Психология масс и анализ человеческого "я" - Зигмунд Фрейд

Намного сильнее и основательнее действует другой способ, способ, который видит своего единственного врага в реальности, каковая является источником всех бед и страданий, реальность, непригодная для жизни, с которой надо порвать все связи, если человек хочет быть хотя бы отчасти счастлив. Отшельник поворачивается к миру спиной, не желая впредь иметь с ним дела. Но человек может пойти еще дальше, он может переделать мир и вместо реального мира создать свой собственный, самые неприемлемые черты которого устранены и заменены желанными чертами и свойствами. Тот, кто в отчаянии избирает этот путь к счастью, как правило, не достигает ничего; действительность оказывается для такого человека слишком сильным противником. Тот, кем овладевает такой бред, может сойти с ума, если не получит вовремя действенную помощь. Правда, такой человек будет утверждать, что каждый из нас – остальных – ведет себя как параноик, и станет упорно подгонять под желаемую картину те стороны жизни, которые не приносят ему страданий, внося этот бред в реальную жизнь. Особое значение приобретают случаи, когда большое число людей совместно предпринимают попытку создать себе гарантированное счастье и защиту от страданий с помощью бредового извращения реальности. Религия является весьма характерным для человечества проявлением такого массового бреда. Естественно, те, кто приобщен к этому бреду и верит в него, не распознают его как таковой.

Я не уверен, что список перечисленных мной методов обретения счастья и избавления от страданий является исчерпывающим; я также сознаю, что этот материал можно по-другому организовать и упорядочить. Правда, я не привел еще один способ, и не потому, что я о нем забыл, но потому, что им мы займемся позже в иной связи. Да и разве можно забыть об этом виде умения жить! Это умение проявляется совершенно поразительным соединением нескольких характерных черт. Естественно, этот способ или, если угодно, метод направлен на то, чтобы уничтожить зависимость человека от судьбы. Пользуясь этим методом, удовлетворение влечений перемещают в область внутренних психических процессов, поскольку – как мы уже упоминали – либидо поддается переключению, но в данном случае оно отвращается не от внешнего мира, а, наоборот, направляется на его объекты, – и обретают счастье от чувственного отношения к этим объектам. При этом не удовлетворяются усталым примирением с простым избеганием неудовольствия, наоборот, мимо него проходят, не обращая на него ни малейшего внимания, увлекаясь страстной тягой к позитивному переживанию счастья. Возможно, такой способ приближает к цели намного успешнее, чем все прочие. Естественно, я имею в виду то отношение к жизни, которое ставит в ее эпицентр любовь и ожидает полного удовлетворения влечений от любви и влюбленности. Такая психическая установка вполне естественна и предсказуема; одно из проявлений любви – половая любовь – представляет собой образец ни с чем не сравнимого удовольствия и наслаждения, являясь образцом нашего представления о счастье. Что может быть более естественным, чем упорствовать в поиске счастья на той же дороге, где мы повстречали его в первый раз. Уязвимая сторона такого подхода очевидна: иначе не нашлось бы ни одного человека, который добровольно согласился сменить эту проторенную дорогу на другую. Никогда мы не бываем так беззащитны перед страданием, чем когда любим, никогда не бываем так безнадежно несчастны, как в моменты, когда теряем предмет своей любви. Но тема счастья, обретаемого посредством любви, этим не исчерпывается, о ней можно сказать еще очень многое.

Сюда же можно добавить другой интересный факт: счастья в жизни ищут – преимущественно в наслаждении красотой – везде, где нам указывают на нее наши мышление и суждение: красотой форм и осанки человеческого тела, природных объектов и ландшафтов, художественных и даже научно-технических творений. Эта эстетическая установка смысла жизни весьма слабо защищает нас от угрожающих нам страданий, но может реально их смягчить. Наслаждение красотой обладает мягким опьяняющим и притупляющим воздействием на наши ощущения. Трудно оценить пользу красоты, в нашей культуре мы не видим ее практической необходимости, но без нее мы не представляем нашу жизнь. Научная эстетика исследует условия, при которых те или иные предметы представляются нам прекрасными; тем не менее о природе и происхождении красоты эта наука не может нам ничего сказать; как это обыденно и скучно – прикрывать полную бесплодность таких попыток велеречивыми, но абсолютно бессодержательными словами. К сожалению, психоанализ практически тоже ничего не может сказать о красоте. Единственно надежными представляются выводы, почерпнутые из области сексуальных ощущений, где мы видим образцовый пример целенаправленного возбуждения. «Красота» и «возбуждение» изначально были свойствами сексуальных объектов. Примечательно, что вид гениталий почти всегда вызывает возбуждение, но их почти никогда не называют красивыми. Это обозначение закрепилось по большей части за определенными вторичными половыми признаками.

Невзирая на такую неполноту наших представлений, я все же осмелюсь в конце нашего исследования высказать несколько замечаний. Программа, которая навязывает нам принцип удовольствия как средство достижения счастья, не может быть выполнена, но тем не менее человек смеет или, лучше сказать, сохраняет способность не оставлять повторных попыток на этом ристалище. Люди прокладывают к счастью множество дорог – это либо положительная цель получения удовольствия, либо отрицательная цель избегания неудовольствия. На обеих этих дорогах мы не в состоянии полностью добиться того, к чему так сильно стремимся. Счастье в том умеренном объеме, в каком оно признается возможным, является проблемой индивидуальной рационализации либидо. Не существует универсальных советов, которые могли бы помочь всем без исключения. Каждый должен сам, методом проб и ошибок, найти собственный уникальный способ обрести радость и счастье. На выбор пути могут повлиять самые разнообразные факторы. Речь идет о том, удовлетворения скольких своих влечений субъект ожидает от окружающего мира, насколько этому субъекту по силам изменить предметы своих влечений. Решающую роль здесь, помимо внешних условий и отношений, играет психическая конституция индивида. Эротичный человек на первое место поставит чувственные отношения с другими людьми; самодостаточный нарцисс будет искать удовлетворения в процессах своей внутренней психической жизни; деятельный человек не станет отрываться от окружающего мира, в котором он будет непрестанно пробовать свои силы. Люди промежуточного типа определяют область смещения своих интересов в зависимости от своих дарований и меры возможной сублимации влечений. При этом каждое экстремальное решение наказуемо, так как оно подвергает индивида опасностям, делая недостаточным избранный им метод. Как предусмотрительный коммерсант никогда не вкладывает все свои деньги в одно предприятие, так, вероятно, и любой человек не станет ожидать удовлетворения всех своих влечений посредством одного-единственного устремления. Успех не может быть гарантированным, ибо зависит от взаимодействия множества разных моментов, из которых самый важный, видимо, – это способность психической конституции приспосабливать душевную жизнь к требованиям окружающего мира и использовать эту адаптацию для получения удовольствия. Тот, кто обладает особенно неблагоприятной комбинацией влечений, кто не смог правильно перестроить и заново упорядочить структуру либидо, необходимую для получения удовольствия, тому будет тяжело извлечь радость из внешних обстоятельств, тем более оказываясь перед лицом трудных проблем. Последним средством, сулящим по крайней мере мнимое удовлетворение, является бегство в невротическое заболевание, которое возникает по большей части еще в ранней молодости. Те, кто терпит фиаско в своих усилиях достичь счастья, находит утешение в хронической опьяняющей интоксикации или, отчаявшись, отвергает мир и обретает убежище в психозе.[14]