Узник комнаты страха - Чингиз Абдуллаев

– Говори по-русски. Ты в России, придурок. Понял? Тут тебе не там. Но ты не расстраивайся, в обезьяннике тебе местная шваль даст пару бесплатных уроков и быстро научит, как говорить правильные слова. Так что считай, тебе повезло, Азия! На халяву русский подучишь! Без университетов.

И он громко засмеялся над своей шуткой.

– Павлов, уводи придурков, – махнул Сергей стоящему рядом парню в камуфляже, – досмотр закончен. Марат сегодня облажался по полной! Повернулась к нему удача задом. Зато ко мне – передом. Вот смеху-то будет, когда у него личико вытянется. Сделаю все, чтобы донести ему новость лично. Очень хочется посмотреть, как это выглядит.

Парни из бригады Сергея уже расслабились, предвкушая завершение внеурочной смены и дележку добычи. Оставались какие-то технические детали. Радуясь удаче, командир весело болтал, не обращаясь ни к кому, и в то же время ко всем одновременно, даже к плененным таджикам:

– Тяжело сегодня придется со мной старикану. Ему придется многим поделиться, а делиться всегда тяжело. А придется. Потому что если не захочет, то я ему завтра официально оформлю залет по полной, а это дороже. Все козыри у меня. Парни! Завязываем и – по коням! Чем скорее я покончу с формальностями, тем скорее мы все поделим добычу.

И вдруг самый низенький и худой из «плененной когорты» парень, стоявший с самого края, у самой двери, молнией метнулся в сторону, схватил какой-то пакет и рванул наружу.

На беду, железную дверь предусмотрительно не заперли. С одной стороны, если бы так сделали, то на складе все вместе быстро и верно задохнулись бы, даром, что тут должна быть вентиляция, потому что хранятся продукты. С другой стороны, численностью отряд ФСКН настолько превосходил вместе взятых охрану и грузчиков, что принимать меры специальной предосторожности никому просто не пришло в голову. Как бы там ни было, теперь вот бандит улепетывал с чем-то, надо полагать, очень важным.

– Собак, собак спускайте! – заорал Торчилин. – Павлов! Догони его!

Но Олег Павлов, давний и верный сослуживец Торчилина, к тому же и его закадычный дружбан, не дожидаясь специального приглашения, уже вылетал во двор, доставая на ходу из кобуры пистолет. Через пару секунд две отцепленные овчарки вырвались на улицу и, едва касаясь лапами земли, понеслись за беглецом. Торчилин тоже метнулся к выходу, но не успел он достичь двери, как раздался выстрел.

Одна из собак завизжала.

– Олег! На поражение сволочь! – заорал командир, тоже выхватывая пистолет.

Прогремел еще один выстрел.

– Сука! – прошипел Торчилин и, прицелившись, выстрелил. – А на что ты рассчитывал, ублюдок?!

Пышущий ненавистью, он решительной походкой вернулся в склад, раздавая на ходу распоряжения:

– Шмелев! Саня, бегом к Олегу, его подстрелили. Отвезем на нашей, «скорую» не вызывай. Я это дело пока не буду оформлять. Сами компенсируем себе убытки. Квасин! Этих сволочей, – он махнул на кучку оставшихся таджиков, – к нам в обезьянник. Теперь они обойдутся Мураталиеву еще дороже! Если, конечно, он не откажется от них за ненадобностью. Потом придумаю, что с ними сделаем.

– Ну и на кой они нам тогда? – недовольно спросил Квасин.

– Тогда пойдут в расход. Не сцы, я придумаю, как оприходовать этот товар.

– Серый! – просунулся в дверь Шмелев. – Олега в ногу подстрелили. Варкин тащит его в автобус. Иди, езжайте скорее – он крови много теряет. А беглец, смотри, что пытался унести…

Он протянул Торчилину большой сверток, разодранный с одной стороны и уже явно не полный.

– Сволочи! ТТшки! Умудрился же, гад, на бегу один достать! – командир сочно выругался. – Прибереги пока у себя. Потом разберемся. Заканчивайте и ждите меня. Я отвезу Олега и тут же обратно!

* * *

Ничего отвратительнее, чем просить помощи у Влада Зуброва, Пал Палыч вообразить не мог. Но сейчас он постарался собрать все мужество в кулак, забыть про гордость и про «честь мундира».

Следователь знал, что этот пройдоха сможет быстро обнаружить все что угодно, если это «что угодно» вообще когда-то существовало. Найти тщедушного художника, даже под землей, ему не составит труда. Знал также Кузнецов и то, что по его просьбе Зубров это сделает с особым удовольствием, но – и в этом тоже он отдавал себе отчет – не из любви к коллеге и не из любви, как говорят, «к искусству», в данном случае к искусству своей профессии. Удовольствие у него будет циничное, мстительное и тщеславное. Ему будет в радость утереть нос конкуренту, показать, что он, Влад Зубров, лучше всех. Выполнить просьбу Кузнецова он возьмется для того, чтобы унизить просителя, а не помочь. Но на все это, в конце концов, можно было и наплевать. Главное – результат.

* * *

Влад уже битый час сидел в архиве, перелистывая папки в досье Игоря Павловича Жогова. У этого хитреца была большая и интересная история. В определенном смысле Жогов был героической личностью. Он был тверд в своих намерениях, упорен в движении к цели, настойчив в преодолении препятствий и удивительно удачлив. Могло было даже показаться, что жизнь специально под него делала мудреные изгибы, кардинально меняя историю на глазах у целого поколения – все ради Жогова, чтобы ему было чем заняться на новом этапе своего и, соответственно, всеобщего развития. Если представить себе, что весь космос, вся жизнь крутится вокруг и для одного малозаметного существа, то можно было заподозрить, что это был Игорь Жогов, а не кто-то из королей и президентов.

Зубров расположился не в родном ведомственном архиве, потому что на Жогова у ФСБ материала было не густо. Не продавал он родину, по крайней мере, до сих пор не был пойман эфэсбэшниками за руку, даже под подозрение не попадал. В своем ведомстве Влад смог подробно изучить только начало жоговской карьеры, тот период, когда его труды по внедрению и распространению иностранных шоколадок, неважно, что официально и формально они были в рамках законного предпринимательства, попали под категорию «подрыв государственных устоев путем внедрения культа западного образа жизни». Сейчас это казалось смешным, но тогда, даже судя по документам, шоколад повернулся к хозяину отнюдь не сладкой стороной.

Не получив удовлетворения в результате поиска в родных стенах, Влад перебрался на территорию соседей – в архив Федеральной службы контроля наркотиков, т. е. ФСКН. А у этого формирования, призванного охранять порядок внутри страны, зуб на Игоря Павловича имелся, и очень большой. И даже весьма болезненный.

Жогов постоянно находился под прицелом борцов с наркотрафиком. Судя по документам, он был человеком неблагонадежным, неоднократно стоявшим на грани официального обвинения, но все время каким-то чудом умудрялся избегать проблем с властями. А как говорится, не пойман – не вор. Зуброву иногда казалось, что Игоря Павловича как будто кто-то вовремя предупреждал. При этом в наркобизнесе он был замешан по самые уши – это Влад знал точно благодаря своей агентурной сети и от Марата Мураталиева – вечного конкурента Игоря Жогова.