Красный Лотос - Аркадий Саульский

Так она уговаривала себя, когда становилось совсем невмоготу.

Но сейчас ее господин послал ее в город. Ей предстояло уговаривать больных и калек, чтоб отправлялись в крепость в поисках обещанной там помощи.

«Я приведу сотни людей, – подумала Тора. – Я выполню это задание так, что господин Хироши покраснеет от удивления. И тогда, может быть, увидит во мне что-то большее, чем служанку и одну из наложниц».

Весна принесла действительно великолепную погоду.

Ярко светило солнце, его лучи пробивались сквозь кроны деревьев столбами света. Тянущий двуколку Кентаро время от времени поглядывал вверх, на шумящие листья, ветви и окружающий их свет.

Ворота Сна они покинули уже пять дней назад и продвигались в хорошем темпе. Сил у Духа было вдоволь, и он даже позволил старушке усесться на повозку рядом с сыном. Акинобу тем временем тоже не бездельничал. В глубине леса собирал корни, ягоды, а один раз даже поймал жирного зайца, которого вечером зажарили на костре и наелись досыта. В ручьях мальчик ловил рыбу, на лесных полянах срывал цветы и травы, которые потом высушивал. «В городе нам нужно будет чем-то торговать», – логично объяснял он.

Его отец лишь с гордостью кивал. Он хорошо воспитал сына. Хорошо… хотя сам и считал себя никудышным родителем.

Кентаро говорил мало. Не включался в разговоры, а на вопросы отвечал вежливо, но коротко.

Не потому, что чувствовал к семье неприязнь. Вовсе напротив – испытывал радость от их присутствия, от того, что они принимали его за своего. Все еще мучимый угрызениями совести и неуверенный в значении дара, который вручила ему Красный Лотос, он решил, что смирение и служба семье – это именно то, чего ждут от него боги.

И лишь ночами, когда все они засыпали, он уходил поодаль и в одиночестве тренировался с мечом, полученным от главы семьи.

Уже когда он сражался с бандитами, заметил, что катана сделана настоящим первоклассным мастером. Идеально уравновешенная, легкая и одновременно острая настолько, что казалась выкованной буквально вчера. Да, цуба и черная оплетка рукояти носили следы использования, и по ним было видно, что оружию много лет. Но сам клинок, о да, выглядел как новый.

Удар, оборот, удар, блок, блок и контрудар, высокий, нацеленный в шею невидимого противника.

Несмотря на смерть, Дух не забыл ничего из своих навыков.

А потом он возвращался и притворялся, что всю ночь просидел у угасающего костра. Он был Духом, с детства воспитанным для того, чтобы стать идеальным инструментом, служащим своей госпоже. Его закаленному дисциплиной и отречениями организму сон не был критически важен, лишь иногда он позволял себе короткие периоды дремоты. И даже тогда какая-то часть его сознания всегда была настороже. Сохраняла готовность защищать этих людей.

Лес пах хвоей, в воздухе парил и легкий аромат древесной коры. Тракт, которым они двигались на север, мог бы быть и получше. Кентаро помнил, как выглядели дороги в провинциях клана Секай – ухоженные, отсыпанные песком или камнями, они позволяли передвигаться быстро. Да, видимо, именно эти тракты и позволили мангутам так быстро добраться до родового гнезда Красного Лотоса. Дикари умели быстро передвигаться даже по самым труднопроходимым местам, так что цивилизованные провинции Секай стали для них легкой добычей. Значило ли это, что мангуты могли подойти и к Воротам Сна, увидеть там следы резни и двинуться дальше? Увидев, что их противники сражаются между собой, вместо того чтоб вместе противостоять агрессору? Вполне возможно. Хитрость и коварство характеризовали дикарей в той же степени, что грубость и жестокость.

Тем временем Кентаро вместе с семьей Акинобу трудно и мучительно пробирался сквозь лес. Через несколько дней они должны были добраться до Кедо. Но что, если их догонят разведчики мангутов? Дух знал, что он сделает тогда – примет бой и убьет столько, сколько сможет, чтоб защитить мальчика и остальных.

Однако ему хотелось, чтобы до этого не дошло. Ему было важно попасть на север. Очень важно.

– Моего дядю зовут Акаи… Акаи Хеби, – рассказывал идущий рядом Акинобу тянущему повозку Духу. – Он гораздо моложе папы, но вроде бы очень богатый.

– В самом деле?

– У него большой дом и заведение аза… – мальчик запнулся, – азартных игр в городе. Его там все уважают.

Отец фыркнул. Акинобу сделал вид, что не услышал.

– Они с папой друг друга не любят. Но дядя нам поможет, вот увидишь!

– Буду рад познакомиться с твоим дядей.

Они вели такие разговоры, чтоб скоротать время. Кентаро нравилась компания мальчика, а тот наконец нашел собеседника, что интересуется абсолютно всем, что ему рассказывают.

Дух вообще-то многое впитывал из этих разговоров. Ведь раньше он вел жизнь, полную смирения и преданности своей госпоже, а о внешнем мире и правящих в нем законах знал лишь по рассказам и редким личным контактам. Так что теперь чувствовал себя потерянным в новой действительности. Действительности, в которой он сам отвечал за что-то, мог совершать собственный выбор, давать собственные оценки.

И в каком-то смысле Кентаро строил сейчас свою личность с нуля. С полного нуля.

– Дух?

– Да?

Мальчика явно что-то терзало, но он не хотел в этом признаваться.

Наконец ребенок все же не выдержал.

– Прости меня… – прошептал он.

– За что?

– За то, что я сказал тебе тогда…

– Когда?

– Тогда!

Дух вспомнил – он, лежащий на груде трупов, плачущий ребенок, взывающий о помощи. И он, прогоняющий этого ребенка.

«Ты заслуживаешь всего, что с тобой случилось! Всего!»

– Не извиняйся, – ответил он наконец. – Это я… это я должен извиняться перед тобой.

– Ты уже извинился…

– Как?

– Спасая нас.

Они улыбнулись друг другу.

– Кентаро? – позвал сзади отец.

– Да?

– Когда мы прибудем в город, люди будут удивляться тому, что ты с нами… нам надо что-то придумать, чтобы не будить слухов. Мы не скажем, что ты восставший из мертвых Дух… все равно никто не поверит, отправят в монастырь как сумасшедших. Мы скажем, хмм… мы скажем…

– Скажем, что Кентаро мой брат!

Отец широко раскрыл глаза от удивления.

– Мальчик… – прошептал он. – Это просто отличная идея! Дух… Кентаро… с этого момента ты мой сын и внук бабушки, понимаешь?

– Понимаю… отец.

– И раз уж ты мой сын, то ты должен знать, что у меня есть имя. Мое имя…

– Осу-уши! – закричал Акинобу. – Или просто Осу. Это имя моего отца, гордое имя!

– Бык? Тебя зовут Быком, господин… отец?

– Ага, Одноногим Быком.