Я вам не ведьма! - Эйта

Щиц все-таки не выдержал.

— И что это было? — спросил он, задумчиво провожая взглядом прямую спину Марки.

— Прощупывание сфер влияния, — вздохнула я, — хотят понять, что от меня ждать. Они думают, я захочу впрягаться в эту канитель с соперничеством. Адище холодный, да кто вообще слух пустил?

— Не то чтобы ты это сильно скрывала, ну, — вздохнул Щиц, — но началось все с маленького вчерашнего диалога твоей тетки и тайе Альменне в классе, — тут он закатил глаза и взвизгнул так, что я аж подпрыгнула на месте, — тайе Дезовски, ваша племянница выпрыгнула в окно и убежала в лес! — продолжил нормальным тоном, — а так как только ты выбрала этот способ покинуть экзамен, — развел руками, чуть не снеся при этом со стола чашку с молоком, — то секрет перестал им быть.

Угу. Особенно если учесть, что тетенька при знакомстве никогда не позволяет усомниться в том, что она та самая Дезовски…

В моей голове не осталось мыслей. Там свистел ветер одиночества и грядущих проблем.

— О, — сказала я.

Мы немного помолчали.

— Но тебя же не было в классе.

— Бонни рассказала.

— О.

— Угу.

— То есть она…

— Она не и тех, кто обижается и перестает общаться с подругой, — пожал плечами Щиц, — но вряд ли она знает, как именно теперь с тобой общаться и вправе ли она вообще это делать. Вот и сторонится тебя.

Она в этом не одинока. Надо же, а я и не подозревала, какой огромной неловкости мы с Бонни умудрялись избегать благодаря ее недоверию…

— А ты хочешь?

Голос Щица вырвал меня из омута размышлений.

— Что хочу?

— Впрягаться в канитель с соперничеством, — Щиц отложил ложку, — я вот прикидываю, не придется ли мне теперь всю еду на предмет подозрительных зелий проверять.

— Зачем?

— У мелких ведьм в почете мелкие пакости, — скривился Щиц.

Похоже, был у него неудачный опыт.

— Не знаю, — пожала плечами я, — не уверена, что смогу этого избежать. Раз уж так получилось, что все знают, кто я…

— Игнорируй? — предложил Щиц.

— Сложновато будет, — я поежилась, — знаешь, я немного не выспалась. Давай потом поговорим? Скоро моя первая алхимия, а потом хашасса…

Я очень давно не приживалась в новых женских коллективах. Не то чтобы я была в этом как-то особенно хороша. Так, средненький игрок на нелюбимом поле. И размышлять об этом было неприятно.

Проще всего завершить неприятный разговор, изобразив легкое недомогание… или позволив его заметить. Я и правда сегодня не выспалась, всю ночь мне снилась какая-то муть, из которой, пожалуй, самым приятным был давешний лесник, потрясающий банкой каких-то монет.

Соображалось тоже не очень.

— Сначала химия, — поправил Щиц, — на старших курсах она разделится на алхимию и зельеварение. А пока основы. Самое близкое, что у вас сейчас будет к делу всей жизни твой бабушки — травоведенье.

— Да-да, — растерянно ответила я.

Даже Щиц знает про мою бабушку больше меня. Какой ужас.

На уроках Бонни села рядом со мной, и мы даже перебросились парой пустых, ничего не значащих слов. А потом она взяла и опрокинула на себя несколько склянок с демонстрационной щелочью. Неудачно зацепила рукавом, ну и…

К счастью, успела среагировать преподавательница: сложный жест рукой, и щелочь скатилась по коже Бонни крупными прозрачными каплями, не причинив ей вреда, но хорошенько попортив пол и рукава ее форменного платья.

В общем-то, так я и узнала, что щелочь опасна.

Бонни была так смущена, что это делало ее неуклюжей. Стоило мне к ней обратиться, и она краснела чуть ли не до кончиков ушей, дергалась, сжималась. Поэтому во второй половине занятия я приняла волевое усилие работать в одиночестве. Ради ее же блага. Потому что инцидент с щелочью не повторился только чудом.

Все равно все, что от нас требовалось — это прослушать длиннющую лекцию по технике безопасности и не уснуть. Странно, что ее не прочли в первой половине занятия — наверное, для наглядности.

Хашасса тоже прошел в тишине.

А вот следующим шел экзамен по ренскому. Письма Бонни боялась куда больше, чем той самой Дезовски, поэтому я даже смогла ей немного подсказать и помочь. Впрочем, скорее всего ее все равно отправят на дополнительные занятия, но я сделала все, что могла, чтобы этого не случилось.

Я поймала Бонни сразу после пар. Мы говорили около корпуса, но чуть поодаль — я не хотела лишних ушей, а ей было все равно, где разговаривать.

Она не смотрела мне в глаза.

Она меня стеснялась.

— Слушай, — сказала я, — ну я же не кусаюсь. И я тебе говорила. Но ты же мне не поверила, и я была совсем не против, чтобы…

Бонни краснеет как-то пятнами. Пятно на груди, на шее, через все лицо — а остальная кожа очень бледная. Одно ухо красное, другое нет. Кончик длинного носа тоже совсем белый.

Это могло бы быть отличным поводом ее поддразнить. Я легко придумываю такого рода штуки: «краснеешь, как коровка». Главное, не как корова, потому что корова — это обидно, а коровка — милая девичья шуточка.

Какие глупости только не лезут в голову в минуты полнейшей растерянности!

— У тебя же, — тихо говорит Бонни, почти шепчет, голову опустила, — достаточно денег, чтобы тебя любили и ведьмы, и церковники, и вообще… все. А я совсем… никто.

Я вздрагиваю, узнавая свои вчерашние необдуманные слова. То, что казалось мне рядовой ссорой, то, что я брякнула не подумав… Бонни восприняла это куда серьезнее.

Бонни восприняла все неправильно.

Мне вчера было стыдно, и я защищалась.

А она решила, что я указала ей на ее место.

— Я не…

Но Бонни съежилась, отступила в тень, и вдруг повернулась и быстро пошла в сторону леса. Каркара кружила над ней нервной тенью, Щица нигде не было.

И я вдруг поняла, что отчаянно нуждаюсь в ком-то, кто мог бы понять все за меня.

Когда я успела так привязаться к Бонни? Ведь она всего лишь навязалась мне в соседки и немного волновалась, когда я ушла в лес. Может, дело было именно в ее беззаботном ко мне отношении. Обычно люди смотрят на меня, а видят мое наследство, а она просто отказывалась даже заглядывать в ту сторону… пока я не ткнула ее в него носом.

Вчера.

Дура! Может, Щиц? Да нет, он же не добрый крестный, решать все за меня, вряд ли он сможет помочь мне с тем, что я сама наворотила, и вообще, будет ли это правильно, обращаться к нему за советом? Я ведь и ему много глупостей говорила…

Когда вообще я привыкла по любому поводу спрашивать у Щица совета?