Торговец смертью - Лоренсо Сильва

— Если вас заинтересует история Данте и Беатриче, советую вам почитать автобиографический очерк Данте в английском переводе Россетти. — Он указал на одну из полок. — Вон там вы найдете издание 1861 года. Оно называется «Данте и его Круги». Хотя, что касается меня, я люблю читать книги в оригинале.

После этого Белласар и Сиена ушли, оставив Малоуна с Поттером и слугой, разливавшим по бокалам шампанское.

Поттер остановился возле Малоуна, окинул его мрачным взглядом, а затем перевел взгляд на портрет. Легкий кивок «сторожевого пса», как назвал его Малоун, можно было бы принять за знак одобрения, но сарказм, прозвучавший в его голосе, не оставлял сомнений:

— Эпохальная работа! Она могла бы принести вам всемирное признание, вот только жаль, что ее никто не увидит. Этот не в счет, — указал он в сторону слуги, который разливал по бокалам шампанское «Дом Периньон».

— Ну что, идете? — осведомился Поттер у Малоуна. — Вам необходимо приготовиться к ужину.

— Я, пожалуй, ненадолго задержусь. Хочу найти книгу, о которой говорил мистер Белласар.

Наградив Малоуна уничтожающим взглядом, Поттер удалился.

Малоун повернулся к полкам и сделал вид, что ищет определенную книгу. Позади него послышался какой-то звук. Малоун безошибочно понял: слуга снял портрет с мольберта и вынес его из комнаты.

Малоун выждал десять секунд, а затем пошел в том же направлении. Дойдя до спиралевидной лестницы, он успел заметить, как слуга с картиной в руках поднимается вверх. Стараясь не произвести ни единого звука, Малоун двинулся тем же маршрутом.

Ковер, которым были выстланы ступени, скрадывал звук его шагов, и поэтому слуга не мог их слышать. Добравшись до верхней ступеньки лестницы, Малоун высунул из-за нее голову и увидел, как слуга постучал в дверь, находившуюся примерно посередине коридора. Когда дверь открылась, Малоун, словно на лыжах, заскользил обратно вниз по ступеням.

Вертолет, рокоча двигателями, поднялся в воздух. В бешено вращающихся лопастях отражалось солнце. Насколько мог понять Малоун, мужчины, которого он видел в день приезда в поместье, на его борту не было.

Заканчивая упражнения на берегу бассейна, он продолжал размышлять о том, как вытащить Сиену из поместья, но решения этой задачи найти не мог. Как только он закончит писать второй портрет и покинет поместье (если ему, конечно, позволят отсюда уйти), он должен будет рассказать Джебу, каким образом спасти женщину. Но теперь, когда он достаточно хорошо изучил систему охраны поместья, он ясно видел, что даже самая лучшая команда спецназа столкнется здесь с большими трудностями.

Тревогу Малоуна усиливало то, что сегодня утром Сиена впервые не каталась на лошади. Конные прогулки были настолько важным элементом ее повседневной жизни, что она просто не могла по собственной воле отказаться от них. Поэтому в голову Малоуна лезли самые мрачные мысли. Может, Белласар решил, что одного портрета вполне достаточно и пришло время избавиться от неугодной супруги?

Идя к себе в комнату, чтобы принять душ и переодеться, Малоун пытался убедить себя в том, что отмена ежедневной верховой прогулки может иметь вполне невинное объяснение. К примеру, Сиена могла почувствовать недомогание. В таком случае она сообщила бы ему об этом через кого-то из слуг, но пока он завтракал на террасе, ни одного вестника не появилось.

— Скажите, — спросил он слугу, который принес ему кофе, — не знаете ли вы, почему мадам не вышла, как обычно, к завтраку? Вы не слышали, она случайно не заболела?

— Нет, месье, ничего такого я не слышал.

Через полчаса Сиены все еще не было, и Малоун окончательно понял, что она не придет. Оставалось одно: попросить слугу постучаться в ее дверь и выяснить, в чем дело. Его глодало предчувствие, что она попала в беду, возможно, находится в бессознательном состоянии от наркотика, которым ее накачал Белласар.

С нервами на пределе, Малоун встал, преисполненный решимости найти слугу, и… окаменел, когда на террасу вошла Сиена.

На ней были пыльные ботинки, линялые джинсы и синяя рабочая рубашка, как если бы она собралась отправиться на верховую прогулку, но задержалась. Длинные волосы Сиены были затянуты в конский хвост, что подчеркнуло классический овал ее лица. Однако новая прическа подчеркнула и жесткий блеск, которого Малоун раньше ни разу не видел в ее глазах. Пусть за ее красотой и скрывалась ранимость, но этим утром от нее не осталось и следа.

— Рад видеть вас, — проговорил Малоун. — Когда вы не появились за завтраком, я начал волноваться.

Не говоря ни слова, Сиена направилась к нему. Джинсы и ботинки делали еще более заметными длину ее ног и узость талии.

— Что-то случилось? — спросил Малоун. — Вы выглядите так, будто…

— Я опоздала. Мы теряем время.

Она говорила короткими, рублеными фразами.

— Теряем время? О чем это вы?

— Приступим к работе.

Малоун шагнул к ней, но женщина уклонилась в сторону, обошла его и направилась прямиком в солярий. Малоун, недоумевая, последовал за ней. Он не мог найти причину такого странного поведения женщины — ее столь внезапной холодности и отчужденности. Еще больше он удивился, когда Сиена расстегнула рубашку, сняла ее и швырнула на пол.

— Подождите, — торопливо заговорил он, — почему бы нам не…

Сиена сняла бюстгальтер и бросила его к рубашке.

— Будьте добры объяснить мне, что, в конце концов, происходит! — потребовал он. — Я не…

— Я готовлюсь приступить к работе!

Она скинула ботинки и сняла носки.

— Остановитесь же, ради всего святого! — взмолился Малоун. — Что произошло? Объясните, почему вы…

— Я намерена сделать то, чего хочет от меня мой муж. — Сиена яростно расстегнула ремень брюк, сняла джинсы и отшвырнула их в сторону. Бляха ремня с клацаньем ударилась об пол. Белые трусики последовали за джинсами. Последним резким движением она расстегнула заколку, державшую волосы, и они рассыпались по ее плечам. Воплощение оскорбленного достоинства, она стояла перед Малоуном, глядя на него с вызовом и презрением. Ее гладкая кожа лучилась оттенками жженой сиены.

— Чего же вы ждете? — спросила она. — Доставайте ваш чертов альбом! Начинайте!

У Малоуна отнялся язык. Он сделал глубокий выдох, и только после этого к нему вернулся дар речи.

— Это вовсе не то, чего я хочу, — с трудом выдавил он.

— Я должна принять пикантную позу, да?

— Нет.

— Тогда какого черта вам надо? Хватит меня запутывать! Говорите, что мне делать?

— Наденьте рубашку.

Он поднял с пола рубашку и протянул ее женщине. Ее глаза пылали.