Я вам не ведьма! - Эйта

Обычно фамильяров оставляли на улице, но мелких и спокойных брать разрешалось.

То, что переговоры будут именно противными, я легко определила по соответствующей роже «запевалы», которая плюхнулась на стул Бонни так, как будто имела на это право.

Я чуть поморщилась: давненько я не участвовала в девичьих склоках.

Догадаться, что передо мной представительницы захудалой аристократии, было еще легче, чем понять, с кем именно мне придется сцепиться языками: есть у них на лице отпечаток этакого благородного страдания, оттенок тлена и угасания. Они недостаточно едят, редко бывают на балах, зато очень гордятся своим длинным именем, потому что на самом деле это все, что у них есть.

Купцы и аристократы… у нас есть деньги, у них — благородная кровь. Мы завидуем друг другу, а потому вечно грыземся, как кошки с собаками. Богатые аристократы другое дело: они не снисходят ни до кого из нас, пока им не понадобятся вдруг дополнительные деньги или связи. Я бы предпочла столкнуться с богатой аристократкой, а не с бедной. Богатая бы просто не села за мой столик и не унизилась бы до прямой конфронтации.

— Дезовски? — брякнула противная.

Если бы не деланное скучающее выражение на ее точеном личике, я бы даже назвала ее красавицей. Большие темно-синие чуть раскосые глаза, губки бантиком, заколотые в сложную прическу иссиня-черные волосы, намекающие об иностранных кровях… Бабка? Пробабка?

Определенно доля шенской крови в ней была.

В Академии полно брюнеток, но они все скорее темные русые или темные шатенки. Такой оттенок, как у моей собеседницы — редкость. Крылья Каркары — и те были недостаточно темными, чтобы сравнить их с этими волосами.

Зато жирную черную кошку, устроившуюся на плечах моей собеседницы своеобразным меховым воротником, как будто под цвет волос и подбирали.

Господи, красивая девушка из захудалого аристократического рода, вот этого мне только не хватало. И откуда бы ей знать мою фамилию? Неужели Бонни настолько обиделась?

В этот момент я вздрогнула, дала слабину. Думать, что Бонни могла настучать этим курицам… это было куда противнее намечающегося разговора.

Я глубоко вдохнула, недюжинным волевым усилием заставляя себя не паниковать раньше времени и мыслить логически.

Бонни ведь думает, что я какая-то другая Дезовски, не богачка. А к Дезовски-с-улицы такие цацы бы не подошли. Это выше их достоинства.

Это точно не Бонни.

Можно выдохнуть.

— А вы кто? — спросила я нахально.

Очень вовремя подоспел зевок. Я закрылась ладонью, но не очень рьяно.

А кто это у нас в любимых подружках? Вот она сидит. Рядом с Щицем. Щиц молодец, ведет себя правильно, уткнулся в овсянку так, будто на дне тарелки написана, как минимум, Тайна Всего Сущего.

Вся какая-то рыхлая, рыжеватая, полноватая, нос топориком, губы тонкие… Даже фамильяра я что-то не вижу. Понятно, почему она любимая, а блондинка нет. Блондинка через пару лет округлится где надо, и составит запевале отличную конкуренцию, а этой уже ничего не поможет. Ну, может, магия?

Если нет ни лица, ни личности проблемы начинаются не только с личной жизнью, но и с жизнью вообще. Даже такая некрасивая женщина, как тетенька, цепляет людей — пусть и отталкивает их тут же со всей возможной холодностью.

Но за эту девушку даже если очень стараться, все равно не зацепишься. Идеальный второй номер.

— Талавинне! — гордо ответила девушка, — Маркарет Талавинне.

Щиц укоряюще покачал головой, расстроенно прицокнул языком. Потом достал откуда-то из складок замызганного одеяния блокнот и записал аккуратным ровным подчерком: «Маркарет Талавине».

— Через две «н» поправила я машинально, — Талавинне.

В глазах девушки вспыхнуло торжество. Еще бы, ее фамилию знают! Я досадливо фыркнула: да уж, моя промашка. Но немудрено: род многочисленный, ветвей и веточек не перечесть.

— Так чего вы хотели?

— Тетка твоя… шенский ведет. Акцент как у деревенской, — тут она хихикнула, — доярки. Видать, в жизни в Шене не была, а? Не пустили б ее туда.

— Как будто бы полу… четверть… Даже и не знаю, как это называется? Восьми? Седьмую воду на киселе пустили бы. Вам шенский в детстве замковый музыкант напел? Ну так он сущая бездарность, других вы себе позволить не можете.

Так себе ответ.

Позиция у меня вообще-то была хуже некуда. Это она начала с тетки, а дальше пройдется и по Щицу, которому несомненно стоит прикупить какой-нибудь нормальной, а не вопиюще рабочей одежды, и по Бонни… да в адрес Бонни она уже пробный камешек кинула, на самом деле: деревенская доярка была упомянута не случайно. Даже хорошо, что сейчас Бонни не ест за одним со мной столом, она просто не приспособлена к таким перепалкам. Возмутилась бы…

— Но ты и на то не способна? Тебя зачислили в группу для отстающих, — фыркнула Маркарет… ой, да ладно, какая она Маркарет! Не доросла еще, Марка!

Шень — маленькая страна на востоке, клочок земли, там почти ничего не растет, почти нет людей… зато те люди, что есть, такие сильные маги, что без труда огородили свою землю от вторжений чужеземцев.

Шенский — это часть элитного домашнего образования. Если ты знаешь шенский, значит, у тебя есть статус в обществе. Все высокородные знают шенский.

Я не высокородная, но я богатая и папенька купил титул. Шенский — такая же часть моих обязанностей наследницы папенькиных богатств, как и уход за могилами Дезовски, самоличное открытие нескольких балов в год и их организация, присутствие на благотворительных балах, интервью газетам, посещение церковных праздников и многое другое.

И мне все еще нужно составить список тех моих обязанностей, от которых я не могу отказаться, прикрываясь учебой, кстати. Забыла это сделать вчера. Хашасса всецело завладел моим вниманием, было что-то такое… волшебное в выписывании этих закорючек…

Эх, и почему мне просто не дали выйти замуж? У офицерских жен такая простая жизнь, а все эти пафосные двери просто захлопнулись бы перед моим носом, избавляя меня от необходимости наносить целую уйму обременительных визитов в год.

— Я просто ушла с экзамена, — пожала плечами я, — но я знаю, как учит моя тетенька, — тут я скорчила жалостливую мордашку, — и желаю вам всяческих успехов! А я пока немного отдохну в группе для отстающих.

Вообще-то и то, что мы с тетенькой родственницы — информация не для общего пользования. И вряд ли ее могла разболтать Бонни.

Я немного расслабилась. К визиту этой троицы Бонни не имеет никакого отношения… То есть я и раньше это понимала, но теперь-то окончательно уверилась. Замечательно. Я все еще могу на нее полагаться.

— Ну-ну, — презрительно фыркнула Марка и встала. Следом за ней подскочила и ее рыжая товарка.

Отход вышел красивым, почти хореографически поставленным.