Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде - Алексей Соловьев

Баскак Саид-хан, следящий за действиями московского князя, был верным слугой покойного Узбека, расчетливым и умным послом, прекрасно понимавшим все тонкости ордынско-русской политики. Будучи мусульманином, он отстаивал перед великим ханом лояльность к православной церкви, ибо та проповедовала любовь к врагам своим и смирение. А что еще нужно было от северного вассала? Он был хорошо знаком с любимой женой Узбека, Тайдулой, ценил ее ум, способности политика и управителя. Поэтому при известии о том, что в Орде возникло противостояние между провозглашенным, но еще не приведенным к присяге великого хана Тинибеком и его младшим братом в союзе с матерью, Саид не спешил открыто поддерживать ни одну из сторон. Восточная мудрость: «Когда два тигра делят добычу, шакалы смотрят со стороны»! Шакалом, конечно же, баскак себя никогда не считал, но и быть бескровно казненным тигром-победителем тоже не хотелось.

Узнав о приезде начальника личной тысячи Джанибека на подворье, чуткий дипломат тотчас заподозрил нечто большее, чем посещение ханского удела под Коломной, и на следующий же день призвал Кадана к себе.

Андрей явился на подворье Саид-хана вместе с Камилем. Все внутри него трепетало: ему предстояло впервые преклонить колено перед тем, в чьей руке могла оказаться судьба и его, и еще очень и очень многих людей. Про себя молодой воин уже решил: если почувствует, что старый татарин заподозрил неладное и захочет схватить — немедленно заколоть самого себя! Под пыткой можно не выдержать, можно поведать о коварном замысле москвичей против Тинибека, а что будет потом?.. Так пусть это при необходимости уйдет в небытие вместе с ним!

— Хан Джанибек приветствует тебя, мудрый Саид-хан! — нагнулся Андрей в низком поклоне. Принял из рук сотника изящный серебряный кубок весом не менее двух гривен, купленный на торгу по пути к баскаку и поставил у ног хана.

Саид-хан бросил оценивающий взгляд на подарок, хитро прищурился. Затем обозрел тысячника. Кривой указательный палец поднялся вверх:

— Что это? Отчего перевязан? С кем-то бился?

Все так же неспешно, с легким заиканием, Андрей поведал историю о лжетатях. Баскак тотчас же поинтересовался:

— А что вы делали в этой Кошире? Зачем тебя вообще на Русь прислали?

Лгать и выкручиваться было опасно. Приходилось говорить правду:

— Мой хан и его светлая мать поручили мне собрать выход в их вотчинах.

— Почему именно сейчас? — старался додавить парня и получить нужную для себя информацию баскак. Но получил достойный отпор:

— Разве смеет недостойный слуга спрашивать хозяина «зачем» или «почему»? Если он хороший слуга, он обязан произносить лишь «слушаюсь, мой господин»!

— А ты хороший слуга?

— Спросите об этом моего господина сами, о светлейший!

Саид-хан поиграл концом прошитого золотой нитью пояса.

— Зачем ты явился к московскому князю? Жаловаться?

— Меня, мирного посланца сына великого хана, обидели на его земле. Значит, это не только моя обида! Можешь сам сообщить об этом князю Семену, о достойный! Я подожду его решения, чтобы передать потом моему господину.

Саид заметил опасную ловушку, в которую мог попасть. Пойди он предложенным путем — вся ответственность за продолжение будет лежать только на нем. А если Джанибек, срочно собирающий деньги, одолеет своего брата? Старший брат пока действовал как глупец, продолжая оставаться вдали от столицы ханства. За действиями же младшего чувствовалась уверенная рука Тайдулы. Пора ли уже принимать чью-либо сторону или продолжать оставаться безучастным?

— Я скажу о тебе московскому князю. На прием пойдем вместе. Потом вместе же и решим, как тебе поступить дальше. Разрешаю удалиться!

Уже сев на лошадь, Андрей почувствовал, как бьется сердце! Кажется, он все сделал правильно? Кажется, хитрый многоопытный татарин не заметил подвоха и фальши. Кажется… Но все равно надо было как-то дать знать великому князю о себе! Немедленно!

— Камиль, хочешь посмотреть русский базар? — полуобернулся Андрей к сотнику.

— Зачем? Когда я вижу богатого русича, мне сразу хочется его обобрать, — хохотнул татарин. — Купить подарки женам проще в Сарае, там съезжаются сотни купцов со всего мира, там есть все, что захочешь! Лучше попроси Саид-хана прислать нам несколько наложниц, мне надоело видеть под собой только коня!

— Завтра, мой верный Камиль, завтра! Держи пока дирхем, попробуй сегодня найти девку сам. Я все же проеду за стены их города.

— Возьми с собой охрану, Кадан-бей!

— Не надо. Не думаю, что в Москве грабят днем татарских нойонов. Я скоро вернусь.

Улицы Москвы встретили Андрея многолюдной толчеей, гомоном простолюдинов, криками зазывал. Он неспешно направлял коня к торжищу, следуя тщательно продуманному боярами Вельяминовым, Сорокоумом и Кобылой плану. Пока все шло гладко, слава богу! Только б не случилось накладки сейчас!

Деревянные терема, словно разновозрастные девки, толпились обочь, белея одинакового цвета бревнами и досками. Частые пожары, превращавшие в пепел большую часть жилищ, многие церкви, не оставляли плотников без дела. Непоколебимо лишь высились каменные церкви Благовещения, созданной еще отцом Симеона по настоянию святителя Петра, и Архангельская, которой предстояло стать усыпальницей великих русских князей. Теперь и создатель, и наставник лежали в них под тяжелыми каменными плитами, мощами своими продолжая охранять покой и благополучие земли Московской.

Торг был плотно заставлен телегами, возами, длинными прилавками. Верхом в толчее пробираться было б трудно, если бы не татарское обличье всадника. Бабы и мужики бросали злобные взгляды, шептали вслед приглушенные проклятия, однако спешили вдавиться спинами в мякоть толпы, чтобы не оказаться под копытами. Спешенный же татарин в те времена выглядел бы столь же дико, как и преуспевающий бизнесмен наших дней, сидящий за рулем прогнившей «шестерки»!

Рыбные ряды веяли запахами свежей, соленой, вяленой и копченой рыбы. Ивана Андрей узрел сразу: дядя, исполняя боярский наказ, торговал от зари до темна уже второй день. И здесь все шло по задуманному! Теперь Вельяминов или Кобыла получат весть, что Андрей-Кадан в Москве. Осталось лишь повестить князя о возможном времени встречи.

Конская морда нависла над осетровыми и белужьими бревнами. Купец вскинул глаза, широко улыбнулся и угодливо подхватил балык под хвост:

— А вот рыбка окская, боярин! Вишневым и можжевеловым дымом копченная! Не рыба, а щербет — сама во рту тает! Изволь кус отпробовать?!

Острый нож мигом отпластал тонкий, просвечивающийся на солнце срез жирного душистого мяса, двузубая вилка приняла его на себя. Иван шагнул к Андрею, угодливо поднял угощение, с любовью смотря в дорогие глаза. Всадник принял, отведал и на корявом русском изрек:

— Карош, да! Только деньга нет. Завтра все будет!

Иван пристально глянул в лицо племянника: