Миллиардер - Сергей Арзуманов

Я удивился, но ничего не успел сказать.

— Вы ведь собираете личные вещи Александра Великого.

— Да.

— Ну так вот, некоторое время назад вы купили вещь, которая мне была нужна, а именно — сбрую его коня.

— Да, — сказал я, — она обошлась мне дорого.

— Я дал бы за нее сумму в десять, двадцать раз большую, чем заплатили вы, но этот идиот брокер побоялся торговаться дальше. Его убрали за эту фатальную ошибку.

Ну, раз она была так важна для вас, вы могли бы предложить мне деньги за нее.

— Да, важна, но зачем она мне, никто не должен был знать, хотя теперь это уже не важно. Вам нужна женщина, мне сбруя.

— Жестокая игра получилась.

— Сейчас это уже не важно, нас ждет великая дуэль.

— Дуэль? — спросил я.

— Да, так предначертано. Мы решим спор японской рулеткой.

— Что это значит?

— Выберем ресторан без лицензии, в котором подают фугу. Вы знаете, что она содержит смертельный яд. Кто выживет, тому достается все — и женщина, и сбруя. Если выживем оба, следующий поединок на мечах. Я слышал, вы умеете держать японский меч.

— Да, умею, — сказал я, — но разве ресторан может быть полем битвы, — произнес я железным тоном.

— Да человек с Запада всегда остается человеком с Запада, для вас битва не битва, если нет крови, и после этого вы нас считаете недостаточно цивилизованными.

— Хорошо, я принимаю условия, вы правы, но только объясните мне, зачем вам понадобился этот жалкий человек.

— Кто, господин Узрамаев? Так ведь он ваш конкурент, я предложил ему купить ваш бизнес.

— Купить? — удивился я.

— Да, чтобы контролировать вас.

— Ясно, а ему вы что обещали за меня?

— Мировое господство в офисной канцелярии.

— Да, правильно, на меньшее он бы не согласился.

У Хань сообщил мне, что боги нашептали ему. Он должен поразить врага, не причинив ему вреда или боли. Вот почему он берег меня. Вот почему каждый раз, когда я оказывался в полушаге от гибели, меня спасали.

Бред какой-то. Неужели он говорит правду, и я пересек полмира только по его воле. Мысли в голове путались. Он следил за мной, создавая одни страдания и уберегая от других. Я решительно ничего не понимал, пытаясь выстроить логику событий, произошедших со мной за последнее время. Я мысленно восстановил весь свой путь от Египта до Индонезии и вдруг вспомнил, как старый монах в Ангкоре рассказывал мне о древних кхмерах. Для устрашения врагов они делали тонкие надрезы на шее как предупреждение или вывозили их на необитаемые острова и бросали на произвол судьбы. Они избегали убийств, оставляя врагу жизнь и предоставляя судьбе решать участь врагов. Они влияли на врага страхом, загоняя в тупик обстоятельств, из которых нет выхода.

— Для абсолютной справедливости я даже нанял так называемых «арбитров», — прервал мои размышления У Хань. Те трое англичан, что были узниками вместе с тобой в Афганистане, были арбитрами и следили за правилами моей игры.

— Игры… вы называете это игрой, в мою машину стреляли из гранатомета, и вы это называете игрой.

— Это не моих рук дело, — спокойно сказал У Хань.

Я даже опешил, но не знал, что говорить дальше, какой-то дикий круговорот абсурдных обстоятельств властвовал надо мной.

— Значит, это не вы организовали покуше…

Я не успел закончить, как У Хань резко прервал меня:

— Нет, я уже сказал вам, это покушение было неожиданностью даже для меня и мне пришлось задействовать очень серьезных людей, чтобы вытащить тебя оттуда.

Я был удивлен. Значит, «бог» все же не всемогущий.

— Да, даже вы не способны контролировать все, — сказал я со всей язвительностью, на какую был способен.

— Вы не правы, молодой человек, я способен, — уверенно сказал У Хань.

— А как же Хализ? — спросил я.

— Хализа нашел я.

— Вы, — удивленно сказал я, — но для чего?

— Ты должен быть обязан ему своей жизнью.

— Но ведь мы разговаривали с ним о Македонском.

— Да, именно поэтому я и послал его к тебе, он должен был направить тебя на путь страданий.

— Страданий, — спросил я, — что это значит?

— Это, значит, искать то, чего нет на Земле.

Все события этого года пронеслись в моей голове. Я вдруг вспомнил, что голоса англичан, которых подобрали пираты и которые плыли со мной, очень похожи на те голоса, что я слышал в Египте.

— Значит, те англичане, которых подобрали пираты это «арбитры», — сказал я обреченно.

— Да.

— Но как же они попали в плен?

— Они и не были в плену, их поселили рядом для того, чтобы они следили за тобой.

— А как же арабы?

— У меня много друзей на Востоке. Мы быстро нашли тебя и англичан подселили всего на один день, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь. У меня огромные связи, западный человек, в том мире, в котором ты ничего не смыслишь.

— Значит, Хализ отпустил меня по вашему приказу?

— Да.

В моей голове все окончательно перемешалось.

— Хорошо, — сказал я, — а норвежец.

— А он оказался в нашей истории случайно, да и хлопот от него было много.

— Но он жив?

— Конечно, а зачем мне его смерть?

— Да, вам нужна только моя.

— Необязательно, вы на Западе понимаете все буквально и не видите тайный, главный смысл вещей. Я хочу предложить вам выйти из игры любым способом, который вас устраивает.

Я сильно изумился, но спросил определенно:

— А что вы подразумеваете под способами?

— Опять же не то, что вы думаете. Я не жажду вашей смерти и предлагаю вам честную дуэль.

— А что на кону?

— Все, — многозначительно сказал У Хань и обрушил на меня свой взгляд.

— Насколько я знаю, все может принадлежать только одному из нас.

— Вы совершенно правы, вот мы с вами и выберем одного.

У Хань встал, прошелся взад-вперед и сказал мне:

— Наш спор должен быть честным, и у каждого будут равные шансы на победу, так угодно богам.

— Хорошо, — спокойно ответил я.

За время моего пребывания на Востоке я уже привык к тому, что люди здесь мыслят шире и глубже, чем мы. Сильный человек, в руках которого я оказался, совсем не стремился уничтожить меня грубой силой. Он хотел победить соперника в честном поединке. Победа любой ценой его не устраивала, так как она могла плохо сказаться на его карме и цепь перерождений, которая началась с древнейших времен, могла нарушиться. Он сказал, что должен поразить соперника, не причинив ему вреда. Лишь боги должны решать мою участь.