Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье

– Мобильник? – спросил он.

– Ни черта. Ни абонирования, ни вообще следов, что мобильник у нее имелся. Приехав в Дижон, она поменяла и банк, и кредитку.

– Как если бы хотела сжечь все мосты…

– Именно так. Немного любительский способ исчезнуть, но достаточный, чтобы прибавить немало хлопот тому, кто захотел бы ее выследить. И вполне вероятно, что она повторила свой трюк, покидая город.

Фредерик Боэси положил ладонь на досье:

– Таково сегодняшнее положение дел: мы порылись в ее семейных связях. Тупик. Мать Эмилии Робен не поддерживает связей с дочерью уже многие годы. По ее словам, Эмилия покинула родительский дом совсем молодой, чтобы жить с типом, который выставил ее вон через два года. Отец ушел, когда ей было тринадцать. Мать говорит, что в то время девочка была «своеобразной».

– В каком смысле?

– Она делала себе надрезы, типа ритуальных, особенно в области живота. Вроде никаких суицидальных намерений, только извращенная одержимость телом, которое ей хотелось терзать и использовать как игровую поверхность. Она резала себя и вставляла в раны разные предметы, вроде жемчужин. Два-три раза побывала у психиатра, а потом сбежала вместе с дружком.

Психиатр, жемчужины в ранах… Люси вспомнила часть маленького объявления, опубликованного Эмилией: Хотела бы помочь супружеской паре обрести счастье стать родителями, предложив выносить их ребенка. Веду спокойный, размеренный образ жизни. Нечего сказать, очень размеренный.

Боэси протянул листок своим собеседникам:

– Согласно информации из налоговой, мы знаем, что она снимала квартиру в Понтуазе с 2013-го по август 2016-го. Мы еще не выяснили, работала ли она, жила одна или с кем-то, – короче, это еще предстоит уточнить. В сентябре 2016 года она обосновалась в квартире в Дижоне, в трехстах пятидесяти километрах оттуда. Что любопытно, она переезжала дважды после оплодотворения спермой Бертрана Лесажа. Или, по крайней мере, после того, как она его в этом убедила.

– Поскольку он не биологический отец, как мы поняли, – вставила Люси.

Майор кивнул:

– Тест на отцовство не врет: у Бертрана Лесажа нет никакой биологической связи с этим младенцем. Мы попросили лабораторию в Бордо сделать подробные анализы ДНК ребенка, исследовать некоторые элементы этой ДНК. Результаты позволят нам прижать Эмилию Робен. Когда мы найдем ее, то сравним эти элементы с ее данными. В случае соответствий у нас будет почти стопроцентная уверенность, что она его мать. Это важнейшая улика для судебного процесса.

Люси попыталась собрать кусочки пазла:

– Итак, подводя итоги, после фальшивого оплодотворения Эмилия Робен покидает парижское предместье и переезжает в Дижон. Она, безусловно, уже беременна от мужчины, который не Бертран Лесаж. Она меняет прическу, банк, отказывается от телефона, выходит в Интернет из публичных мест… Можно предположить, что она бежит от чего-то или от кого-то.

Николя подался вперед:

– От настоящего биологического отца?

Фредерик Боэси снова кивнул:

– Да, вполне вероятная гипотеза. Она скрывается. В Дижоне Эмилия Робен старается быть как можно незаметнее. Никто из соседей или коллег по работе близко ее не знает, все описывают ее как загадочную женщину, крайне неразговорчивую. «Здрасте», «до свидания» – только необходимый минимум. Даже увидев ее беременной, они не смогли узнать ничего больше.

Люси постаралась поставить себя на место молодой женщины. Какая трагедия вынудила ее бросить ребенка в роддоме? Какую тайну она скрывает? От кого пытается убежать?

Боэси продолжил объяснения:

– В октябре 2016 года, через три месяца после истории в гостинице рядом с аэропортом Шарль-де-Голль, она снова связывается по мейлу с Лесажами. Контракт по-прежнему в силе: она отдаст им ребенка, которого они так ждут.

Он отодвинулся вместе с креслом, поджав губы:

– В игре все же двадцать пять тысяч евро, серьезные бабки. Она ведет очень тонкую игру. В марте 2017-го она отказывается от ребенка, родив его в Осере, в ста километрах от Дижона, чтобы запутать следы. Из интернет-кафе назначает Лесажу встречу в Париже. Осер, Дижон, Париж: она не хочет оставлять никаких следов, никакого способа определить свое местонахождение. Потом забирает деньги и исчезает. Конец истории. Я много размышлял и не думаю, что все дело только в деньгах.

– А ваша гипотеза?

Боэси снова прикрыл ладонью толстое досье: он колебался, прежде чем поделиться плодом многих недель расследования с двумя заезжими копами. Но ему подумалось, что они преследуют общие цели.

– В тот вечер, когда она встретилась с Бертраном Лесажем, чтобы объяснить, как забрать ребенка, она призналась ему, что ребенок «особенный» и что анонимность приемной семьи станет для него лучшей защитой.

– А еще она очень боялась, по словам Элен Лесаж, – добавила Люси.

– Да, она боялась. Поэтому у меня возник такой сценарий: в один прекрасный день Эмилия Робен узнает, что беременна. Она немедленно публикует в Интернете объявление, предлагая сдать внаем свой живот. Этот маленький анонс появляется… – он достает из папки листок, – 2 июля 2016 года. Чета Лесажей проявляет живейший интерес, и пятнадцать дней спустя происходит встреча в гостинице рядом с аэропортом, так как у Эмилии якобы наступает период овуляции и действовать следует быстро. Она вводит себе сперму, зная, что это не произведет ни малейшего эффекта. Если исходить из предположения, что она уже сделала мочевой тест на беременность, то этой беременности несколько недель. Эмбрион уже существует в ее животе, когда она вводит пипетку в свой половой орган.

Люси сморщила нос. Она снова увидела кадры записи, холодность, с которой была проведена процедура.

– На протяжении всей истории она убеждает Лесажей, что это их ребенок. А значит, если забыть про финансовый аспект, она не желает этого ребенка, но и не делает аборт: ей хочется произвести его на свет. После чего она уезжает жить в Дижон. Она прячется там, возможно защищая ребенка, которому предстоит родиться. После родов она передает всю информацию Бертрану Лесажу, чтобы тот официально стал отцом. Предположительно маленький Лука должен исчезнуть бог знает куда, попав в руки неизвестной пары, которая тоже, в свой черед, заинтересована в том, чтобы скрывать истинное происхождение ребенка. Идеальное укрытие для малыша…

Майор взял в руки фотографию Эмилии, вгляделся в нее, как математик в сложную задачу:

– Эмилия Робен прибегла к очень изощренному modus operandi[35]. Она могла бы просто отдать его социальным службам, но она знала, что супружеская чета, готовая заплатить целое состояние, чтобы получить ребенка, даст ему любовь и внимание. Он не будет расти в приемных семьях, предоставленный самому себе… Она обеспечила ему будущее.