По желанию дамы - Стефани Лоуренс

А теперь, веселый и даже весьма довольный, Деклан наблюдал за выражением ее лица. На нем выражались рвение, энтузиазм, она буквально впитывала в себя все новые виды и звуки шумного фритаунского порта, которые казались ей, без сомнения, экзотическими.

В порту, как всегда, можно было увидеть моряков изо всех уголков мира. Там кишела пестрая толпа: матросы, грузчики, местные цветные. То и дело в толпе мелькала военная форма или нарядный фрак. Здесь говорили на самых разных языках; представители самых разных национальностей и рас ходили бок о бок. Цвета кожи варьировались от бледного, характерного для скандинавов, до всевозможных оттенков коричневого к иссиня-черному, характерному для жителей внутренних районов страны. Так же разнообразны были и прически, а шум был практически оглушительным – возгласы на дюжине языков, к которым прибавлялись крики вездесущих чаек. Запах рыбы и гниющих водорослей был бы не менее ошеломительным, если бы не легкий бриз с моря.

Деклан оглянулся на капитанский мостик. Он поручил Колдуэллу подвести корабль к пристани. Посмотрев на паруса, он убедился в том, что первый помощник в точности исполняет его приказ. Затем он снова обратился к Эдвине и принялся повторять, что их ждет, как только они сойдут на берег.

За последние тринадцать дней спокойного плавания они провели вместе – по-настоящему вместе, без необходимости считаться с требованиями света – больше времени, чем когда-либо раньше. Стежок за стежком они работали над тканью их совместной жизни, осознанно, а временами неосознанно, радуя и удовлетворяя друг друга.

Прокладывая тропинку к тому моменту, когда его потребности, ее желания и их жизни сольются воедино.

Станут гармоничными.

Деклан был уверен, что они обрели твердую почву под ногами, словно их семейная жизнь стала крепко выстроенным кораблем.

Судно пристало к берегу, матросы занялись швартовкой.

Они сняли леер и бросили сходни.

Деклан повернулся к Эдвине. Когда она, разве что не дрожа от нетерпения, повернулась к нему, он спросил:

– Ты готова?

Судя по почти лихорадочному блеску ее глаз, он понял, что вопрос излишен.

Эдвина взяла его за рукав и увлекла за собой.

– Как интересно! – Из-под полей своей шляпки она послала ему смеющийся взгляд. – Возможно, тебе все это давно надоело, но я все вижу впервые!

Деклан улыбнулся; с трудом удалось ему воздержаться от ответа: ему тоже в новинку находиться здесь с ней. Подав Эдвине руку, он провел ее по сходням, а затем помог спуститься вниз.

Сейчас, во второй половине дня, жара была удушающей, но Эдвина в своем легком полосатом бело-зеленом платье, с золотыми кудрями, выбивавшимися из-под шляпки, казалась яркой вспышкой, прекрасной картинкой, которая привлекала и удерживала внимание почти каждого мужчины в порту.

Правительственный причал в первую очередь предназначался для торговых судов, однако сюда же приставали и корабли Западноафриканской эскадры. И хотя их путь часто преграждали груды старых досок и шпангоута и повсюду толпились рабочие, все, словно по волшебству, расступались перед ними, стоило им завидеть Эдвину. Потом мужчины еще долго стояли и смотрели ей вслед.

Деклан невольно улыбнулся. За время плавания он понял: Эдвина прекрасно умела управлять мужским поклонением, которое неизменно возбуждала. Наблюдая, как мило она держится с его офицерами, которые внезапно лишались дара речи и робели, а также с матросами, он оценил ее способности, которые питали его мужскую гордость.

Деклану не угрожала опасность потерять ее – такое было бы возможно, только если бы он стал ревновать и контролировать во всем, или, что еще хуже, сомневаться в ней.

Вот и сейчас, идя рядом с ним по пристани, она вовсе не игнорировала оказываемое ей со всех сторон внимание, но вела себя так, словно для нее это было привычно. Словно ничего другого она не ожидала.

Вскоре он понял, что его жена выбрала правильную стратегию. Не увидев ни с его, ни с ее стороны никакой реакции, которая могла бы подогреть их интерес, портовые грузчики и матросы, поглазев на них, возвращались к своим делам. Они беспрепятственно дошли до Генри – тот ждал их у подножия лестницы, которая вела наверх, на улицу.

Когда они приблизились к лестнице, Эдвина склонилась к Деклану и прошептала ему на ухо:

– Кажется, нам не придется специально объявлять о нашем появлении.

– Это точно. – Деклан улыбнулся. – Еще до заката о нашем прибытии узнает весь город!

Эдвина старалась рассмотреть как можно больше, не глазея откровенно по сторонам. Живой интерес, радость и предвкушение овладели ею больше, чем она могла ожидать. Неприкрытый восторг изливался из самой глубины ее естества. До того момента она считала, что ее стихия – высшее общество, что, как в жизни ее матери и сестер, самые важные события в жизни будут происходить в Лондоне. Но сейчас, идя рядом с Декланом по незнакомому городу, зная, что им предстоит выполнить тайную миссию, Эдвина наконец поняла, в чем заключается для нее радость жизни. Быть с Декланом, помогать ему в разгадке тайны – вот что потребует от нее всех ее способностей, в том числе и умственных.

Ей не терпелось приступить к заданию.

Они подошли к Генри, который отдал им честь.

– Агент клянется, что дом соответствует всем вашим ожиданиям. – Генри кивком указал на черепичные крыши домов, выстроенных на склонах холма. – И находится в нужном месте. Он ждет, чтобы показать его вам и миледи.

– Вы упомянули мой титул? – поинтересовалась Эдвина.

– Так точно. – Генри кивнул. – Все вышло, как вы предупреждали: он тут же нашел все, что нужно!

Она одобрительно улыбнулась:

– В таком случае я уверена, что бунгало нам подойдет.

К дому их провожали несколько членов экипажа и оба юнги. Они несли сундуки, сумки и чемоданы. Решено было, что на время их пребывания роль дворецкого сыграет Генри; кроме того, им будут прислуживать три матроса и юнги. Матросы, кроме того, должны их охранять. Получше рассмотрев колонию, Эдвина поняла, насколько уместно подобное решение.

Идя группой под предводительством Генри, они поднялись по крутым ступеням, прошли по короткой немощеной улочке и вскоре очутились у оживленной большой улицы.

– Уотер-стрит, – сообщил Деклан, – здешняя главная улица. Она идет с востока на запад, параллельно береговой линии, и пересекает весь город из конца в конец.

Их уже поджидали нанятые Генри экипаж и подвода. Один из матросов, Денч, взял поводья и забрался на козлы. Генри распахнул перед ними дверцу, Деклан пропустил Эдвину вперед, а затем сел в экипаж сам. Генри устроился на козлах подле Денча. На подводу забрались матросы и юнги – они сопровождали багаж. Карета медленно ехала по изрытой колдобинами дороге, затем свернула на юг, на другую дорогу, которая вилась по холму.

Карета была старой, но чистой, на хороших рессорах, и в сиденьях оставалось еще немного набивки. Эдвина во все глаза смотрела на пейзажи за окнами кареты, изучая местность, по которой они проезжали. Вдоль Уотер-стрит стояли в основном одноэтажные дома, в которых располагались конторы и лавки. Дорога вела вверх по склону; вскоре лавки сменились рядами своеобразных местных домов ленточной застройки по обе стороны дороги. Судя по тому, что удалось разглядеть через открытые входные двери, в каждом из таких домов обитало по нескольку семей. Чем выше они поднимались, тем лучше становились дома: ряды домов с общей стеной сменились особняками, каждый из которых стоял на отдельном участке земли. Вскоре они поднялись на холм и поехали по улице, его огибавшей. Наверху размещались бунгало с собственными садами, окруженные каменными стенами с тяжелыми воротами.