Один мир на двоих - Хелен Бьянчин

Джеймс не шевелился.

Лили непроизвольно затаила дыхание, а секунды стремительно шли на убыль.

Ровно через минуту Алессандро скрутил Джеймса, схватив его за руки, повернул лицом к выходу и выставил за дверь.

Все это произошло в мгновение ока, когда никто еще не успел опомниться, и, повинуясь тихому слову Джиорджио, Лили и Ханна вернулись на кухню.

— Да… — протянула Ханна, и в голосе ее прозвучало благоговение.

Через пять минут двери кухни распахнулись и вошел Алессандро и направился прямо к Лили.

— Ваша смена закончена… на сегодняшний день.

Она с тревогой взглянула на него:

— Нет, еще не закончена.

— Я сказал, закончена! — Он развязал на талии тесемки ее рабочего фартука, затем снял с ее головы колпак. — Пойдем!

— У меня есть работа…

— Я освобождаю тебя от нее.

— Ты меня увольняешь?

— Нет.

— Я соберу свою сумку.

Они вышли из ресторана, и Алессандро указал ей на свой автомобиль:

— Садись в мою машину! Сомневаюсь, что ты сегодня что-нибудь ела, и я тоже голодный.

В этот поздний час на улице было мало машин, и Лили не заметила, куда они едут, пока Алессандро не остановился возле своего дома.

— Зачем ты привез меня сюда?

— Ты хочешь поужинать в многолюдном ресторане?

Нет, ей совсем этого не хотелось.

— Мы приготовим что-нибудь поесть, выпьем по бокалу вина…

— А затем ты отвезешь меня домой.

— Как ты захочешь.

— Хорошо, — просто сказала она.

На его кухне у обоих возникло некое чувство товарищества. Им предстояло вместе приготовить ужин. Лили взяла яйца, сыр, помидоры, пряности и приготовила вкусный омлет, пока Алессандро занимался салатом. Это была простая пища, которую они съели за кухонным столом, заедая ее хрустящим хлебом и запивая белым вином.

Алессандро снял пиджак, галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и закатал рукава.

«Он сейчас совсем другой, — задумчиво отметила Лили. — Расслабленный, совсем не похожий на мужчину, который выставил из ресторана зарвавшегося Джеймса около часу назад».

— Я не заметила никаких царапин и синяков, — тихо сказала она, встретив его веселый взгляд.

— Мне больше не нужно пускать в ход кулаки.

— Несомненно, были случаи, когда у тебя не было другого выхода.

— Это старая история.

— Не хочешь рассказать?

Алессандро откинулся на спинку стула:

— У меня был период жизни, которым я вряд ли могу гордиться.

— Ты выживал, — тихо сказала Лили.

— Сомнительными средствами.

— Неужели ты кого-то убил?

— Своими собственными руками — нет.

«Но мои товарищи истекали кровью у меня на глазах, и я ничем не мог им помочь. Скорая помощь приехала слишком поздно, не успев их спасти…»

— Сколько лет тебе было?

— Десять с половиной.

«Значит, он прекрасно запомнил, когда это было, если сказал — с половиной».

— Ты жил с приемными родителями?

— Я был третьим ребенком. Там были другие дети. И в тринадцать лет я решил сам зарабатывать себе на жизнь. Начал скитаться по улицам, спал где придется.

— Сколько тебе было лет, когда тебя взяли к себе Джузеппе и Софи?

— Пятнадцать, почти шестнадцать.

— А как ты жил до этого?

— Любопытствуешь, Лили?

— Просто интересуюсь, — поправила она, встретив его взгляд.

— Я увлекался компьютерами. Я умел их чинить, и вскоре мне начали платить за их ремонт.

— И ты таким образом привлек к себе внимание Джузеппе?

— Да.

Сердце ее сжалось от боли, когда она представила себе, как трудно ему приходилось. То, что он ей рассказал, было лишь верхушкой айсберга. Он ничего не сказал ей о страхе, который, возможно, был его постоянным спутником. О необходимости быть ловким, проворным, об умении жестоко драться, чтобы защитить себя и свое скудное имущество.

Ни один ребенок не заслуживал такой участи.

— Наверное, ты не нуждаешься в моем сочувствии, — наконец сказала Лили. — Поэтому я не высказываю его тебе. Вместо этого скажу, что безмерно восхищаюсь тем, что ты смог изменить свою жизнь и преуспеть, вопреки всему.

— Ты можешь остаться у меня, — тихо сказал Алессандро.

— Пожалуйста, не проси меня об этом! — Лили направилась к своей сумке. — Сейчас я вызову такси.

— Такси не годится, — сказал Алессандро, взяв ключи от машины.

Лили не знала, что сказать ему. Алессандро остановился возле ее дома, она быстро вышла и добежала до двери:

— Спасибо.

— Я провожу тебя до твоей квартиры.

— Все будет в порядке.

Но Лили едва сдерживала эмоции, представляя себе брошенного ребенка, каким он тогда был, и то, что ему пришлось пережить.

Холл был пустым, и Лили вызвала лифт, мысленно молясь о том, чтобы лифт подошел прежде, чем слезы хлынут из ее глаз.

— Тебе не надо подниматься со мной.

Алессандро не сказал в ответ ни слова. Он зашел в лифт вместе с ней и нажал кнопку:

— Дай мне твои ключи.

Он взял ключи из ее рук, вышел вместе с ней из лифта и открыл дверь квартиры.

Лили быстро заморгала, когда слеза скатилась по ее щеке и застыла в уголке губ.

Слабая надежда, что это останется незамеченным, мгновенно испарилась, когда Алессандро, закрыв за ними дверь, приподнял ее лицо:

— Ты плачешь, Лилиана?

— Ресница попала в глаз.

— Конечно, — тихо сказал он, вытерев предательскую каплю пальцем, затем склонил голову и приник к ее губам.

Эта нежная чувственная ласка успокоила ее. Алессандро провел пальцем по ее щеке:

— Я тебе позвоню.

Четверг оказался тяжелым днем. Лили отработала двойную смену и вернулась домой совершенно разбитая. Лежа в постели, она вспоминала прошедший день… Девушка-практикантка Эмми расплакалась, когда Кристо, не сдержавшись, отругал бедняжку за то, что та медленно работает. Он сказал, что она никогда не станет шеф-поваром, если не сможет быстрее шевелиться.

Джиованни, надо отдать ему должное, уладил ситуацию, попросив Лили присматривать за девушкой.