Депортация - Александр Михайлов

Первым из близких ему людей, по кому он скучал особенно, была, конечно, Юлька. Под окнами Катькиного небоскрёба стоял его японский мотоцикл. Мощь его двигателя охотно унесла бы Ника хоть в Мурманск, хоть в Ташкент, хоть во Владивосток – в любое место земной поверхности, куда были проложены более или менее сносные дороги. Но сейчас Нику больше всего хотелось в Москву. К той, тоскующей без него в Москве, в Риме, в Каире, в Стокгольме, в Афинах, в Лиссабоне, в Мадриде, в городах, куда забрасывали её рейсы родной авиакомпании. Самый романтический роман, роман расстояний, роман перелётов, роман мимолётных встреч и торопливых прощаний, становился всё крепче, интереснее и ярче. А обстоятельства и фортуна разводили и разбрасывали их в разные края света. И две души, как светлячки в ночном лесу, мигали и тянулись друг к другу, освещая замысловатые тропинки собственных биографий, улыбаясь, как дружелюбные смайлики в электронных письмах друзей.

Бежать, нестись, лететь в суете по поверхности планеты, потом вдруг встретиться глазами с ней, остановиться, забыть обо всём, что было прежде, и понять, что раньше ты ничего не понимал.

Из меланхолического оцепенения Ника вывел малыш, пожелавший сходить на горшок. Никанор организовал процесс и стал ждать, когда его нужно будет поднять с места дислокации. Однако процесс не шёл, и Ник вступил в дипломатические переговоры.

– Санька, почему ты не какаешь?

– Не хочу!

– Ты же только что хотел.

– Перехотел.

– А если я тебе мороженое куплю, ты покакаешь?

– Я не покакаю, я подумаю.

– О чём ты подумаешь?

– Я подумаю: не покакать ли мне.

Переговоры зашли в тупик. Ситуацию спасла вошедшая Катя, быстро разрулив проблему. Завидев маму, Санька шустро сделал дело, прекратив шантаж гостя. Катя принесла поднос с чаем, салатом и всевозможными бутербродами. Голодный, переволновавшийся среди детей, Ник с азартом принялся уминать угощение.

Брат особенно любил приезжать к Катьке в выходные, когда вся куча-мала находилась дома вместе. Обычно были все, кроме Гены, перманентно находящегося на работе.

– Ты не против выйти погулять с нами? – спросила Катя, когда Никанор перекусил с дороги. – А то у нас по режиму дня прогулка полагается.

– С удовольствием, – повеселел подкрепившийся Никанор.

Детский отряд высыпал из подъезда на улицу. Со стороны он слегка напоминал небольшую пасущуюся отару, где Екатерина была главным пастухом, а Ник скромным подпаском на взлёте карьеры.

Катькины киндеры носились по детской площадке, распугивая бабулек-орнитологов. Ник с сестрой присели неподалёку на скамейку и болтали о новостях, хотя Катя не забывала следить цепким соколиным взглядом за своими «цыплятами». Недалеко гулял мужичок с симпатичным маленьким щенком, который смешно и пискляво погавкивал на прохожих и резвящуюся малышню. Глаза у мужичка были отчего-то грустными, и чуть погодя он неожиданно подошёл к Кате и Никанору.

– Классно вам, у вас вон малышни сколько. Когда вы только успели? – произнёс он, думая, видимо, что Катерина и Никанор – семейная пара. – А вот у меня дети переженились, а внуками пока не порадовали. Некогда, говорят, деньги зарабатывать надо, карьеру делать. Тьфу! Зла не хватает. Вот я и купил себе внучка за 200 долларов. – Он подсадил пуделька на качели и стал с любовью его раскачивать.

* * *

Мигель и Даниэлла в своём разгорающемся романе парили над реальностью. Они почти не расставались, а если и расходились по квартирам, то ежечасно звонили друг другу по телефону. За трёхдневное отсутствие Никанора Мигель и Даниэлла успели насладиться общением и побывать в самых интересных местах города, не потратив впустую ни одной минуты. На второй день после отъезда Никанора Мигель устроил романтическую прогулку, заказав маленький вертолёт. Полностью стеклянная кабина воздушной машины давала ощущение висящих в облаках кресел. Пролетая над пастельным пейзажем украинских деревень, Мигель ощущал тепло нежных ладоней Даниэллы, вложенных в его руки, и дурел от счастья. В эти секунды он не думал ни о странных людях, изъявших его на время из действительности, ни об ожидавшем его странном путешествии-миссии, ни о своём заказчике из Перу, ни о проектах на чикагском телевидении, он думал только о девушке по имени Даниэлла, находящейся сейчас рядом с ним в облаках страны, такой далёкой от его и её родины. Воздушная машина вибрировала, кресла, в которых они сидели, медленно проплывали над лесами и лугами, а их мысли переплетались и медленно растворялись в яркой синеве неба, создавая неизученную химическую реакцию любви.

* * *

Лиза была в миноре. В её рабочей комнате царил хаос и начисто отсутствовало главное – материалы, собранные ею по Антарктиде. Все носители информации были изъяты. Из квартиры выгребли и унесли всё, на чём может сохраняться информация, начиная с книг и карт, заканчивая дисками и старыми видеокассетами. В центре комнаты на пустом полу что-то блестело. Лиза подошла ближе и подняла предмет. Это был металлический жетон с изображением свастики.

Постояв в замешательстве посреди своей комнаты, Лиза без сил опустилась на пол. Через пять минут, собравшись, она уже набирала номер Никанора. Но ни её друга-компаньона Ника, ни Мигеля на связи почему-то не было. Женский голос-автомат раздражающе бубнил в трубку и предлагал перезвонить позднее.

Ник с трудом приоткрыл веки и увидел, что находится в прозрачной цилиндрической капсуле, похожей на огромную, горизонтально лежащую пробирку. Он повернул голову и заметил Веласкеса. Тот лежал с закрытыми глазами в такой же прозрачной конструкции. Обстановка вокруг напоминала научную лабораторию в минималистском стиле. Светлые стены, вместо столов – какие-то кубы разных размеров. Яркий искусственный свет заливал помещение.

Мигель тоже очнулся, повертел головой, насколько позволяло его положение в капсуле и, увидев Ника, слабо улыбнулся. Осмотревшись, друзья попытались выбраться из цилиндрических конструкций. Ник дотронулся рукой до прозрачной горизонтали над собой. Раздался жужжащий звук, и капсула начала автоматически открываться. Мигель сделал то же самое. Через несколько секунд обе капсулы полностью открылись. Жужжание прекратилось.

Никанор попытался встать, и ему это удалось. Какое время они находились в этих капсулах и что с ними происходило было неясно, но поднимался Никанор с трудом, ибо руки и ноги прилично затекли. Такое же состояние было и у Мигеля. Ступив на пол, парни попытались размяться. Как успел заметить Мигель, в помещении, где они находились в данную минуту, так же как и в комнате, в которой находился Веласкес во время первого похищения, отсутствовали двери. Но отличие было не только в обстановке и внутренней архитектуре – Веласкес не увидел также окон. Мигель посмотрел на капсулу, из которой только что выбрался: на нижней части корпуса мигало с десяток разноцветных микроскопических лампочек. В стене напротив капсул тоже было множество разноцветных светящихся устройств, в целом похожих на мерцающее панно или мелкую светящуюся мозаику из точек.