Падший - Рене Ахдие

– Ты в порядке? – спросил Майкл, в его тоне угадывалось легкое беспокойство.

Селина откинула черную прядь своих кудрявых волос и посмотрела на него с улыбкой.

– Со мной все хорошо. Я просто на миг… растерялась. Но уже пришла в себя, – поспешно завершила она свою фразу, взяв Майкла под руку. Пусть подавятся эти завистливые девицы.

Майкл внимательно ее изучал несколько секунд. Селина видела: он раздумывает, стоит ли настоять и потребовать дальнейших объяснений. Сказать по правде, за последние несколько недель подобные минутные помутнения рассудка случались с Селиной уже несколько раз. Дважды она запиналась на ровном месте, теряясь в осколках воспоминаний и не понимая собственных чувств. В последний раз Майкл оказался рядом и поймал ее, точно она была какой-то застенчивой, нуждающейся в чужой защите девчонкой – героиней страшной сказки, которой суждено умереть.

Это выводило ее из себя. Что за дурочка не в состоянии удержаться на ногах?

И уже сегодня ее подруга Антония начала разглагольствовать о том, как это романтично – оказаться в объятиях очаровательно юного детектива, когда падаешь, теряя сознание. Эта девчонка из Португалии стала напевать любовные песенки себе под нос, пока разбирала коробки с шелковыми лентами в новом магазине Селины. Поведение Антонии злило Селину так сильно, что словами не описать. Однако далеко не так сильно, как собственная беспомощность в попытках вспомнить детали той злосчастной ночи.

Как будто бы чувствуя печальное негодование Селины, Майкл молча кивнул, и вдвоем они продолжили шагать вдоль улицы Руаяль.

Селина глядела по сторонам, пытаясь мысленно раствориться в суете и суматохе, царящих вокруг них, и найти душевное равновесие. Несмотря на то что уже стемнело, люди до сих пор гуляли семьями, задерживаясь лишь, чтобы поторговаться у какого-нибудь магазинчика, поболтать со знакомыми или заглянуть в пекарню – купить коробочку теплого пралине или горячих бейглов. Воздух ранней весны полнился ароматами тающего масла и цветов магнолии. А мимо них тем временем проезжали кареты, тряся своими белыми кружевными навесами.

– Это моя любимая улица во всем французском квартале, – заметил Майкл, и его бледные, почти что бесцветные глаза пробежали вдоль тротуаров, то и дело останавливаясь, чтобы запомнить каждую деталь, как (Селина успела заметить) он всегда и делал.

– Здесь и правда очень красиво, – согласилась Селина. – Куда бы я ни взглянула, везде вижу что-нибудь прекрасное. – «А еще жуткое и потустороннее», – добавила она про себя.

– Да, – кивнул он. – Прекрасное – это самое подходящее слово. – Под конец фразы он понизил голос, отчего стал звучать почти что нервно.

Беспокойство овладело Селиной, когда она покосилась на Майкла и осознала, что он внимательно за ней наблюдает. Кровь застучала в висках, но это было скорее волнение, чем предвкушение. Он уже не в первый раз смотрел на нее подобным образом. В его глазах словно зажигалась искра надежды, делая лицо еще красивее.

– Спасибо за то, что оказался таким настойчивым, – выпалила Селина.

Лоб Майкла сморщился от непонимания.

– Всегда пожалуйста?

– Ты понял, о чем я. – Она взмахнула своей затянутой в перчатку рукой, как будто бы смущаясь. – Я ценю, что ты приглашаешь меня прогуляться каждый вечер, особенно учитывая, что я отказывала тебе несколько раз до этого. – Селина поняла, что сказала, только когда уже произнесла это. – То есть… ох, putain de merde[63], – выругалась она. – Неважно, забудь.

Майкл рассмеялся. Звук, с которым смех срывался с его губ, был… приятным для слуха. И хотя память Селины была сейчас хуже, чем у мухи-однодневки, она отчего-то вспомнила, что он не так часто смеется подобным образом. И приятно, когда он все-таки это делает.

Тепло прилило к щекам Селины.

– Мне не следовало так говорить, – пробормотала она.

– Не следовало сквернословить или припоминать, что несколько раз подряд отказывала мне?

– И то, и другое?

Он продолжил смеяться.

– Мне нравится, что ты больше не переживаешь о том, что говоришь при мне или как ты это говоришь.

Селина помрачнела. Она понимала, что Майкл пытался сказать ей комплимент, однако тем самым он невольно напомнил ей о том, сколько всего она потеряла той ночью в соборе Сен-Луис. Она и впрямь порой чувствовала себя так, словно забыла какую-то ключевую деталь своего характера, забыла, кто она такая на самом деле.

И снова гнев на саму себя окутал ее, как плащ, прилипший к телу во время дождя.

Хватит всего этого. Сегодня она здесь. Она в безопасности, в компании приятного юного джентльмена, который спас ей жизнь, рискуя собственной. И Селина обязана быть благодарна тому факту, что забыла все произошедшее, что таким образом уберегла себя от кошмаров, которые в ином случае следовали бы за ней по пятам и днем и ночью, бог знает как долго.

Просто… она ведь должна помнить хоть что-то из того, что приключилось с ней, разве не так?

Раны, которые она получила в ту ночь, были не из обычных. Шрам на шее до сих пор розовел, стягивая кожу. Когда Селина делала глубокий вдох, грудь каждый раз сдавливало так, будто ей под ребра вонзали тонкий кинжал.

Когда Селине было двенадцать, она обожглась, вынимая буханку хлеба из железной печи в своей квартирке, где жила с отцом. От того происшествия у нее остался шрам: тонкая красная линия на тыльной стороне левой руки, рядом с запястьем. Шрам этот служил ей вечным напоминанием о том, что следует быть осторожнее вблизи огня.

Пожалуй, она бы и не усвоила этот урок, если бы не осталось шрама.

– Как твоя первая неделя в новом магазине? – поинтересовался Майкл непринужденным тоном.

Селина повеселела, радуясь возможности сменить тему.

– Должна признаться, я была рада отвлечься на работу. И еще больше я радуюсь, наблюдая, как замечательно все выходит.

– Что ж, познакомить Новый Орлеан с парижской модой было отличной идеей – особенно будут рады дамы, которые любят ежедневно менять наряды. – Майкл ухмыльнулся, с восхищением глядя на Селину. – Скоро тебя начнут хвалить все.

– Благодарю тебя за веру в меня, однако правда в том, что я не смогла бы справиться со всем этим без помощи Пиппы и Антонии. То, что они умудрились проделать всего за несколько последних недель, настоящее чудо. – Пока Селина говорила, они с Майклом прошли мимо магазинчика дамских шляпок, и владелец кивнул им, коснувшись своего головного убора. – И конечно же, всему этому не суждено было сбыться без великодушного покровительства мадемуазель Вальмонт.

Взгляд Майкла помрачнел, однако хмурая тень появилась и тут же исчезла.

– Ты хоть раз говорила со своей загадочной благодетельницей?

– Она общалась со мной по переписке и обещала навестить магазин, как только вернется из Чарльстона.