ему датский полковник. Эти вояки выглядели не лучше крестьян. Разве что имели на боку шпагу, а изредка и пистоль, да на голове их красовалась шляпа с металлической пряжкой. Многие из них не успевали проснуться, как оказывались плененными. А в одной из немецких деревенек один вусмерть упившийся горе-вояка и вовсе отдал концы, когда, еле продрав глаза, увидел перед собой двух скалящихся тунгусов. Из тех шведов, кого оставляли в живых датские солдаты, Саляев отбирал молодых и крепких парней, после чего отправлял их в обоз. Об этом он заранее договорился с полковником. Точнее, договаривался Матвей Шаньгин, толковый и сметливый приказчик архангельского купца Ложкина, который к этому времени стал полноценным ординарцем Саляева.

— И все же зачем вам тащить их с собой? — только и спросил Эрик.

— У меня есть приказ от моего князя, — объяснил Саляев. — Я должен привести и посадить на наши земли как можно больше крепких мужчин.

— Рабов? — поднял брови датчанин.

— Нет! — решительно покачал головой ангарец. — Обычных людей, граждан.

— Тогда вам с вашим благородным князем гораздо проще будет бросить клич среди нищих ирландцев или шотландцев. А если поближе — то сойдут и немцы или коль уже многие ваши солдаты славянского племени, то сорбы, покуда их там не повытаптывали вконец.

— Сорбы? — переспросил Ринат.

— Действительно, Ринат! — рассмеялся полковник. — Откуда в вашей Сиберии знать этих несчастных? Ну да ладно, — продолжил Эрик, — решайте, где остановимся на ночь — или в следующей деревне, а она отстоит недалеко отсюда, или идем к Глюкштадту.