Убийство Роджера Экройда - Агата Кристи

– Так, – сказал инспектор, возвращая бумагу, – посмотримтеперь другую, Элзи Дейл.

Элзи Дейл оказалась крупной блондинкой с приятным, хотя иглуповатым лицом. Она охотно отвечала на вопросы и очень расстроилась из-запропажи денег.

– Она тоже производит хорошее впечатление, – сказалинспектор, когда Элзи ушла. – А как насчет Паркера?

Мисс Рассел опять поджала губы и ничего не ответила.

– У меня ощущение, что он не совсем то, чем кажется, –задумчиво продолжал инспектор. – Только не представляю, как он мог это сделать.Он был занят после обеда, а потом у него прочное алиби – я этим специальнозанимался. Благодарю вас, мисс Рассел. На этом мы пока и остановимся. Весьмавероятно, что мистер Экройд сам отдал кому-то деньги.

Экономка сухо попрощалась с нами, и мы ушли.

– Интересно, – сказал я, когда мы с Пуаро вышли из дома, –какие бумаги могла перепутать девушка, если это привело Экройда в такоебешенство? Может быть, в них ключ к тайне?

– Секретарь говорит, что на письменном столе не было важныхбумаг, – спокойно сказал Пуаро.

– Да, но… – Я умолк.

– Вам кажется странным, что Экройд пришел в ярость из-затаких пустяков?

– Да, пожалуй.

– Но такие ли это пустяки?

– Мы, конечно, не знаем, что это за бумаги, но Реймондговорит…

– Оставим пока мсье Реймонда. Что вы скажете о ней?

– О ком? О старшей горничной?

– Да, о старшей горничной, Урсуле Борн.

– Она кажется симпатичной девушкой, – с запинкой ответил я.

Пуаро повторил мои слова, но подчеркнул второе слово:

– Она кажется симпатичной девушкой.

Затем, немного помолчав, он вынул из кармана листок ипротянул мне. Это оказался список, который инспектор утром передал Пуаро.

– Взгляните, друг мой. Вот сюда.

Проследив за указующим перстом Пуаро, я увидел, что противимени Урсулы Борн стоит крестик.

– Может быть, вы не заметили, мой друг, но в этом спискеесть одно лицо, чье алиби никем не подтверждается. Урсула Борн.

– Не думаете же вы?…

– Доктор Шеппард, я ничего не смею думать. Урсула Борн моглаубить мистера Экройда, но, признаюсь, я не вижу мотива, а вы?

Он пристально посмотрел на меня. Так пристально, что ясмутился, и он повторил свой вопрос.

– Никакого мотива, – сказал я твердо.

Пуаро опустил глаза, нахмурился и пробормотал:

– Поскольку шантажист – мужчина, следовательно, это не она.

– Но… – Я запнулся.

– Что? – Он круто повернулся ко мне. – Что вы сказали?

– Ничего, только, строго говоря, миссис Феррар в своемписьме упомянула человека, а не мужчину. Но мы, Экройд и я, приняли это какнечто само собой разумеющееся.

Пуаро бормотал, не слушая меня:

– Но тогда, возможно… да, конечно, возможно, но тогда… Ах, ядолжен привести в порядок мои мысли! Метод, порядок – вот сейчас они мнеособенно необходимы. Все должно располагаться в нужном порядке, иначе я пойдупо неверному следу. Где это – «Марби»? – неожиданно спросил он, сноваобернувшись ко мне.

– За Кранчестером.

– Как далеко?

– Миль четырнадцать.

– Вы не смогли бы съездить туда? Скажем, завтра?

– Завтра воскресенье… Да, смогу. А зачем?

– Поговорить с этой миссис Фоллиот об Урсуле Борн.

– Хорошо, но мне это не совсем приятно.

– Сейчас не время колебаться – от этого может зависеть жизньчеловека.

– Бедный Ральф, – вздохнул я. – Но ведь вы верите в егоневиновность?

– Хотите знать правду? – серьезно спросил Пуаро.

– Конечно.

– Тогда слушайте, мой друг: все указывает на него.

– Что? – воскликнул я.

– Да, – кивнул Пуаро. – Этот глупый инспектор – а он глупкак пробка – все сводит к нему. Я ищу истину – и истина каждый раз подводитменя к Ральфу Пейтену. Мотив, возможность, средства. Но я сделаю все, что отменя зависит, я обещал мадемуазель Флоре. А эта малютка верит. Глубоко верит.

Мне было немного не по себе, когда на следующее утро япозвонил у ворот «Марби Грендж». Я не очень-то понимал, что надеялся узнатьПуаро. Он поручил это дело мне. Почему? Потому ли, что ему – как при попыткерасспросить майора Блента – хотелось самому оставаться в тени? Если в первомслучае это желание было понятно, то на этот раз оно казалось совершенно бессмысленным.Мои размышления были прерваны появлением подтянутой горничной. Да, миссисФоллиот дома. Оказавшись в гостиной, я с любопытством огляделся в ожиданиихозяйки дома. Старинный фарфор, гравюры, скромные портьеры и чехлы на мебели –короче говоря, дамская гостиная в лучшем смысле слова. Я оторвался отсозерцания гравюры Бартолоччи,[23] когда в гостиную вошла миссис Фоллиот –высокая шатенка с приятной улыбкой.

– Доктор Шеппард? – неуверенно спросила она.

– Да, разрешите представиться, – ответил я. – Прошу извинитьза непрошеный визит, но мне хотелось бы получить кое-какие сведения о вашейбывшей горничной, Урсуле Борн.

При упоминании этого имени любезная улыбка слетела с устмиссис Фоллиот, и от ее манер повеяло холодом. Она казалась смущенной, дажерастерянной.

– Урсула Борн? – повторила она с явным колебанием.

– Да, может быть, вы забыли, кто это?

– Я… Нет, помню превосходно.

– Она ушла от вас около года назад, если не ошибаюсь?

– Да. О да. Именно так.

– Вы были ею довольны? Сколько времени она пробыла у вас?

– Ну… год, может быть, два, я точно не помню… Она… Она оченьдобросовестная. Вы будете ею довольны. Я не знала, что она уходит из«Папоротников».

– Вы не могли бы рассказать мне о ней?