Резонер - Чингиз Абдуллаев

Дронго вышел к Джил.

– Я освободился, – сообщил он. – Может,поедем пообедаем?

– Это предложение или вопрос? – улыбнулась она.

– Поехали, – кивнул Дронго.

Следующие несколько часов они были почти счастливы. Вяпонском ресторане, куда он ее привез, они сидели до трех часов дня, пока нераздался телефонный звонок. Джил, услышав знакомую трель, нахмурилась ирешительно сказала, что ненавидит его телефон, постоянно разлучающий их.

– Я нашел Алика, – услышал он голос Эдгара, –и вместе с Леней мы сейчас едем к нему.

– Нет, – решительно сказал Дронго. – Я хочусам поговорить с ним.

– Не нужно, – перебил его Вейдеманис. – Тыможешь доверить нам хотя бы один разговор?

Дронго посмотрел на Джил и согласился. Убрав аппарат, онзаказал чайную церемонию. Он прекрасно помнил, как проходило это действо вЯпонии. Помнил Фумико. Но в это не нужно было посвящать Джил. В половинепятого, когда они уже вышли из ресторана, снова раздался телефонный звонок. Онибыли уже в его машине, поэтому Дронго, виновато покосившись на Джил, досталаппарат. Снова звонил Вейдеманис.

– Ты был прав, – сообщил Эдгар, – это обычныйсутенер. Но мы не можем его найти. Он бегает по всему городу, а мы гоняемся заним.

– У вас не более двух часов, – напомнилДронго. – В семь Назаров и его подруга поедут в неизвестный нам клуб.Желательно найти Алика до семи вечера и выйти на человека, с которым хотелвстретиться Назаров.

Дронго убрал аппарат и взглянул на часы. Потом посмотрел на Джил.

– Ты проводишь со мной слишком много времени? –поняла она.

– Не говори глупости. Куда бы ты еще хотела поехать?

– Никуда. Я хочу, чтобы мы поехали домой.

– У меня еще есть время, – попытался возразить он.

– Даже если я прошу?

Он улыбнулся и согласно кивнул.

Водитель повернул машину в сторону дома. Дронго не любилводить машину. У него вообще была масса странных привычек. Например, уже многолет он неизменно пользовался парфюмом «Фаренгейт», хотя появилось много новыхмарок. Он никогда не курил – за всю свою жизнь он не выкурил ни одной сигареты.Он не любил сидеть за рулем автомобиля, так как это отвлекало его отсобственных мыслей.

Когда они вернулись домой, оказалось, что квартира убрана ив ней никого нет. Джил, войдя в гостиную, подошла к окну. Отсюда открываласьизумительная панорама. Она повернулась к нему, и он почувствовал, что сейчасона произнесет нечто важное.

– Я давно хочу тебе сказать, – она смотрела ему вглаза. – Я не знаю, как долго ты будешь меня терпеть. И как долго будутдлиться наши отношения. Я не хочу загадывать на много лет вперед. Но я хочу,чтобы ты знал: я буду любить тебя всегда. Независимо от того, как ты будешь комне относиться. Всегда.

Когда женщина говорит такие слова, мужчина должен, какминимум, гордиться тем, что разбудил в ней такое чувство. А он вдруг понял, чтокраснеет. Странное ощущение, раньше он почти никогда не краснел. Неужели емустыдно? В последние годы он не всегда сохранял верность этой удивительнойженщине. Или девочке? Сколько лет разницы у них? Но разве это имеет значение?Когда женщина говорит такие слова, она не имеет возраста. За последние два дняу нее было множество причин сорваться на истерику, показать характер, выразитьнедовольство. А вместо этого она говорит ему такие слова…

Он стоял перед ней и не знал, что ответить. Каждый человек всущности одинок. В этом мире каждый из нас самостоятельно проходит путь отрождения до могилы. Каждый несет в себе свои тайны, груз нереализованныхжеланий, амбиций, тревог, страха смерти, счастливых воспоминаний и печальзабвения. Каждый рождается и умирает в одиночку. Но иногда из тысячи пар… издесяти тысяч пар… из миллиона… находится женщина, которая любит вопреки всему.Или мужчина, который влюбляется также вопреки всякой логике. И тогда человекпознает счастье.

Впервые в жизни он не знал, что сказать. И в этот моментснова зазвонил телефон. Она улыбнулась. Он стоял и, не двигаясь, смотрел намолодую женщину, которая так красиво смотрелась на фоне вечернего города заокном. Он стоял и смотрел, а телефон продолжал звонить.

– Ты должен ответить, – напомнила она. – Мнебудет неприятно, если я помешаю тебе в твоих делах.

По-английски слово «дела» прозвучало как «бизнес». Еслиперевести дословно, то она сказала, что ей будет неприятно, если из-за неепострадает его бизнес. Дронго чуть поморщился. Какой, к черту, бизнес. Но онаправа. Нужно ответить.

Взяв трубку, Дронго услышал печальный голос Вейдеманиса:

– Я хотел тебе сообщить… Они не довезли мальчика добольницы. Он не перенес перелета.

– Господи, – прошептал Дронго.

Он рухнул на диван. Джил с удивлением и тревогой смотрела нанего.

– Господи, – прошептал он, – в такие минутыначинаешь думать о справедливости Бога.

– Что произошло?

– Не могу! – вдруг крикнул он. – Не могубольше!

– Что с тобой? – она бросилась к нему.

– Мальчик погиб, – выдохнул Дронго. Он вспомнилкрасивого мальчика на фотографии. – Не могу! – заорал он. – Нехочу больше возиться в этом дерьме! Не могу!

Кажется, у него начался нервный срыв. Джил испуганно гляделана него, не понимая, что с ним происходит.

Он закрыл лицо руками. Нет, он не плакал. Он катался подивану и рычал, закрыв лицо подушкой. Она смотрела на него и не знала, как ейбыть. Минуту назад она была самой счастливой женщиной, потому что сумеласказать ему все, что ей давно хотелось сказать. Собственно, из-за этого она иприлетела сюда. А сейчас она видела, как он страдает.

– Ненавижу! – вдруг крикнул он, бросая подушку, и,тяжело дыша, посмотрел в потолок.

Джил дрожала, ожидая, когда кончится его истерика. Он неожиданноподнял голову. И она с нарастающим ужасом заметила, что у него поседели виски.Буквально на глазах. За несколько секунд. Теперь рядом с ней сидел другойчеловек. Более сильный и более страшный. Которого она не знала.

Глядя перед собой невидящими глазами, он набрал номерВейдеманиса.

– Эдгар, где вы?

– Мы нашли Алика, – доложил Эдгар. – Сейчасмы с ним разговариваем.

– Где вы находитесь? – повысил он голос.

– Не нужно тебе приезжать, – ответил Вейдеманис.

– Где вы находитесь? – заорал он.

– В Конном переулке.

Дронго нахмурился. Некоторые города мира он знал достаточнохорошо, но каждый переулок даже в Москве знать не мог.

– Где этот переулок?