Лучшая ведьма - Валентина Савенко

Крэйг ждал дня проявления лика с тех пор, как нашел в архиве записи об истинном возрасте дриады. Взяв из рук старейшины чашу с родниковой водой, дракон сделал глоток, остальное осторожно вылил на узловатые корни ивы.

Едва видимое лицо на коре проступило четче, распахнулись мутные зеленые глаза, давно лишившиеся белков и напоминающие два изумруда.

— Не ты! — опередила дракона Галена. — Не ты и не сегодня, — прошелестели ветром в ветвях ивы слова. — Когда Лунная Дева откроет для тебя врата своих земель, та, что стала твоей гостьей, пусть придет ко мне. Я отвечу тебе. Скажу, что слышали мои корни, дракон.

Лик подернулся корой и исчез. Терпеливо повторив омовение корней и поклоны, Крэйг стрелой взлетел в небо. Сумасшедшая древняя дриада поставила его перед непростым выбором: найти ответ на вопрос или обезопасить ведьму. Хотя был и третий вариант: обезопасить и найти.

Алый дракон прекратил бездумно подниматься к облакам, круто развернулся. Сильные крылья уверенно разрезали воздух, бьющий в морду ветер отлично охлаждал голову. Злость и нежелание рисковать жизнью той, за которую он отвечал, ушла. Схематичный план обрастал деталями. Подлетая к замку, Эзраа точно знал, что делать.

Однако, как он уже успел понять, любой вид планирования и Николь — вещи плохо совместимые. Окна лаборатории выглядели странно белыми на фоне стены. Что-то светлое быстро поднималось по стеклам, создавая ощущение, что дракон смотрит на таз прачки.

То, что зельем происходит что-то странное, я поняла, как только открыла дверь в лабораторию. Белая пена медленно выползала из котелка. Котелок недовольно подрагивал, намертво привязанный к треноге. Его темные бока светлели и снова становились черными, защита на нем отличная. Чего нельзя сказать о сменивших цвет ремне, треноге и столе, поверхность которого быстро светлела, становясь белой, с легким голубым оттенком.

С чего вдруг взбесилось зелье, неясно — я точно следовала рецепту, почти по буквам переписанному из справочника Сильвии, ошибки быть не должно, но ошибка пузырилась в котелке. И если не хочу удивить дракона необычным цветом стола, надо поторапливаться.

Я вытащила записную книжку и проверила, правильно ли помню, чем нейтрализуется отбеливатель. Схватив с полки стеллажа большой мерный стакан, набрала воды и плеснула в котелок.

Вместо того чтобы посветлеть и стать прозрачным, отбеливатель запузырился с новой силой, а потом котелок выплюнул фонтан белой пены.

Везения хватило, чтобы отпрыгнуть к приставленной к стене лестнице, взлететь по ступенькам, спасая туфли от быстро заполняющей комнату пены. И увидеть, что стремянка стоит аккурат под тем самым не до конца умершим зеркалом.

Снизу булькала пена, жадно отбеливая одну ступеньку за другой, потолок быстро приближался, я перебирала ногами, не желая отбеливаться. Метелка далеко, Фан — тоже. Пока имп найдет того, кто спасет бедовую лучшую ведьму, я стану буквально белой ведьмой, с голубым оттенком.

Выход был один — пройти зеркалом, той частью, что не успела постареть, а трещина, которая на нем появится, будет не видна под простыней. Правда, придется разбить зеркало в спальне, через которое я собиралась покинуть мир отражений, чтобы горничные не заметили подозрительной трещины. А разбитое зеркало — случается. Вот такая неуклюжая ведьма.

Найдя решение, я дернула за нитку на простыне, потянула. Пена, поднимающаяся снизу, поторапливала меня жадным шипением. Надеюсь, пары минут везения хватит, чтобы унести ноги из лаборатории! Справившись со стежками, я отодвинула ткань и остолбенела… На нетронутой временем части зеркала в углу была крохотная трещина! Не дефект амальгамы, а тонкая веточка, прорезающая стекло.

«Я что, не единственный зеркальщик в замке?» — промелькнуло в голове, прежде чем подошвы туфель заскользили по ступеньке, и я с воплем нырнула в пену.

Не успела вдохнуть отбеливающую гадость, как магическое безобразие с тихим хлопком исчезло, оставив меня сидеть на полу. Оглядев пальцы, я вытащила из-под шляпы прядь волос и тихо, с облегчением, рассмеялась.

Моего везения хватило! Я не убилась: в момент удара о пол пена спружинила не хуже матраса. Я не превратилась в белого призрака с легким эффектом синьки. Одежде повезло меньше. Мантия, шляпа, платье и туфли стали именно того оттенка, что и планировалось. Задрав подол, я убедилась, что остальные части гардероба не избежали той же участи.

Зато теперь мне точно больше идет ведьминская экипировка! И лаборатория, похоже, тоже… мне идет.

Я покрутила головой, оценивая последствия бунта отбеливающего зелья. А что? Неплохо!

Стены, шкафы, столы, стул, подоконники, стеллаж, лестница, простыни на зеркалах, дверь — все было одного цвета. Темным пятном выделялся котелок, прикрученный к треноге побелевшим ремнем лорда Эзраа, и книга, защита которой оказалась сильнее. Пестрыми кусочками диковинной мозаики смотрелись за стеклами белых шкафов ведьминские запасы и пузырьки, в которые я разлила два первых зелья.

Часы на башне пробили шесть, и я поняла, что, если в котелке не осталось хотя бы пузырька отбеливателя, я не успею до ужина сварить новое зелье и бездарно провалю первое задание. К счастью, недовольно подрагивающий котелок не все выплюнул на стены.

Остатков хватило на три пузырька. Разливая их, я выяснила любопытную вещь: поверхности, попавшие под воздействие отбеливателя, приобрели занимательное свойство отталкивать грязь. Естественно, грязи после моей чистки в лаборатории не имелось, однако ее с успехом заменила неудачно свалившаяся с полки склянка с чернилами каракатицы. Фиолетовая капля просто скатилась по ткани мантии, не оставив на ней ни следа, и, шлепнувшись на пол, замерла круглым шариком, словно попала на вощеную бумагу или превратилась в ртуть. Закатить ее обратно в пузырек не составило труда.

— И как это у тебя вышло? — повернулась я к вымытому котелку, довольно подергивающему ручками.

Посудина удивленно замерла, противно проскрипев ножками треноги по столешнице.

— Ага, значит, не ты виноват. И не я. Но кто-то же придал зелью ускорение?

Я отлила себе немного отбеливателя, плотно закупорила пузырек и спрятала в карман. Не помешает узнать, что именно сотворили с моим зельем. Точнее, что с ним сотворил неизвестный зеркальщик, след которого я увидела на зеркале. Уж точно не отбелить лабораторию он хотел. Я быстро взобралась по лестнице, собираясь осмотреть трещину. Но «живой» край порадовал меня полным отсутствием повреждений. Неужели почудилось с перепугу?

Я сдвинула ткань еще немного и внимательно изучила уцелевшую часть зеркала. Не была уверена, но, кажется, она стала меньше. Или я настолько боюсь разоблачения, что начинаю видеть странности там, где их нет. Возможно, никто зелье не портил, а оно так и должно было себя вести, я же никогда в жизни отбеливатель не готовила.

В дверь лаборатории уверенно постучали.

— Николь, я могу войти? — вежливо поинтересовался лорд Эзраа.