Идеальная афера - Алексей Макеев

Бросив трубку на рычаг, он вытер со лба пот, окинул взглядом примолкших экспертных дам и мысленно выругался. Ну-у, дурак торопливый, нашел место распинаться про «тело», «вскрытие» да «дактилограммы трупа», вон как мордашки-то у присутствующих побледнели. Все нетерпение проклятое, нет бы вернуться в кабинет, оттуда связаться с моргом – никто не услышал бы. А то будут теперь на ночь глядя под собственными кроватями коварных злодеев искать, перепугались все до полусмерти.

А вот не все! В глазах Липатовой Лев увидел такое жадное, горячее любопытство, такое безоглядное желание разузнать что-то еще, такую неудержимую тягу к пусть мрачным, но до чего же завораживающе-влекущим тайнам, что снова не удержался от улыбки, хоть обстановка к веселью не располагала.

Есть в подобных людях – независимо от возраста и пола – что-то неистребимо мальчишеское. В характере самого Льва эта черточка тоже вполне просматривалась, и он ее отнюдь не стеснялся. Плох тот сыщик, в котором повседневная рутина до конца убила романтику поиска, противостояния, азарт преследования и схватки. Ремесленником такой, может быть, станет, но асом, мастером – никогда!

– На сегодняшний день мы с подполковником Калюжным попрощаемся с вами, милые дамы, – сказал Гуров самым светским тоном. – Я благодарю вас за угощение, за разговор, за желание помочь. Думаю, мы еще не раз встретимся. Я понимаю, все вы обескуражены, шокированы, может быть, даже немного напуганы произошедшими событиями. Прошу вас, не надо слишком беспокоиться, ситуация под надежным контролем, вам нечего опасаться. Теперь вот что: мне необходимо встретиться с вашим руководством, с директором НИИХ, с его замами, словом, с администрацией. Где нам с подполковником их сейчас найти, не подскажете?

– На первом этаже, там направо... – начала одна из экспертных леди.

Но Липатова бесцеремонно перебила ее:

– Да я провожу! Вы не против, Лев Иванович?

«Надо же, как зовут меня, с первого раза запомнила. А уж восхищена, как тинейджер поп-звездой, прямо неудобно. За отечественного Эркюля Пуаро принимает, не меньше. Не мной надо восхищаться, Любаша, а одним очень старым одиноким евреем с уникальными мозгами», – с оттенком беззлобной самоиронии думал Лев, спускаясь за Любашей на первый этаж.

Сзади топал обозленный, ничего толком не понявший подполковник Калюжный.

«Не серчай, коллега, – мысленно извинился перед ним Гуров. – Просто не до объяснений мне сейчас, не до разбора полетов, время дорого. Мы, дай срок, посидим с тобой в нормальной обстановочке, со Станиславом вместе, с этим, как его, Осадчим. Поговорим без лишних амбиций, глядишь – подружимся еще».

Перед дверью с табличкой «НИИХ СГУ. ДИРЕКЦИЯ» Липатова осторожненько потянула Льва за рукав:

– Можно вас буквально на два слова, Лев Иванович? Я закурю, хорошо?

– Прошу вас, – несколько удивленно отозвался Гуров, отходя вслед за ней на несколько шагов в сторону, в небольшую нишу, украшенную кривоватым бумажным плакатиком: «Место для курения».

Калюжный недовольно пожал плечами, но промолчал. Тоже отошел чуть в сторону, но в противоположную. Устал подполковник обижаться на бесцеремонного московского нахала.

– Лев Иванович, – смущенно, однако решительно начала Липатова, – я вот подумала, может быть, я чем-нибудь еще вам помочь могу, а?

– Очень хочется? – улыбнулся Гуров, подумав, что может, да еще как!

Стасова игра лопнула бесповоротно, а умный, готовый к сотрудничеству человек здесь, изнутри, по-прежнему ох как нужен.

Женщина решительно тряхнула гривкой коротких, чуть вьющихся светло-каштановых волос:

– Нет, правда! Я тут давно работаю, двенадцать лет уже, сразу как химфак закончила, в экспертную попала. Знаю всех отлично, не только людей, но и, – она замялась, подбирая слова, – ходы и выходы, понимаете? Потом – я смелая. Не то что клушки наши. Ведь вы их успокаивали так, что «под контролем все». Один черт, эти курицы еще три дня трястись будут. Так что если мне поручение какое дадите, то не сомневайтесь, я выполню.

«В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – подумал Гуров. – До чего же кстати!»

– Я подумаю над вашим предложением, Любовь Сергеевна, – серьезно, очень уважительно ответил он. – Скорее всего, мы с моим другом примем вашу помощь. Да-да, вы с ним уже познакомились вчера, извините его за то, что он ввел вас в заблуждение, но так надо было в интересах дела.

– Да фигушки он меня «ввел в заблуждение», – тихо, с гордостью сказала Любаша. – Мало ли, что я виду не подала!

Лев весело расхохотался: одно удовольствие общаться с этой женщиной. Теперь он хорошо понимал Крячко – действительно на редкость очаровательна.

– Вот моя первая просьба или поручение, это как вам больше нравится. Ваш рабочий телефон я запомнил, домашний есть? Сотовый имеется, что ж, превосходно, дайте-ка запишу. А это наш со Станиславом Васильевичем, вот возьмите листочек. Теперь так: когда нам понадобится ваша помощь, совет, консультация – мы вас сами найдем. Но! Если вы вдруг заметите что-то пусть даже не угрожающее, но странное, необычное, из ряда вон выходящее здесь, на работе, или где бы то ни было еще – в транспорте, дома, в гостях у подруги, но хоть бочком, краешком с вами связанное, немедленно звоните нам. В любое время суток. Если никто не отзовется, надиктуйте на автоответчик, а потом перезвоните в ГУВД и спросите полковников Гурова или Крячко. Еще раз, даже если только по-ка-жет-ся, все равно – звоните!

Лев тяжело вздохнул, закашлялся и подошел к открытой форточке глотнуть свежего воздуха. Надо же, в точности та же мизансцена – он запомнил это хитроумное слово из лексикона своей жены, – что сутки назад. Он с Крячко в густых клубах табачного дыма. За окошком, выходящим не на ярко освещенную Московскую, а на темный внутренний дворик с единственным фонарем, тоже туманная пелена. Хоть бы похолодало градусов на пять, чтобы осела мелкая противная водяная взвесь, или ветерком бы растащило, что ли. Свет фонаря отсверкивал в мелких капельках, осевших на крышу «Галлопера», стоящего возле подъезда.

«Старею, – подумал Лев. – Измотали меня эти два дня, голова несвежая, соображаю туго. А соображать надо, причем в темпе, потому что в деле тоже сплошной туман, ни зги не видать. Кроме как нам со Стасом, разогнать этот туман некому».

– Есть предложение, – обернулся он к сидящему за столом Крячко. – Для начала перестань мусолить сигарету. Все равно толком не куришь, так нечего воздух отравлять. Давай-ка мы с тобой прекратим все споры, а лучше еще раз суммируем все, что нарыли. Обращая внимание на те моменты, где у нас полное согласие во взглядах. Их будем считать ключевыми.

А ведь прояснилось кое-что. Начать с того, что блестяще подтвердилась догадка Липкина: никеля в легочной ткани тела Беззубовой оказалось впрямь под завязку. В сочетании с выводами патологоанатомов это не оставляло сомнений – да, отравили Алину Васильевну карбонилом никеля.