Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье

Сценарий был убедителен, но ни Люси, ни Николя не понимали поведения матери, которая проявляла заботу о ребенке, при этом бросив его. Какие тени гнались за ней по пятам? У Люси в мозгу вспышкой пронеслось видение младенца в колыбели и черных злонамеренных суккубов, склонившихся над его головой.

– Вот только анонимность была нарушена, и самым неприглядным образом, – добавил Боэси. – Мальчик внезапно очутился в центре медийной бури, обсуждение суррогатного материнства снова приобрело размах, дело освещалось во всех газетах. Кошмар для Эмилии Робен, которая, возможно, почувствовала, что оставаться в Дижоне опасно.

– Выставленный на яркий свет ребенок, который притягивает тени…

– Да. Эмилия Робен думает, что отец, кем бы он ни был, может ее выследить, отправившись в роддом в Осере, вычислить ее, как это сделали мы. Тогда она покидает свою квартиру и снова испаряется в неизвестном направлении. У нее есть деньги, которые она отложила, что позволит ей некоторое время не оставлять банковских следов.

– Или же она не попыталась сбежать, чувствуя себя в безопасности, и ее поймали, – предположила Люси.

Боэси согласно кивнул:

– Вполне реальная гипотеза, на самом-то деле. В таком случае ее молчание – это дурной знак.

Летиция Шапелье остановилась посреди аллеи:

– Электрокардиостимулятор… Он умер из-за него?

Шарко кивнул:

– Да. Аппарат полностью сгорел. По словам Шене, он раскалился до такой степени, что расплавил питающую его литиевую батарейку, задев все ткани вокруг. Не буду вам объяснять, как разрушительно это подействовало на организм жертвы. Это вызвало многочисленные кровотечения, сердце внезапно перестало биться.

Летиция опустила глаза на свой мобильник, проверила маршрут, и они двинулись дальше.

– Но такого никогда не случалось.

– Верно. Медэксперт впервые столкнулся с подобным случаем, эти аппараты обычно надежны на сто процентов, и к счастью, кстати. Но наша жертва ждала до 17:02, чтобы передать нам послание. То же время указано и в письме, и на татуировке трупа из леса, и ровно в это мгновение сгорел кардиостимулятор. Нарушение его работы было спровоцировано, другого объяснения нет.

Летиция вгляделась в темноту:

– Еще метров сто до обрыва сигнала.

– Тот мужчина нервничал и умирал от страха. Мой коллега рассказал, что он просил о помощи. Предположим, он был в курсе наличия бомбы у него в груди. Так или иначе, он знал, что, если он не вручит письмо ровно в 17:02, бомба взорвется.

Кардиостимулятор, превращенный в миниатюрную бомбу… Если так оно и было, Шарко мог представить себе пытку, которой подвергся неизвестный, его ужас. С такой угрозой в груди Ангел будущего мог вынудить его совершить другие, куда более серьезные вещи, но он выбрал именно это: заставил передать письмо, которое мог бы сам отправить по почте. И убрал курьера прямо перед их «домом». Беспричинный поступок. Демонстрация силы. Напрасно Шарко ломал себе голову, он не понимал, каким образом жертва из леса могла быть связана со всем этим.

– Известно, каким образом контролировали бомбу? – спросила Шапелье.

– Еще предстоит выяснить. Обычно устройство имеет серийный номер, но после случившегося только несколько цифр поддаются дешифровке, а также имя производителя: «Car SA» или что-то вроде.

– Скудновато.

– Скудость – плоть нашего ремесла.

Аллея сузилась, растительность вокруг стала гуще. Летиция Шапелье остановилась:

– Мы на месте, с точностью до двадцати метров, я бы сказала. Где-то здесь все и произошло.

Шарко пересек поляну, пробрался между деревьями до самой ограды, которая шла вдоль тротуара улицы Монтань-де-л’Эсперу.

– Нетрудно подтащить ее сюда, перебраться через ограду и запихнуть девушку в машину.

– А дома` прямо напротив?

– Деревья, темнота, дождь… Сколько ему понадобилось, секунд двадцать? Открываете дверцу со стороны парка и запихиваете туда девушку. А если это еще и фургончик, никто ничего не увидит. Такого рода вещи куда легче проходят незамеченными в большом городе, чем в деревне, где любая незнакомая машина выглядит подозрительно. А тут парижане смотрят в основном себе под ноги.

Он вышел на тротуар напротив, глянул направо и налево и бегом вернулся обратно:

– Похититель прекрасно спланировал захват. Он знал, что молодая женщина бегает здесь по воскресеньям в одно и то же время. Он знал ее маршрут и выбрал наилучшее место для действия. Ни фонарей, ни камер наблюдения, паршивый метеопрогноз… Он ждал здесь, за деревьями, и выскочил.

Шарко задумался. Ангел будущего проанализировал фотографии, сделанные своей будущей жертвой. Легко выяснил ее привычки. Он прятался в массе ее контактов. Разумеется, под ложным профилем, но он там был.

Летиция разглядывала окрестности:

– А теперь, когда мы здесь, что будем делать дальше?

– Пороемся вокруг. Что-нибудь для нас да найдется.

Они вернулись на аллею. Шарко попросил Летицию вывести на экран последнюю сделанную фотоаппаратом Flowizz фотографию, ту, на которой появляется белая маска.

– Нужно с точностью определить место. Она бежала в ту сторону, значит это слева.

Продвигаясь в свете фонариков, они оглядывали формы деревьев, ветвей. Шарко ощущал на губах соль возбуждения. Здесь он чувствовал себя хорошо, вынюхивая, снова ведя расследование непосредственно на месте. Узнав приблизительно то место, где прятался похититель, рядом с толстым стволом, он с Летицией, ни на шаг не отстающей от него, полез в заросли. Обошел вокруг дерева. Обнаружит ли он выцарапанное на коре послание? Указатель на земле?

Летиция отошла в сторону, оставив зонтик под деревом. Вдруг она нагнулась, собираясь что-то поднять.

– Не прикасайтесь!

Коп кинулся к ней. Закрытый пластиковый пакет лежал у подножия ствола, так, что с дороги его было не видно. Надев перчатки, Шарко поднял его к глазам, зажав между большим и указательным пальцем. Сквозь него было видно, как блестит взгляд Летиции, размытый мутностью пластика.

Внутри находился бежевый конверт, подобный тому, который передал незнакомец с кардиостимулятором.

В дактилоскопической лаборатории на втором этаже женщина-техник в стерильной одежде со всеми предосторожностями открыла закрытый на молнию пластиковый пакет. Всем элементам – пакету, конверту и письму – предстояло пройти через различные процедуры снятия отпечатков в зависимости от типа носителя. Для бумажной поверхности наиболее эффективным способом оставалось погружение в нингидрин, но химическая реакция требовала около двадцати четырех часов для выявления возможных папиллярных следов.

Шарко не желал ждать почти сутки, чтобы заполучить письмо. Поэтому техник немедленно сфотографирует содержание, прежде чем приступить к обработке, и пошлет снимок на телефон майора, который уже сидел на совещании пятью этажами выше.