Последний астронавт - Дэвид Веллингтон

Прошло тридцать секунд. Шестьдесят. Ответа все еще не было.

– Капитан Дженсен, – начал он, но тут она его прервала.

– Те люди еще могут быть живы, – сказала она.

Макаллистер скрипнул зубами.

– Командир…

– Сэр, – окликнул его кто-то.

Макаллистер вскинулся, готовый размазать наглеца по стенке. «Наглецом» оказался ДСО – диспетчер связи и отслеживания, который отвечал за все радиопереговоры с «Орионом».

– Сэр, – сказал ДСО, – командир Дженсен отключила связь с Землей. Она вас не слышит.

Мелендес, диспетчер работы в открытом космосе, стояла, наклоняясь к своему экрану.

– Я продолжаю получать телеметрию и биоданные с обоих скафандров, – сказала она. – Что будем делать?

Макаллистер потер лицо обеими ладонями.

– Делать? Мы ничего не можем сделать.

Технически это было не совсем так. Они могли удаленно отключить в скафандре Дженсен энергию и жизнеобеспечение. Позволить ей задыхаться в надежде, что она поймет намек и повернет обратно. Хотя, пожалуй, она достаточно сообразительна, чтобы придумать, как отменить дистанционное управление.

Они могли вызвать «Орион», поговорить с майором Хокинсом и приказать лишить Дженсен командования. Но и это не поможет.

Если честно, они ничего не могли сделать.

Макаллистер отнял руки от лица и посмотрел на лица людей, ожидающих его решения.

– Сидим ровно и ждем, когда она опомнится.

ЭМИ ТАРБЕЛИАН, ПСИХОЛОГ ЭКИПАЖА. Всех четырех астронавтов «Ориона» перед полетом тщательно обследовали. Мы хотели убедиться, что они способны выдержать предстоящие им психологические нагрузки. Мы знали, что у Салли Дженсен в прошлом был травмирующий опыт, но она была очень стойкая… наверное, правильный медицинский термин будет «устойчивая». Нам даже казалось, что трагическая гибель во время неудавшегося полета к Марсу придаст ей еще больше решимости беречь жизнь и здоровье своих людей. Не удивило нас и то, что она распространила свой псевдоматеринский порыв и на команду «Вандерера». Однако мы не ожидали, что она проигнорирует прямой приказ.

– Черт! Черт! Гребаный черт!

Дженсен не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, что происходит позади нее.

– Не паникуй, Стивенс, – сказала она. – Ну-ка, скажи, что случилось.

– Я… э… немного кувыркаюсь.

– Мы об этом говорили при подготовке. Как устранить кувыркание?

– Двигателями. Двигателями костюма. Ага. Только чуть-чуть… Так, стало хуже. Дженсен! Дженсен, я вверх ногами!

Она прикоснулась к пульту у себя на перчатке и развернулась. Использовала немного топлива, чтобы оказаться ближе к нему. Он медленно вращался, так что ноги оказывались выше головы.

– Вспомни первое правило, – сказала она ему.

– Нет ни верха, ни низа, – вспомнил он.

– Точно. Хоть я сейчас и вижу тебя вверх ногами… – Она добралась до него и схватила за руки. Стабилизировала его. – Ну вот, так.

– Спасибо, – сказал он.

Ей было слышно, как он шумно дышит. Его надо было отвлечь.

– Итак, – сказала она, – вы с Рао, а?

Это помогло: она услышала, как он втянул в себя воздух, и хотя в скафандре не видно было, ей показалось, что он еще и густо покраснел.

– Понятия не имею, о чем ты, – проговорил он преувеличенно серьезно.

Дженсен расхохоталась.

– Ты ведь помнишь, что по всему «Ориону» стоят камеры? И что в центре слышат каждое наше слово? – Она знала, насколько легко об этом забыть. – И… я не собираюсь никого выдавать, но можешь мне поверить: вы не будете первыми. Но вот почему именно она? Извини за вопрос, но сейчас у нас тут почти приватный разговор.

Он включил свои двигатели так, чтобы они оказались лицом к лицу. При этом он полетел спиной вперед, не видя 2I. Наверное, это и к лучшему: она сможет его поймать задолго до того, как он во что-то врежется.

– То есть если не принимать во внимание того, что она на корабле единственная женщина… подходящего возраста?

Дженсен засмеялась:

– Сынок, я тебя пополам могу переломить!

– Мы ученые. Мы с Парм говорим на одном языке. Наверное, началось с этого. Но, черт, мы же не выбираем, кто именно нам понравится, так ведь? Салли Дж., ты же не хочешь сказать, что никогда не увлекалась кем-нибудь в неподходящий момент?

– Нет, не хочу, – призналась она.

– Да ну?

Дженсен вздохнула.

– Когда меня выбрали командиром «Ориона-6», я часто появлялась в новостных потоках, – начала она. – В тот момент у меня был очень славный и очень крепкий парень, Бакстер, – военный пилот, который не перенес того, что я стала более знаменитой, чем он. Угу… Неподходящий момент. А потом, когда я вернулась… Появилась одна женщина, и мне с ней было хорошо. С ней можно было поговорить. Прояви я терпение, мы бы так и остались вместе… Мэри старалась, но в итоге ей стало интереснее устраивать мне сеансы психоанализа, чем ложиться со мною в постель. Хуже нет, когда тебя пытаются исправить, а ты к этому не готов… – Командир спохватилась, что, пожалуй, чересчур разоткровенничалась, и она произнесла совсем другим тоном: – Учти парень, если вы с Рао разведете у меня на корабле грязь, вам самим придется ее выгребать.

– В смысле?

– Есть вещи, которые никому не хочется вычищать из воздушного фильтра.

Она видела сквозь прозрачное забрало его глаза и отвела взгляд. До Стивенса, наконец, дошел смысл сказанного, и он расхохотался.

– Ну вот, – сказала Дженсен. – Правда же, в открытом космосе находиться легче, если нет гипервентиляции?

– Ага… Спасибо за откровенность. Только… для этого же должен быть термин. Для всяких фобий есть названия. Айлурофобия – это иррациональная боязнь кошек. Трискайдекафобия – страх перед числом тринадцать. Так?

– Точно.

– А как назвать страх того, что ты будешь лететь в пространстве вечно?

– Здравый смысл, – сказала она ему.

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Мне следовало говорить с Дженсен жестче. Пригрозить уголовным делом за отказ вернуться на «Орион». Но, видит Бог, наверное, я был с ней согласен. В том, что мы обязаны спасти астронавтов «К-Спейс». Я высказал должный протест, следовал правилам. А потом оставил ее в покое. Конечно, я оставил за собой право надеть на нее наручники, как только она вернется на Землю.

Когда они приблизились к чужому кораблю, Стивенс включил двигатели, чтобы развернуться – и в первый раз увидеть вблизи поверхность 2I. И почти сразу же пожалел, что это сделал. Высокие шпили наваливались на него со всех сторон. Громадные лохматые пирамиды высились повсюду. Даже зная, что это не так, он не мог избавиться от мысли, что перед ним строения некоего древнего циклопического города и что громадный купол окажется храмом, посвященным прежним богам.