Последний попаданец - Константин Зубов

через него, а потом беседа с девушкой заняла всё внимание.

Темнота. Лужи, в которые мы из-за неё постоянно наступали, и разговор ни о чём. Интересное времяпровождение? Безумно! Я забыл про Визилия, прокачку, и гуляли мы часа четыре. Я уже выучил расположение всех домов и знал, кто где живёт. При этом полезного почти не почерпнул, но мне было пофиг. Я наслаждался каждой секундой этой ночи.

— Мне пора, — тихо произнесла Сини, когда мы остановились позади таверны. — Скоро последние разойдутся, и надо папе помочь.

— Конечно! Спасибо за прекрасную ночь, — я улыбнулся, сделал шаг и поцеловал её.

Она этого ждала и не сопротивлялась.

— А как так вышло, что ты танцевать разучился, а целоваться нет? — продолжая меня обнимать, спросила она минут через десять.

— Возможно, просто не умел танцевать и раньше.

— Зато целовался часто, похоже!

— Не помню — значит, не было, — усмехнулся я и вернулся к прерванному занятию.

Разошлись мы минут через двадцать, а ещё через десять я на цыпочках прокрался к своей кровати, благо она стояла недалеко от входа, рухнул на неё и тут же отрубился.

* * *

Уже в секунду пробуждения сна не было ни в одном глазу. Возможно, из-за того, что мне нужно было очень много успеть, а может, этому поспособствовала ледяная вода, которую мне на голову вылил Визилий.

— Да, бл.дь! — Я бодро вскочил.

— Говорил тебе: не засиживайся!

— Да я гулял!

— Да знаю уже. Вас вчера куча народу видела, и только об этом и говорят.

— Ничего не было!

— Ну и дурак!

Справедливости ради стоит сказать, что старик дал мне немного поспать и разбудил около десяти по местному времени. Он уже сходил в таверну и по дешёвке выкупил кое-чего из остатков со вчерашнего стола. Дня на два, по идее, их должно будет нам хватить.

Мы быстро позавтракали и в очередной раз я себе удивился: кажется, с каждым днём в меня влезало всё больше и больше.

— Ну что, — вставая из-за стола, старик довольно потёр ладони, — идём!

Мы вышли во двор и направились к длинному сараю. Вообще-то, давным-давно это было стойло, рассчитанное на десять лошадей. Сейчас девять мест пустовали или были завалены разным хламом.

— В общем, нам нужно место для занятий, — принялся Визилий озвучивать свой план. — Не будем же мы на глазах у всех посреди огорода с мечами скакать и другими непотребствами заниматься. Поэтому Стремительную я пристрою в другое место, а конюшню переделаем под наши нужды.

— А хлам куда?

Я с сомнением оглядел нехилый фронт работ.

— Вот сюда, в кучу складывай, я потом разгребу. Как закончишь, будем сами стойла разбирать. В идеале, чтобы только стены и крыша остались.

Сказано — сделано. Я надел перчатки, закатал рукава и приступил.

Всё оказалось не так страшно. С виду очень тяжёлые ржавые железяки я достаточно легко поднимал и таскал, а всякие брёвна и более мелкий хлам вообще приноровился за раз брать по несколько штук.

Управился за час.

— Как самочувствие? — спросил подошедший Визилий.

— Немного мышцы на руках забились, и поясница побаливает.

— Спину надо качать, — серьёзно кивнул старик. — Многие это недооценивают и потом очень горько жалеют. А что болит… Я тебе потом зелье дам. Только, чтобы эффект был, спина должна не просто болеть, а гореть! Тогда после настойки повреждения перейдут в выносливость.

Он закончил теоретическую часть, и мы нырнули в темноту сарая, где он и постарался сделать так, чтобы моя спина и руки прочувствовали всю прелесть добротной физической нагрузки. Он показывал, что делать, а рубил, отрывал и вытаскивал обломки я сам.

— Всё! — выдохнул я, вытирая пот со лба.

— Спина болит?

— Очень!

— Хорошо! Тогда начнём разминку.

Разминкой оказалось двухчасовое бегание, перепрыгивание через всякий разбросанный стариком мусор, растяжки, отжимания, приседания, разнообразные наклоны… Разумеется, всё с утяжелением.

Несколько раз мне казалось, что я слышал лёгкий звон колокольчика, сообщающий о росте каких-то навыков. Хотя нельзя и исключать, что это просто скакало давление.

— Ладно, пойдём пообедаем, и перейдём к следующему упражнению.

На еду я набросился, как пробывший неделю в море после кораблекрушения. Про настойку Визилий не забыл, и через полчаса я снова чувствовал себя полным сил.

— В нашем мире врачи утверждают, что после еды физические нагрузки вредны.

— Полностью с ними согласен, — усмехнулся старик, открывая дверь. — Поэтому займёмся другим.

Другим оказалась стрельба из лука.

В конце двенадцатиметрового сарая пеплом на стене Визилий намалевал что-то вроде мишеней, после чего стал показывать, как правильно держать лук, накладывать стрелы, натягивать тетиву и дышать.

Стрелы оказались самодельными, грубыми и иногда даже не очень прямыми. Впрочем, для базового обучения они подходили отлично.

Раза с пятого я уже даже стал куда-то попадать. После тридцатого выстрела отчётливо звякнул колокольчик, и это был именно нужный левел ап.

Очень интересный принцип. Секунда, и ты стал лучше разбираться в том, о чём только что понятия не имел.

— Колокольчик? — уточнил Визилий.

— Да, причём я достаточно отчётливо его слышал.

— Это из-за того, что ты внешник. Тебе нужно меньше тренировок для поднятия навыка. Он у тебя вырастает резче, даёт больше информации и, следовательно, сигнал громче. Подавляющее большинство людей его и вовсе не слышат, особенно если от одного до другого уровня прошли месяцы или годы.

— Второй уровень долго брать?

— От тренировок зависит, — пожал плечами старик. — Но лучше вернуться к луку завтра. К этому времени те знания, что ты получил, уложатся в голове, и тебе будет проще ими пользоваться.

— Ок! То есть хорошо! — я довольно потянулся. — Что дальше?

А дальше была верховая езда.

Для того, чтобы я не стал объектом пристального внимания и очень вероятных шуток, мы решили выйти за пределы деревни.

После вчерашней пьянки местные жители были помятыми и не очень активными. Зато ко мне явно стали относиться лучше. Я опасался враждебности со стороны молодёжи, но Тиша как ни в чём не бывало подошёл и пожал мне руку. Видимо, драки тут не являются поводом для ссоры.

— Залезай! — скомандовал Визилий, когда деревня скрылась за холмом.

— Как?

— В смысле как? — нахмурил брови старик. — Я же при тебе уже раза три верхом садился! Ты куда смотрел?

— Да не было команды, — смутился я.

— Команда ему нужна! Запомни! Прокачка — это не только тренировки. Ещё это внимательное наблюдение за более опытными, сильными, умелыми, умными…

— За вами, короче?

— Именно! Показываю последний раз.

Он показал. Я попробовал и позорно плюхнулся на жопу. Ещё попробовал, переборщил и перелетел на другую сторону, едва не сломав руку.

В общем, Визилий показал ещё два «самых последних» раза, и вот только после этого я сумел залезть на Стремительную три раза подряд, ни разу не упав.

Потом я поехал. Сначала лошадь шла шагом, потом рысью. На исходе часа внутренние поверхности бедра едва не сводило, но я наконец услышал долгожданный звоночек и сразу же перешёл на галоп. Ну, наверное, это был он. Хотя скорее нормальная рысь.

— Я всё! — радостно доложил я, неуклюже слезая/сваливаясь с лошади.

— Тогда пошли в лес.

Я вскинул взгляд на Визилия и понял, что он ни фига не шутит. Ну что ж. Когда, будучи прикованным к постели, я придумывал одну ситуацию фантастичнее другой, после которой смогу ходить, то концовка у них всех была одной: я занимаюсь спортом и разрабатываю ноги с утра до вечера.

Теперь мечты стали реальностью, и пришла пора показать, что судьба не зря дала второй шанс именно мне. Желая оценить свои силы, я присел и едва не взвыл от резкой боли в бёдрах. Сдержался и поковылял следом за стариком.

Как оказалось, следующий этап наших тренировок был бой на деревянных мечах с использованием щитов.

Визилий вручил мне инвентарь и сразу же ударил деревяшкой по бедру. Я подпрыгнул, возмутился и получил мечом по плечу и жопе.

Больше не возмущался и принялся отбиваться.

Раз в десять — пятнадцать минут избиение прерывалось пару минутной теоретической лекцией о том, что я делаю не так и как надо, а потом продолжалось.

Во время позднего обеда я сожрал столько, сколько в прошлой жизни съедал за день, а потом час, пока еда усваивалась, слушал разбор своих самых распространённых ошибок.

Затем мы продолжили и закончили только тогда, когда начало темнеть. Я тяжело дышал. Каждое поднятие руки приносило боль и давалось огромным трудом, но долгожданного звоночка так и не прозвучало.

— Не расстраивайся. Это потому, что первый