Золотая бабочка - Алекс Вуд

Господи, в панике подумал он. Мне же сейчас нужно везти ее к себе домой. Разве я смогу спокойно уснуть этой ночью, зная, что она в соседней комнате?

Но Элли, похоже, не чувствовала ни малейшего смущения.

– Я так устала, – зевнула она, деликатно прикрыв рот ладошкой. – Сегодня был тяжелый день. Поехали домой.

Так бы сказала вчерашняя Элли, в красных брюках и зеленом свитере, но от этой утонченной изысканной девушки было странно слышать такие обыденные слова… Даниэль тряхнул головой и пришел в себя. Перед ним все тот же человек, та же племянница Питера Дестена. Нет ни одной причины, по которой он должен относиться к ней не так, как вчера.

– Тогда вперед, – беззаботно ответил он и посторонился, пропуская ее.

Элли шагнула к машине и скользнула в салон. Дан с силой вдохнул воздух, насыщенный ее ароматом. И все-таки относиться к ней так, как раньше, он уже никогда не сможет…

В машине она сидела очень тихо. Даниэль иногда мельком смотрел на нее и видел, что в профиль Элли напоминает обиженного ребенка. Сердце защемило от жалости. Что происходит в голове этого непонятного существа?

– Что-то не так, Элли? – осторожно спросил он.

– Все отлично, – через силу улыбнулась она, как-то странно посмотрев на Даниэля. – Было неприятно разочаровывать мистера Грациано…

– То есть?

– Я сказала ему, что Фабрицио не предупредил нас о его замысле.

– Ты что? – Даниэль резко крутанул руль. – Ты же сама говорила о том, что это глупо.

– Фабрицио – предатель, – монотонно произнесла Элли. – Ты бы видел его лицо, когда он понял, что мы вполне подготовились и ему не удалось опозорить нас перед Эдуардо. Я думала, что он сейчас растерзает тебя или Тэдди. Или меня.

– Ты считаешь, он стремился опозорить нас?

Если бы Даниэлю сутки назад сказали, что он будет всерьез советоваться с Элли Хасл, он бы высмеял эту идею. А сейчас он с нетерпением ждал ответа этой многоликой девушки.

– Может быть, – неуверенно пожала плечами Элли. – А может быть, здесь все поглубже. Как-то не верится в то, что Фабрицио до такой степени ненавидит «Хьюстон Эдвертайзинг», что решился на такую детскую выходку.

Даниэль фыркнул. Кто бы рассуждал о детских выходках! Но в словах Элли было разумное зерно, и если бы его голова не кружилась от тонкого аромата ее духов, он бы непременно сообразил это сам.

– Теперь будет очень тяжело работать с Фабрицио, – продолжала девушка. – Он догадывается, что его подозревают. Я не знаю, что он наплетет Эдуардо, как оправдается перед ним. Возможно, что они как-то уладят этот вопрос. Но вот нам точно будет нелегко…

Даниэль чувствовал определенную гордость из-за того, что Элли принимает проблемы «Хьюстон Эдвертайзинг» так близко к сердцу. Она появилась в его жизни совсем недавно, а заняла в ней такое же важное место как, например, Тэдди.

Даниэль на мгновение представил, что рядом с ним сейчас сидит не Элли, а Теодора. С ней можно было бы серьезно посоветоваться насчет будущего компании, обсудить поведение Фабрицио, наметить план действий… Но ему почему-то было приятнее молчать рядом с Элли, а не рассуждать о проблемах компании с Теодорой. Впервые в жизни что-то интересовало его больше, чем собственная компания…

Остаток дороги проехали молча. Даниэль заехал в подземный гараж и заглушил двигатель.

– Приехали, – негромко сказал он. Он неожиданно почувствовал усталость. Прием стоил ему многих сил…

Элли не откликалась. Даниэль повернулся к ней и с удивлением обнаружил, что девушка мирно спит. Ее грудь мерно вздымалась, длинные реснички чуть подрагивали. Даниэлю захотелось просто вынести ее из машины и аккуратно донести до комнаты, там положить на кровать и всю ночь любоваться нежной красотой ее лица. Но не успел он как следует насладиться этой фантазией, как Элли открыла глаза.

– Мы уже приехали? – сонно спросила она.

Даниэль кивнул. Сил говорить у него не было.

Элли вздохнула и открыла дверцу машины. Даниэль последовал ее примеру. Вскоре они уже поднимались в лифте домой. Даниэль предпочел бы, чтобы Элли беззаботно болтала, критиковала кого-нибудь, отпускала язвительные замечания, как раньше. То, что она просто стояла и иногда смотрела на него своими огромными глазами, лишало его необходимого спокойствия. Даниэль всячески гнал от себя мысль о том, что сейчас они войдут в квартиру, закроют за собой дверь и останутся вдвоем. Что будет дальше?

Ничего, твердил голос разума. Элли – девочка, сумасбродная и нуждающаяся в постоянном контроле. Скоро приедет Питер и избавит тебя от этой обузы. Хотя, конечно, с Элли очень приятно работать и возможно, для нее найдется постоянное место в «Хьюстон Эдвертайзинг»…

Но голос разума глох, стоило Даниэлю только встретиться глазами с Элли. Как она красива! Если бы я познакомился с ней на вечеринке у Грациано, насколько все было бы проще…

Но ослепительная девушка в золотистом платье, стоявшая рядом, была не таинственной незнакомкой, а той самой Элли Хасл, которая безумно злила его своими нелепыми нарядами и неуместными замечаниями.

Даниэль открыл дверь и пропустил девушку вперед. Элли шагнула в квартиру, но свет включать не стала. Она прошла через весь холл и остановилась на первой ступеньке лестницы. Даниэль стоял у порога и с замиранием сердца ждал, что же будет дальше. Если бы на месте Элли была любая другая женщина, он расценил бы это как прямое приглашение. Дан смутно различал мерцание блесток на ее платье и еле сдерживал себя, чтобы не броситься вслед за ней.

– Спокойной ночи, – сказала Элли и стала подниматься вверх по лестнице.

Даниэль вздохнул и захлопнул за собой дверь. Момент был упущен, а впрочем, что он мог бы сделать в сложившихся обстоятельствах? Дан представил себе, с каким презрением посмотрела бы на него Элли, попытайся он осуществить хотя бы одно из своих безумных желаний, связанных с ней…

Даниэль Хьюстон, ты полный дурак, несмотря на все свои многочисленные успехи, с ехидной усмешкой сказал он себе. Ты проглядел кое-что очень важное, и теперь тебе ничего не остается, как кусать локти. Слишком поздно предпринимать что-либо сейчас…

А в это время в роскошном номере Эдуардо Грациано разыгрывалась сцена, совершенно не соответствующая ни времени суток, ни шикарной обстановке. Лючия выплескивала в присутствии отца негативные эмоции, скопившиеся в ней за вечеринку.

– Только подумать, – кипятилась она, – что ты спокойно предоставил этой финтифлюшке возможность блистать весь вечер, лишив меня, свою единственную дочь, этого законного права!

– Но ты не можешь не признать, что Элеонора очень эффектно смотрелась, – флегматично заметил Эдуардо.

Казалось, ничто не может потревожить его спокойствия, однако знающие его люди заметили бы, что в глубине его темных глаз клокочет ярость. Однако чувство это не было ни в коей мере связано с Лючией. Она была бы очень раздосадована, если бы поняла, что отец совсем не слушает ее…