Соня и ведьма - Даха Тараторина

— Это грузинский коплэмэнт та-а-акой. Про стр-р-р-растного мужчину.

[1] Шато — дурно пахнущее грузинское слово, не имеющее никакого отношения ни к комплиментам, ни к мужской силе

Сначала я посмотрела в глазок. Сбегала на кухню, прикрываясь занавеской, выглянула в окно и, на всякий случай, ещё раз в глазок. Дэн нигде не караулил с охапкой цветов или, что куда перспективнее, с коробкой пирожных. Уже три дня как не караулил, не звонил и не появлялся. Гад!

Я гордо проигнорировала подаренную им кожанку и упаковалась в бесформенную дутую куртку.

«На гусеницу похожа», — резюмировала ведьма.

— Зато тепло! — я мстительно ещё и огромный шарф намотала поверх.

«У каждого свои приоритеты», — не стала спорить соседка. Она вообще вела себя подозрительно мирно и на провокации, то бишь на попытки обсудить страстные лобызания, не поддавалась.

«Я тебе не подружка для таких разговоров», — безапелляционно заявляла она, но я прекрасно ощущала, что неизвестность томит обеих.

Я проверила глазок в третий раз и с ужасом обнаружила, что отсутствие в нём рыжей макушки больше расстраивает, чем радует. Разве Казанове не полагается повиниться и объяснить недостойное поведение? Разве ему не полагалось сделать это на следующее же утро?

«Так уж и недостойное?»

— Не ёрничай.

«Но тебе ведь понравилось. Мне — точно да».

Я зажевала край шарфа, но, одумавшись, тут же выплюнула его. Всё равно невкусный.

— Ты его хотя бы знаешь, а я видела каких-то пару раз! После столь непродолжительного знакомства нельзя лезть… с языком! — пока я с подобающим градусом возмущения вспоминала чужой язык, приходилось счищать налипшую шерсть с собственного. — И почему ты вообще с ним знакома?

«Галвин был одним из десятков колдунов в ковене. Да, мы виделись несколько раз. Вроде как-то побеседовали. Но это куда меньше, чем то, что пережила с ним ты».

— Мы, — поправила я. — Мы пережили это. Ты и я. Так что и решать проблему нам предстоит вдвоём.

«Ага, сообщи, когда эту самую проблему обнаружишь. Ты выйдешь, наконец, на улицу или так и продолжишь топтаться на пороге?»

Второе показалось весьма заманчивым, пока я не сообразила, что ведьма издевается. Пришлось отпирать замки, пока дополнительное я не потеряло терпение.

— А с кем это мы там разговариваем?

Подтянутая бабуля с, как и полагается бабуле, выкрашенными в ярко-фиолетовый цвет волосами, по-боевому сдвинула шляпку на лоб и уверенным жестом убрала меня с дороги.

— Доброе утро, Евдокия Абрамовна.

Я посторонилась, не препятствуя досмотру квартиры. Много времени он не занял: покачивая шуршащим искусственным цветком на головном уборе, старушка обшарила прихожую зорким взглядом и, удовлетворив любопытство, перевела его на меня. Сняла кружевную белую перчатку, аккуратно сдёргивая каждый пальчик, и протянула руку:

— Утречка, Сонечка. У тебя всё хорошо, дорогая?

Я неопределённо пожала плечами, пока сухая цепкая ладошка стискивала мою.

— Работу вот сменила. Пока не поняла, к лучшему ли.

Перчатка столь же неспешно вернулась на прежнее место.

— Разумеется, к лучшему. Все изменения всегда к лучшему. В противном случае, к моему возрасту вам, леди, попросту нечего будет рассказать подругам за бокальчиком просекко!

Куда уж мне! Евдокия Абрамовна в свои «слегка за шестьдесят», как она выражалась, а на деле сильно за восемьдесят, вела столь активную жизнь, что я не могла за ней угнаться в двадцать с копейками. Ну ладно, может, не с копейками, а с рублями. Пенсионерка посещала спортивные тренировки, йогу, бальные танцы и курсы компьютерного образования; проводила вечера с вином, в обязательном порядке перелитым в декантер, на террасе (а назвать её увитый плющом и украшенный всевозможными поделками балкон балконом язык не поворачивался); а также неустанно гнобила подруг за то, что те прохлаждались с внуками вместо того, чтобы хорошенько принюхаться к ветру свободы.

— Спасибо. Надеюсь, вы правы…

— А ты сомневаешься, Сонечка? Евдокия Абрамовна прожила, дай боже, восемьдесят шесть… гм… шестьдесят восемь годков и успела нажить ума! И именно поэтому я позволила себе выгнать взашей твоего кавалера.

Я попятилась обратно в квартиру. Пересекаться с Дэном страшно, а третий день добираться на работу на такси финансы не позволяли. Так может, не так уж мне сегодня туда и надо? Ну как получиться отсидеться дома, пока вопрос не решится сам собой? Или Евдокией Абрамовной, например. Всё равно магическая таможня прекрасно функционирует и без моей обделённой талантами персоны. Ну сбегает Сёма сам за обедом, ну заполнит Лина в одиночку бланки с запросами… А без общества Кира, его проницательного якобы незаметного зырканья из-под чёлки и скептического хмыканья я тем более обойдусь!

— К-к-какого кавалера?

— Того самого, дорогая, который в начале недели просидел на этом самом месте с тринадцати двадцати двух до девятнадцати ноль шести. Я безмерно ценю упрямство нынешнего поколения, но категорически не приемлю музыкальные эксперименты восьмидесятых. А он слушал именно их и, представь себе, без наушников! Так что передай своему возлюбленному, пока он не усвоит, что Лед Зеппелин рулят, ноги его в моём доме не будет!

Старшая по подъезду, а негласно ещё и по дому, двору и району, звонко стукнула каблучком, давая понять, что готова воткнуть его в лоб каждому, кто не согласен с утверждением.

— Передам при случае, — я стянула изрядно надоевший и постоянно соскальзывающий шарф.

— Без меры благодарна, — цветочек на шляпке качнулся вверх-вниз, бабуля расстегнула ридикюль, достала из него губную помаду и поправила макияж, пока ещё имела доступ к зеркалу в прихожей. — Ах, чуть не забыла! — уже спустившись на один пролёт лестницы, она не поленилась вернуться: — Сонечка, дорогая, если тебе понадобится совет взрослой опытной женщины, можешь обратиться ко мне. Некоторые мужчины просто не понимают слова нет, и тогда без крёстной феи не обойтись.

— А крёстная фея — это вы? — серьёзно уточнила я. Если бы феи существовали, они точно выглядели бы как Евдокия Абрамовна.

— Конечно, — ридикюль захлопнулся со звуком, который вполне зашёл бы за щелчок затвора пистолета. — У меня и волшебная палочка есть. А теперь прошу прощения, у вашей покорной слуги свидание.

Она бойко сбежала по ступенькам вниз, игнорируя как работающий через раз лифт, так и моё недоумение.

«Теперь повода сидеть в четырёх стенах у тебя официально нет», — восторжествовала ведьма.

Я подхватила термос с крепким, как орешек Брюса Уиллиса, кофе — без пары чашек соседка попросту не давала выйти из квартиры.

— Может, хотя бы с сахаром? — с надеждой вопрошала я. — Или с молоком?