Где бы ты ни был - Джеймс Ганн

Как легко все начиналось! Вот вам штука баксов, узнайте мне имя человека.

Имя, имя… Что значит имя? Габриэль, Ариэль, Просперо, Самаэль, Ля-Вуазен (она-то как в этот ряд затесалась?), а теперь еще и Волхв Соломон… Имя, что значит – имя? Так и надо было сказать старухе.

Я уже давно сидел без дела у себя в кабинете, болтая сам с собой. Дурная привычка, знаю, но так все же лучше, чем слушать, как пауки плетут паутину в углах и над дверью. Подбрасывая на ладони четвертак – свой последний, – я решил: выпадет орел – встану со стула, запру кабинет, выйду на улицу, куплю себе хот-дог и кофе, а потом отправлюсь наконец искать настоящую работу.

Но каждый раз выпадала решка. Я плюнул и кинул монетку на бювар.

Кейси, ты придурок.

– И без тебя знаю.

Детектив частный – кретин несчастный! Тебя кто угодно вокруг пальца обведет.

– Не начинай.

«Сколько можно прозябать в учителях? Начни уже жить, делай деньги!» Младший партнер, ага! Недоумок ты, а не партнер!

– Да понял я, понял.

Где он теперь? Смылся и деньги прихватил. Больше ты их не увидишь. Поднимай свой зад, ищи работу. Вернись в преподавание.

– Посреди учебного года?

Ну тогда найди работу, где не требуются мозги. Ведь у тебя их нет!

В общем, смотрю я на четвертак, размышляя о совместном банковском счете, которого больше нет, и о партнере, сбежавшем то ли в Южную Америку, то ли в ЮАР, то ли на юг Нью-Джерси, потом поднимаю глаза и вижу, что в кресле с потерянным видом сидит пожилая седоволосая дама. Это кресло – единственный приличный предмет мебели в кабинете, если не считать рабочего стола, который я, правда, запачкал ботинками, но его уже описали и со дня на день должны были забрать.

Наверное, у меня на лице отразился испуг. Я не слышал, как она вошла.

– Я стучала, но вы, похоже, не обратили внимания, – сказала дама; ее тусклые голубые глаза блеснули. – Я к вам по делу.

– По какому еще делу? – спросил я.

– Мне нужно найти одного человека.

– Кого?

– Если бы я знала, то зачем мне обращаться к детективу? – резко сказала дама. – Завтра утром, между половиной десятого и десятью, он войдет в отель за углом. Узнать его нетрудно. Я уверена, что он будет высоким, подтянутым, с черными волосами и сединой на висках, очень представительного вида. На нем будет вечерний костюм.

– В десять утра?

– Да. А на лацкане – пентакл.

– Что-что?

– Пятиконечная звезда, золотая, с гравировкой.

Я кивнул, как будто понял. Думаю, вышло вполне убедительно.

– Вы говорите, что «уверены» в том, как он будет выглядеть. Что это значит? Вы ни разу его не видели?

– Почему ни разу? Вчера. До завтра он точно ничего не сменит.

– Ничего не сменит? – переспросил я с грубой насмешкой. – Вы про одежду или про лицо?

– И про то и про другое. Кажется, я вас запутала. Ой.

Она меня запутала! Это еще мягко сказано. Шестеренки в голове вращались, как барабаны в игровом автомате. Надо было сразу отказываться, но тут я посмотрел на стол и увидел на нем джекпот. Рядом с четвертаком лежала прямоугольная зеленая бумажка. В каждом углу была напечатана цифра «1», а за ней – три изящных овала, обозначающих ничто. Барабаны один за другим остановились. Вот такой разговор мне понятнее. Я взял купюру и повертел в руках. Она слегка похрустывала и казалась вполне настоящей.

Я снова посмотрел на старушку. Та по-прежнему сидела в кресле, поправляя очки. Почему я не заметил, как она встает и подходит к столу?..

– Этого хватит? – спросила она с тревогой.

– На первое время, – ответил я, снова впадая в замешательство. – Итак, еще раз. Завтра около десяти утра некий человек входит в отель. Я вижу его, начинаю слежку…

– Причем делаете это так, чтобы он ни в коем случае вас не раскусил. Ни в коем случае, понимаете? Он может быть опасен.

– Опасен, говорите?..

Я бросил взгляд на купюру. Стоит ли оно того? Не то чтобы я боялся опасности, просто все хорошо в меру. А рисковать жизнью за штуку баксов меня не прельщало.

– С какой целью мне за ним следить?

– Чтобы узнать его имя.

– Всего лишь имя?

– Настоящее имя.

– А, понял. Он под прикрытием.

– Хорошо, под прикрытием, – немного поколебавшись, сказала дама. – Но будьте внимательны: он мастерски умеет пере… маскироваться. Если увидите, что он садится в машину, а потом оттуда выходит кто-то совершенно другой, не удивляйтесь – и узнайте его имя.

– Все ясно, – сказал я, и на этот раз искренне.

Итак, у старушки мономания. От одиночества она выдумала себе мужчину мечты и теперь хотела узнать его имя. На вид и не скажешь, но мономаньяки, как правило, на удивление нормальны, пока дело не касается предмета их мании. В общем, никто в отель не придет. Я выставлю счет за день работы плюс расходы, а остальное верну. Более того, если ей отказать, она пойдет к другому детективу, а его совесть может и не мучать. Он просто возьмет тысячу и сообщит ей придуманное имя. Так что придется соглашаться. Наконец, мне хотелось есть.

– Когда и как мне связаться с вами, мисс?..

– Пибоди. Миссис Пибоди, – ответила она и бодро поднялась с кресла. – Никак. Я сама с вами свяжусь.

Блеснув на прощание своими тусклыми голубыми глазами, старушка скользнула за дверь и скрылась.

Я вскочил со стула и в три шага оказался в коридоре. Посмотрел налево, направо – пусто. Никого не было. Я же забыл кое-что спросить: под каким именем мужчина скрывается. Как раз в эту минуту я понял, что миссис Пибоди на самом деле наняла себе детектива.

Кейси…

– Заткнись! – огрызнулся я.

Вернувшись за стол, я еще долго буравил взглядом купюру. В банк я прибежал почти к закрытию.

Итак, его зовут Соломон. И что? Соломонов этих пруд пруди. Взять хоть Сола, моего портного. Но у него есть фамилия. Не станешь же подходить к человеку на улице и говорить: «Здравствуйте, я Соломон». Если только не хочешь в ответ услышать: «Ага, а я – царица Савская». Надо продолжать копать.

Я посмотрел на программку. На обложке, черной и блестящей, было написано:

13-Й ЕЖЕГОДНЫЙ

МАГИЧЕСКИЙ КОВЕНТ

30–31 октября

Посередине красовалась странного вида печать: два круга, один внутри другого, а в центре – что-то вроде египетской пирамиды в разрезе. Коридоры, потайные комнаты, трансепты – или как их там. В «коридорах» и между кругами шли надписи на неизвестном мне иностранном алфавите.