Донные Кишотки - Геннадий Владимирович Руднев

сам берег, как Твари вдруг стали сжиматься, уходить из-под рук и превращаться на глазах в клетки животного, вернее его кожи, мышц, костей, внутренностей. Тогда из огромного прозрачного острова получилась какая-то жёлтая черепашка, величиной с ослика, которая тут же погрузилась на дно. Её потом так и не нашли.

День за днём, месяц за месяцем они выискивали всё новые живые острова на поверхности, которые казались бездушными студенистыми массами, но, стоило нарушить порядок их частей и сложить на поверхности воды части по-«согдиански», как они тут же сжимались до какого-нибудь животного или гада неведомой породы, тонущего и исчезающего на глазах в морской пучине.

Все попытки сложить Тварей на берегу также заканчивались провалом. Кто-то оказывался растением и врастал в землю. А кто-то превращался в грибницу, и его мицелий прятался под землю на десятки метров вокруг. На большее, чем растения или грибы, искатели «пазлы» собирать не успевали. Остальная, несчитанная и бесполезная, часть Тварей иссыхала в пыль на горячей почве, как выброшенные на камни шальной волной медузы.

Целка начала было вести какую-то статистику, составила классификацию частей Тварей, их совместимости, взаимозаменяемости, особенностей веса, цвета и много еще чего. Она уже вплотную пришла к клеточной теории, когда каждая Тварь является лишь структурно-функциональной элементарной единицей строения и жизнедеятельности организма, обладающая не только собственным обменом веществ, но и способностью как к самостоятельному существованию, делению, самовоспроизведению и развитию, так и возможностью к созданию иных организмов. Целка уже подходила в своём открытии к редукционному делению, мейозу. Но эта работа к родным Тварям, которых они притащили с собой и использовали в качестве строительного материала и топлива в Согдиане, никакого отношения не имела. А им требовались именно они. И никакой морали.

Хвам посылал плоты с палачами во все стороны от устья и даже вверх по реке, используя полиспасты. Мало того, что палачи не находили следов тварей ни на каком берегу, сомнительная уверенность в том, что эти студни собственным ходом как-то поднимались порогами и водопадами вверх по реке со временем представлялось всё более фантастичной. Но ведь как-то же Твари добрались до Согдианы! И поиски продолжались сызнова.

В течение года участники экспедиции выстроили в дельте реки базовый лагерь. Под Целкиным руководством люди нашли годные породы леса и принялись за строительство плавательных средств. Первое вёсельное судно спустили на воду через четыре месяца и под лёгкими тростниковыми парусами стали обследовать ближайшие острова. Ветры в это время года дули с востока на запад. Через полгода – с запада на восток. За это время ближайшие острова были изучены вдоль и поперёк. Исследователи нашли новых животных, рыб, птиц и даже насекомых, похожих на людей. Но Тварей, похожих на согдианских, не было нигде.

Тогда на второй год разведчики решили комбинировать из остатков своих старых плотов и новых Тварей похожие породы, которые смогут складываться в клеточный «пазл». Подбор был долгим. Студенистые массы отличались друг от друга. Чтобы вокруг согдианского куска составить что-либо приличное, приходилось возиться не один месяц. Волны и ветра мешали сбору материала. Некоторые части уносило спонтанными течениями. Солнце иссушивало узкие хвостовые части сборки в штиль, и они отваливались, тут же подъедаемые рыбой.

Первый успех пришел неожиданно.

Они услышали по шуму волн, как к их произведению вдруг двинулась без их помощи огромная живая платформа, за ней вторая, третья и, вероятно, ещё одна, и платформы сошлись, сжались и вдруг превратились в доисторическое зубастое чудовище, нырнувшее на всю свою десятиметровую длину и вынырнувшее перед ними из моря, будто красуясь и пожирая конструкторов алчным взглядом.

Люди этот взгляд оценили первыми. В море они больше не вышли. Через день они собрали вещи и двинулись вверх, вдоль реки, в Согдиану.

К тому времени экспедиция перенесла лагерь и стоянку четырех построенных судов к самому горлу речного устья. Хвам управлял каждым судном собственноручно. Ослы просто давили на деревянные рычаги, которые двигали вёслами. Циля отсчитывала им ритм. Уровень воды тогда поднялся уже метров на тридцать. Речной поток падал в море со скалы широким саженным водопадом.

Хвам не отрицал, что он нашел вход в Гиперлуп возле этого порога, но вода поднималась столь стремительно, что воспользоваться им он бы не успел. Да и поздно уже было. У него началась очередная малярия…

Комары, размером с воробьев, появились внезапно. Их принесло ветром с востока, из Африки. Они накинулись на животных, как вампиры. Какое-то количество ослюдов и ослов первое время удавалось прятать под парусами на каждом судне. Но гнус становился всё злее, а животные беззащитнее. Тогда начали бросать жребий и вывешивать одного осла на веревке на рее, чтобы спасти остальных. За ночь жертву заедали до смерти. Добровольцев на следующую ночь не находилось. Тогда ослов принуждали совать голову в петлю всем стадом. Через месяц, только ветер утих, комары с раскалённого солнца переместились в джунгли. Но скоро ветер подул с противоположной стороны и рукотворное чудовище вернулось на запах свежей крови и ослиных трупов…

Так любимая согдийцами цикличность управляла здесь всем. Весной их сжирали комары и лихорадка. Осенью – ими же созданное чудище… Да ещё вода поднималась, упираясь со стороны моря в почти вертикальные берега. У Хвама и Целки не было возможности при таком скором подъёме воды ссадить всех животных на крутой берег. Оставалось ждать, когда уровень достигнет водораздела и река хлынет в противоположную сторону, вернув остатки потрепанных судов в Согдиану…

И дождались этого Палач и Предводительница только на шестой год, когда чудовищу уже незачем было возвращаться к разбитым судам, а все ослы и ослюды были уничтожены или унесены водой из моря в реку. Голодное чудище, вероятно, с досады щелкнуло под водой полуметровыми зубами и равнодушно проследило, как его создатели, Хвам с Целкой, получившие от малярии вечный иммунитет, сошли с последней посудины на землю. Скоро они сами научились ловить крупных глупых комаров и пить их ворованную кровь. А когда кончались комары, пили кровь друг у друга.

– Этой особенностью поддерживать своё бессмертное существование мы и воспользовались на самодельном плоту из раскрошенной чудовищем палубы, огрызке надежды, который вынес нас сюда, к родным пещерам… – завершил свой рассказ Хвам, артистично взмахнул рукой и поклонился.

Йошка похлопала в ладоши, но «браво» не прокричала.

– А теперь я хочу умереть, – серьёзно попросил измученный палач. – Открутите мне голову. Всё равно здоровых яиц мне теперь не дождаться.

– Не скули! – повысила на него голос очнувшаяся Целка. Встать она не смогла, лишь приподняла голову, уперлась в пол передними ногами