Это Вегас, детка! - Татьяна Тэя

до того момента, ты предлагаешь ей мучиться неизвестностью?

Я ощутила себя каким-то водоразделом между двух бурных рек.

– Шеннон? – Дженнифер посмотрела на меня своими выразительными зелёными глазами, почти как у брата. – О чём ты хочешь услышать?

– Не знаю, – пробормотала я, краешком глаза смотря на свою свекровь, недовольную настойчивостью дочери. – Они давно... расстались?

Никогда не отличалась умением сдерживать любопытство.

– Не так давно, – грустно подтвердила мои опасения Дженнифер.

Эх, расспрашивать – так до конца. И я решилась:

– А кто был инициатором?

– Бог его знает. У них долгая история.

Хм, долгая история, отлично. Мне хотелось зарычать от досады.

– Мария лет с четырнадцати, а может, и с тринадцати бегает за ним, с тех пор, как узнала, что парни не только как друзья по детским играм хороши. – Джен подмигнула мне и заработала очередной многозначительный взгляд от своей мамы. – Она даже в колледж за ним потащилась. Джастин тогда уже третьекурсником был, а она только на первый пошла, даже там ему проходу не давала, распугивала всех его подружек.

– Решительная, – пробормотала я.

– Да, хватка у неё есть, – улыбнулась Джен. – Правда, в колледже у них так ничего и не вышло, но она его дожала, и они стали встречаться позднее.

– И долго продлились их отношения?

– Четыре года, – ответила мне Мэри-Линн. – Шеннон, думаю, тебе не стоит переживать насчёт Марии. Почему они расстались, Джастин расскажет тебе сам, – женщина многозначительно посмотрела на дочь, и, открывшая было рот Дженнифер, прикусила язык. – Но женился–то он на тебе.

Темнота скрыла мой предательский румянец, мне стало неловко перед этими искренними людьми, которые с такой лёгкостью впустили меня в свою жизнь.

Мэри-Линн кивнула дочери.

– Почему бы тебе не пойти и не проверить не нужно ли чего–нибудь твоему отцу? Думаю, они уже наговорились о делах.

Девушка прищурилась, понимая, что её отсылают, но, кивнув, всё же ушла. Как только она отдалилась на приличное расстояние, Мэри-Линн внимательно посмотрела на меня; лёгкая улыбка тронула её губы.

– Милая, я знаю, как вы встретились и как поженились. Видишь ли, у моего сына есть дурная привычка, – ну, думаю, многие его друзья сочли бы её такой, хотя большинство матерей об этом только мечтают, – Джастин, он... рассказывает мне всё. Почти всё. Вернее то, что считает нужным, но не лжёт и не придумывает. Естественно, это не свыше мне дано, я заслужила доверие сына тем, что никогда и никаким образом не лезу и не вмешиваюсь в его дела, даю совет, лишь когда он того просит, и ни в коем случае не осуждаю.

– То есть его вы никак не упрекнули, но сейчас всё выскажите мне? – осторожно поинтересовалась я.

Женщина рассмеялась и покачала головой.

– Нет, что ты. Я, наверное, не так выразилась.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Смущённо опустив взгляд, я решила выяснить, как далеко зашёл Джастин в своей откровенности.

– А он упоминал, что я... что я...

– Можешь уехать через неделю? Да, – кивнула она, – упоминал. – Мэри-Линн легонько коснулась моей руки. – Я хотела позвать тебя послезавтра к нам на чай? Придёшь?

– Вы... вы знаете, что меня, возможно, не будет здесь уже через несколько дней, и всё равно приглашаете к себе? – потрясённо спросила я.

– Ну, я получила строгий указ от сына задержать тебя подольше, – усмехнулась Мэри-Линн. – К тому же соберутся все местные сплетницы, мне хочется показать им свою новую дочь.

Я не успела ответить ни да, ни нет на её приглашение, когда от дома до нас донёсся голос Джустины.

– Мам, тётя Фелиция звонит.

Мэри-Линн закатила глаза и тяжко вздохнула, затем крикнула дочери, что сейчас подойдёт.

– Это старшая сестра моего мужа, у них разница в двадцать лет. Та ещё карга.

И похлопав меня по руке со словами "скоро вернусь", Мэри–Линн удалилась.

Несколько минут я стояла посреди притихшего ночного сада, а затем пошла по тропинке. За время нашей прогулки окончательно стемнело. Звёзды в небе издевательски подмигивали мне, словно говоря: "Ну, ты и влипла, Кук. Местные сплетницы. Ха. И как ты со спокойной душой уедешь через неделю и оставишь Джастина и его семью на растерзание их острым языкам? А может, ты уже и не хочешь уезжать, деточка?"

– Может, и не хочу, – пробормотала я еле слышно, пожимая плечами.

Кажется, я приблизилась к последней стадии нервного напряжения – к диалогам с самой собой.

Я запнулась обо что–то на дорожке, и это вернуло меня в реальный мир. Оглядевшись, я не обнаружила вокруг ничего, кроме темноты. Совершенно незаметно для себя я отдалилась от дома. Завертевшись на месте, попыталась понять, в какую сторону мне надо идти, когда тихое бормотание чьих–то голосов привлекло меня, и я поторопилась им навстречу. Самое последнее, чего мне не хватало сегодня – заблудиться в бесконечном саду Уэйнрайтов.

Чем ближе я подходила, тем яснее слышались мне голоса, и в какой–то момент я застыла, поняв, что один из них женский – и он принадлежит Марии, другой – мужской, голос моего мужа. Но как бы я не вслушивалась, как бы ни силилась расслышать, о чём они говорят, мне это никак не удавалось.

Ну, вот, я уже опустилась до подслушивания.

Вспомнив принципы слежки из многочисленных детективов, просмотренных за мою жизнь в семье полицейского, я, заглушив голос совести, взяла правее от тропинки и пошла по траве, чтобы гравий, которым щедро была посыпана дорожка, смачно не скрипел под туфлями, выдавая моё присутствие. Я всё ещё успокаивала себя мыслью, что не делаю ничего плохого, ведь это мой муж, когда достаточно громкий вскрик Марии заставил меня буквально окаменеть.

– ...меня, – уловила я конец фразы. – И только меня.

Они замолчали.

И я старалась не дышать, пытаясь определить по звукам, чем они там занимаются. Не дай Бог, целуются!

Внезапно взбрыкнувшая из недр моей души ревность придала мне сил, и я рванула вперёд. Желая только одного – вцепиться в эти тщательно уложенные чёрные волосы и дёрнуть посильнее, оттаскивая их обладательницу от того, что теперь принадлежало мне и только мне.

Но к несчастью – во всех смыслах к несчастью – моим планам не суждено было сбыться.

Сделав всего лишь несколько шагов, я налетела на что–то очень твёрдое и очень каменное, а секундой позже оказалась в воде.

Естественно