Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта - Андрей Степанов

– А теперь послушаем автора. Гошаныч, проявись! Хочешь что-нибудь сказать исполнительной власти?

Дизайнер снова возник на экране и пожал невидимыми плечами:

– А чего говорить? Пусть сам оценит, понравилось или что.

– Андрею Борисовичу твой проект нравится. Скажи, Андрюша!

– В общем, скорее, да, – снова солидно кивнул Детка. – Заставляет задуматься. Ярко, красиво, выразительно. И главное – стоимость умеренная. Принято. Ну что, есть еще предложения?

– Еще была идея смены всех тяжелых вывесок на легкие и воздушные. Но с этим мы погодим, дорого. А вот проект, который почти ничего не стоит. Гошан, испарись!

Достоевский снова исчез, и вместо него возникла уходящая вдаль перспектива главной магистрали Прыжовска – проспекта Ленина – с дорисованными в фотошопе деталями: на каждом перекрестке восседало по крупному зеленому чучелу с поднятой вверх правой рукой.

– Официальное название – «Зеленые голосуют за экологию». Неформальное – «Враги культурной столицы выпили зеленки».

Детка на шутку не отреагировал. Лицо его было непроницаемо, губы сжаты.

– Сумма такая, что отказаться грех, – тихо добавил Синькин.

– И какая? – тоже негромко поинтересовался губернатор.

Кондрат наклонился к его уху и что-то прошептал.

– А, ну тогда, пожалуй, можно… – протянул Андрей Борисыч. – В общем, мне понравилось. Идея неочевидная, но мы ведь экспериментируем, ищем. Заставляет задуматься. В целом скорее подходит, чем не подходит.

– Гошаныч, зажигайся! Два пункта уже согласовали. Теперь третий, более личного характера. Нет, это я не про твою личность, это я уже Борисычу говорю. Не кажется ли тебе, Андрюша, что в последнее время ты маловато присутствуешь в сознании жителей вверенного тебе субъекта Федерации?

– Как это маловато? Я регулярно на места выезжаю, по графику.

– Выезжаешь, да. А где наглядная агитация? Баннеры, шманнеры, растяжки, перетяжки, щиты, наклейки, вывески?

– А зачем все это? Выборы давно отменили.

– Во-первых, никогда не говори «гоп». А во-вторых, Андрюша, независимо от электоральной политики партии и правительства, ты у меня очень скоро станешь культовым руководителем. А для этого каждый житель Прыжовска должен видеть твое заряженное позитивной энергией портретное изображение ежедневно утром и вечером, по дороге на работу и обратно. Это как минимум. Эскизы плакатов наш классик уже приготовил. Гошан, испарись!

Следующие пять минут губернатор молча рассматривал постеры, которым вскоре предстояло украсить рекламные щиты по всему городу. Лицо Детки оставалось невозмутимым, хотя внутри у бывшего разведчика все кипело. Человеку, привыкшему без остатка растворяться в толпе и не следить даже на приморском песке, было совсем непросто решиться на столь мощный выброс собственного имиджа.

– Ну ничего, Андрюша, – подал голос Кондрат, чутко уловивший напряженность губернаторской души, – потерпи. Взялся за гуж – проявляй прозрачность. А ты как думал?

– Ладно! – махнул рукой Андрей Борисыч. – Плакаты одобряю. Что еще?

– Школа Изящного Арта, вот что. На стариков, дружище, надежды мало. Пора нам готовить себе смену. Ты выступишь за развитие в крае художественного образования, а я, так и быть, возьмусь его курировать. Давно, знаешь ли, хотел с молодежью поработать. Буду по попе бить, в угол ставить, родителей вызывать, зато в люди выведу! В люди, а не в менеджеры-борзайчики! И тебе польза: ты подумай, сколько талантливых ребят в городе останется! А там, дай срок, и из других мест приедут учиться. Тут такие зубры преподавать будут – мировые имена! Бренды! Один Борис Прайс чего стоит…

– Вот это хорошее дело. Одобряю безусловно. Держи. Ну, что еще?

– А ничего, – улыбнулся арт-директор. – Первоочередные мероприятия утверждены. Надо теперь договорчик подмахнуть. Глянь-ка сюда. – Синькин придвинул к губернатору тонкую папку. – Указ об учреждении Центра развития дизайна, сокращенно ЦРД, и о назначении Гошана его генеральным контент-девелопером, сокращенно ГКД. Гошаныч, зажигайся, о тебе речь! Посмотри, Андрюша, еще раз на это честное лицо. Надеюсь, ты не против кандидатуры Георгия Алексеевича в качестве ГКД нашего ЦРД? Вообще-то, это большая честь для города.

– Георгий мне понравился, – ответил Детка, подмахивая бумагу. – Говорит мало, а делает много. Всем бы так…

– Теперь он будет говорить еще меньше, – заверил шефа Кондрат, забирая готовый документ и тут же подкладывая следующий. – Слов ты от него больше не услышишь, зато дела будут сиять отсюда и до самых кремлевских звезд. Ну, последняя закорюка осталась. Указ об учреждении Школы Изящного Арта.

– А кто директором будет? Ты?

– Нет, я буду попечителем. А с ректором вопрос решим. Есть у меня один хороший парень, тоже немногословный. Коля его зовут. Он раньше костями занимался.

– О’кей, доверять так доверять. Держи. А это что?

– А это предварительные сметы на подписанные тобой проекты. Смотри-ка, чудеса: на них уже стоят автографы Кирилла Петровича и Валентины Николаевны.

Губернатор осмотрел подписи архитектора и бухгалтера, а потом молча наложил свою резолюцию.

– «О-бес-печить», – раздельно прочитал Кондрат. – Эх, люблю я это слово, как поросенок родную свиноматку, ну прямо до визга, ничего с собой поделать не могу. «О-бес-печить». Всё! Гошаныч, дальше мы будем обсуждать генплан, а ты можешь погаснуть надолго. Если понадобишься, я свистну.

– Дсвдн, – буркнул гений дизайна, и экран потемнел.

– А теперь, Андрюша, поговорим о главном, – объявил арт-директор. – Или, может, лучше выпьем? За первый шаг, с которого началась дорога длиной в миллиард долларов? Не зимбабвийских, надеюсь.

– Выпить мы всегда успеем, – ответил губернатор. – Ты мне лучше вот что скажи: когда ты наконец к художникам пойдешь?

– К каким еще художникам? Я и так весь в художниках. Они у меня из ушей лезут, эти художники.

– Я имею в виду – к союзным. В Дом художника. Ты уже месяц резину тянешь. Они молчали-молчали, а теперь начинают повякивать. Значит, почуяли неладное. Вчера Редька приходил, принес коллективное письмо. Пока, говорит, вручаю лично в руки, но если не примете меры, начнем кампанию в «Правдочке». Это газета у них такая. Газетка дрянь, пятьсот экземпляров, но ведь подхватят, раздуют! Слушай, я же тебя предупреждал: мне нужен консенсус здоровых сил. Сколько ждать-то?

– Андрюша, верь слову, схожу. Ну ни минутки не было свободной, пока эти самые здоровые силы собирал. Не спал, не ел, даже коньяка не пил. Ты, кстати, пришли мне еще ящик на дачу. До конца недели все покрашу – и бегом к твоим редькам. С открытым забралом, как договаривались. Они, кстати, и для генплана могут сгодиться.

– Какого еще генплана?

– Вот. Наконец ты о деле. А то все – консенсус, консенсус… Видишь вон ту кучу?