Ночь с братом мужа - Амелия Борн

- Для этого есть нянька! - гаркает отец так громко, что я вздрагиваю. - И для всего остального - тоже! Ты должна заниматься только Никитой!

- Но Алекс тоже мой сын! - неожиданно кричит мама. Я впервые слышу ее голос таким.

Это заставляет меня выглянуть из комнаты. И именно в этот момент отец заносит руку и бьет маму по лицу. Сильно. Так сильно, что мне кажется - ее голова сейчас просто отделится от тела и отлетит в сторону. И это безумно меня пугает.

- Дура! - орет он на маму. - Делай то, что тебе сказано, иначе сама знаешь, что будет!

Он снова замахивается на маму, и я больше не могу стоять на месте - бросаюсь вперед и хватаю его за ногу.

- Не смей трогать маму! - вырывается у меня отчаянно-злой вопль.

- Уйди прочь!

Отец взмахивает ногой, отбрасывая меня,  как щенка. Я врезаюсь спиной в стену и падаю на пол. Это очень больно. Но мне страшно сейчас не за себя.

- Алекс, иди к себе! - мама быстро поднимает меня с пола. Не обнимает, не пытается успокоить, просто заталкивает обратно в комнату, закрывая дверь на ключ с обратной стороны.

Тьма накрывает меня с головой. И в этой тьме только я и мои бесполезные крики.

Я снова куда-то плыву. Сколько это будет еще продолжаться? Есть ли хоть какой-то выход из этой тьмы? И нужен ли он мне вообще?..

Кто-то касается моей руки. Не вижу, кто, но чувствую тепло, что исходит от этого человека. Перед глазами словно вспыхивает свет, заставляя тьму отступить. Он мучительно слепит, по-прежнему не давая ничего рассмотреть, но я чувствую - этому свету можно доверять. Я тянусь к нему, потому что откуда-то знаю - только в нем мое спасение.

- Он не пришел…

Я стараюсь говорить спокойно, но не так-то просто справиться с разочарованием, которое испытываю. Ладонь Лики ложится поверх моей ладони и она ободряюще ее сжимает.

- Может, просто опаздывает. Ты говорил, что твой брат очень занят.

Я качаю головой, с твердым ощущением безысходности:

- Нет, родная. Он просто не посчитал нужным прийти.

Мы сидим за столиком ресторана, где я назначил брату встречу, чтобы познакомить его со своей невестой. Наивный дурак! Давно следовало понять - Ник такой же, как и они. Он просто не хочет меня знать.

- Мне так стыдно перед тобой, - произношу негромко. - Я надеялся, что смогу познакомить тебя хоть с кем-то из своей семьи.

Мотаю головой, словно отмахиваюсь от собственной глупости.

- Ты же знаешь, что для меня это неважно, - говорит Лика, придвигаясь ко мне ближе. - Я ведь за тебя замуж выхожу, а не за твою семью. Зато мы можем быть уверены, что твои родственники не станут вмешиваться в нашу жизнь.

Я невесело хмыкаю в ответ:

- Да уж, можно считать, что ты выходишь замуж за сироту.

- Я выхожу замуж за самого лучшего мужчину, - улыбается она и я не могу отвести глаз от ее лица.

Порой просто не верится, что мне вдруг так повезло и эта девушка меня выбрала. После всех лет, когда казалось, что я какой-то не такой, будто бы бракованный, раз они не любят меня, так сложно привыкнуть к мысли, что я по-настоящему кому-то нужен. Такой, как есть. Без условий и без надежды получить что-то большее, чем я сам.

- Я люблю тебя… - шепчу сдавленно и касаюсь губами ее ладони. Лика значит для меня так много, что мне вдруг становится страшно от мысли, что я могу ее потерять.

- Пойдем отсюда, - говорю, поднимаясь из-за стола. - У меня есть ты, и больше мне никто не нужен.

Что-то душит меня. Что-то огромное, страшное и непоправимое. Я снова пытаюсь закричать, хоть и знаю, что это бесполезно. Мотаю головой в разные стороны, словно так можно отбиться от того, что на меня надвигается. Но оно неизбежно. Оно приближается, готовясь раздавить меня, прижать ко дну и не отпускать. Ни на том, ни на этом свете.

Едва войдя в нашу с Ликой съемную квартиру, я сразу понимаю - что-то не так. Лика дома - это становится ясно по стоящей в прихожей обуви. Но в самом доме стоит неестественная гробовая тишина.

Пытаюсь успокоить себя тем, что она наверняка просто уснула. Тихо, крадучись, прохожу в спальню и застываю от ужаса на пороге. Лика сидит на кровати, не издавая ни звука. Только бесшумно раскачивается из стороны в сторону.

- Милая… - выталкиваю из себя с трудом короткое слово.

Она вскидывает голову. Скорее чувствую, чем вижу - в ее глазах застыл ужас. Это вынуждает меня шагнуть ближе, чтобы притянуть ее к себе. Чтобы защитить, что бы ее ни напугало. Ведь я сделаю для нее все на свете.

- Нет! - вдруг выкрикивает  она, вырываясь из моих объятий. - Не трогай меня!

Я замираю на месте, четко сознавая - ужасное уже случилось. Я уже не смог ее уберечь.

- Лика, что произошло?

Ответом мне становится судорожный всхлип. Она даже не плачет - скорее воет, как раненый зверь. А я стою и не знаю, что делать.

- Он меня изнасиловал! - наконец прорываются сквозь рыдания страшные слова.

- Кто он? - спрашиваю, едва шевеля помертвевшими губами, хотя уже знаю ответ.

- Никита! - звучит ее голос, как приговор. И дальше слова льются несдерживаемым потоком - хлесткие, пугающие, больно бьющие наотмашь.

- Я села к нему в машину… подумала сначала в темноте, что это ты… но быстро поняла, что нет… хотела уйти… он заблокировал двери… мы заехали в переулок… он остановился… вышел из машины… я хотела бежать, но он…  задрал на мне юбку и…

Я не выдерживаю. Резко бью по переключателю, заставляя вспыхнуть свет. Увиденное ужасает - Лика сидит на постели совсем голая, а по всему ее телу, как уродливая роспись - ссадины и синяки. Лицо, словно потерявшее все краски, стало почти неузнаваемо.

- Я его убью, - говорю ледяным тоном, а внутри - адское пожарище. Оно выжигает мои внутренности, превращая душу в пепел.

- Нет! - Лика вскакивает с постели, цепляется изуродованными руками за рубашку. - Обещай мне! Мы никому не должны говорить! Ты сам знаешь, что он все равно останется безнаказанным! А мы… - ее голос резко падает до шепота, - мы и сами с этим справимся. Ведь справимся же, правда?

Она спрашивает меня отчаянно, но в ее глазах я вижу - Лика и сама в это не верит.

Я прижимаю ее к себе и аккуратно укладываю обратно на кровать. На едва гнущихся ногах прохожу на кухню, чтобы найти какое-то успокоительное и заставить ее выпить.

А после, когда она наконец засыпает, еду в дом, где имел несчастье родиться.

Я не пытаюсь скрываться - меня сейчас не остановит ни бог, ни черт. Громко, со всей пожирающей меня яростью, пинаю ненавистную дверь спальни своего близнеца, а когда он наконец открывает - бью в это красивое лицо без лишних слов.