Хоккенхаймская ведьма - Борис Вячеславович Конофальский

вы там не найдете, – невесело сказал фон Виттернауф. – Там купцы пропадают постоянно, принц Карл велел обер-прокурору и бургомистру устраивать розыски, и не раз, – последний такой был прошлым летом после того, как пропал купец с большой казной. Бургомистр просил роту пехоты у принца, своей стражи не хватало. Палачи и следователи работали неделю, много воров клеймили и рвали ноздри, двоим рубили руки, двоих колесовали и еще повесили дюжину, наверное, но ни купца, ни казну его не нашли. Купцы там испокон веков исчезают, а если не исчезают, то их там грабят – конечно, если без охраны они.

– Раз вашего человека искать нет резона, что ж мне там искать?

Вот тут и пришло время рассказать о том, что нужно было держать в тайне – это Волков понял по паузе, которую сделал барон, и по его долгому и внимательному взгляду, которым тот изучал Волкова. Затем барон опять заговорил:

– Якоб Ферье был нашим лучшим другом из тех, кто работал на той стороне реки.

Волков знал, что на той стороне Марты начиналось герцогство Эргундия, а дальше и вовсе земли подлого короля, с которым императоры вели войну уже двадцать лет; воевали они, правда, только на юге.

«Значит, Якоб Ферье был шпионом», – сделал вывод кавалер.

– Он переправился через Марту и остановился в трактире «Безногий пес». Оттуда написал мне письмо, в котором сообщил, что все, что нужно, у него. И как только он отдохнет и выспится, то поедет в Альк. Он собирался выехать через день. Больше я не получал от него писем.

– Нужно отыскать то, что у него было? Это ценная вещь? – спросил кавалер.

– Никому из воров они даром не нужны.

– Бумаги? – догадался Волков.

– Бумаги. – Фон Виттернауф глядел на него многозначительно.

– Никто не должен о них узнать?

– Никто не должен о них узнать. Иначе дому Ребенрее будет большой урон.

«Этот Якоб Ферье таскался где-то в землях подлого короля и вез оттуда бумаги, – размышлял кавалер, пока барон глядел на него и молчал. – Бумаги эти могут нанести вред дому Ребенрее, если о них кто-то узнает. И кто же этот «кто-то»? Ответ очевиден. Это император. И что тогда в бумагах? Тоже очевидно. Переписка курфюрста Ребенрее, принца Карла, с королем Оранции. Курфюрст и король вели переписку за спиной императора! – Кавалер поставил стакан на стол, стал растирать глаза ладонями, словно отгонял сон. – Господи, за каким дьяволом я сюда пришел? Нет уж, я не полезу в это дело за какие-то пятьдесят талеров, нужно вежливо сказать этому господину, что я занят и это дело не по мне. И уйти».

А барон словно мысли его прочел: он чуть наклонился над столом и, постукивая по нему пальцами в дорогих перстнях, заговорил:

– Друг мой, не забудьте, вы дали обещание хранить все в тайне.

– Да, но я не давал обещания лезть в это дело.

– Но вы, как мне кажется, уже догадались, о чем идет речь, так что вы уже влезли.

– Нет, нет, я ни о чем не догадался и еще никуда не влез. – Волков усмехнулся. – Завтра я уеду отсюда, и мы никогда с вами не увидимся. А о тайне можете не беспокоиться.

– Вы мне не поверите, – барон вдруг стал жесток, – но именно сохранение тайны меня и беспокоит. И вот что я скажу вам, кавалер: земля Ребенрее, на которой вы сейчас находитесь, может стать для вас не столь гостеприимной.

– Что ж, я уеду, раз земля Ребенрее будет ко мне неласкова.

– Нет, не уедете, – сказал барон насмешливо.

– Не уеду? – Кавалер стал наливаться знакомой ему упрямой решимостью. Он пристально глядел в глаза барона. – Кто ж меня остановит?

– Не нужно надувать щеки, кавалер, – сказал фон Виттернауф. – Оставьте это для заносчивых сопляков. Не я буду вас останавливать, а кое-кто посильнее.

– Да, и кто же это?

– Да вы сами, кавалер, – засмеялся фон Виттернауф, – ваша жадность или ваше честолюбие. Кто-то из них. Вы же жадный, кавалер, жадный.

– Не жаднее других, – бурчал Волков.

– Жаднее, много жаднее, я о вас поспрашивал и кое-что узнал. Вы из тех солдат, что скопили денег на старость, много знаете вы таких солдат? Нет! Все старые солдаты бедны как церковные мыши. За небольшие деньги вы взялись за страшное дело и сделали его, извели упырей. Пытали и жгли лютых ведьм, от вида которых другие теряли рассудок. А когда вам пообещали рыцарское достоинство, так вы в чумной город полезли. В чуму! Да еще, уж не знаю как, заставили или уговорили людей с вами пойти. Я сам не трус, бывал в битвах и сражениях, но в чуму я бы не сунулся даже за графскую корону. А вы полезли и за меньшее. Что это было: ваше честолюбие или вы там пограбить собирались, я не знаю, но вот предложить то, что вам нужно, то, что вы любите, я смогу.

– Деньги? – спросил кавалер.

– Нет, денег у герцога нет, – отвечал барон. – А вот земля у герцога есть.

– Земля? – Это меняло дело, Волков задумался. Теперь он уже не был так грозен и упрям. – Добрая земля никому, конечно, не помешала бы.

– Нет-нет, я не говорил про добрую землю с мужиками: земля, скорее всего, будет малолюдна и небогата, – остановил его размышления барон.

– Да, и зачем она тогда мне? – недоумевал Волков.

– Богатой вы свою землю сделаете сами, попозже, а вот приставку к вашему имени она вам даст сразу. Как вам, например: кавалер Иероним Фолькоф фон Клеве или кавалер Иероним Фолькоф фон Вюзбах? Или…

Это было странное чувство. А ведь кавалер и вправду задумался. Кому-то это показалось бы смешным, но имена мест из уст барона звучали для него как волшебная музыка. Он, если честно, еще получал удовольствие, когда его прилюдно величали божьим рыцарем, совсем не наскучило ему это. А тут еще и эта чудесная приставка «фон». Да, и вправду предложение барона оказалось заманчивым.

– Ко всему гарантирую вам в будущем расположение мое и канцлера земли Ребенрее, а может, и самого курфюрста. Он забудет, что вы убили нечестно его любимца Кранкля.

– Я убил его честно, – сказал Волков.

– Хорошо-хорошо, честно, – не стал спорить барон. – Поймите. Вы войдете в круг близких людей, что посвящены в тайны принца. А это ближний его круг. Об этом мечтают десятки рыцарей придворных.

– Так пусть эти десятки рыцарей и сделают дело, – продолжал сомневаться кавалер. – Зачем вам я?

– Эти десятки рыцарей могут легко зарезать кого-нибудь, встать во главе отряда или управлять крепостью, но для тонкой работы, для поиска и