Мужчина ее мечты - Виктория Угрюмова

* * *

Когда Даос явился на назначенную встречу, Координатор выглядел довольным. Заказчик явно взялся за ум, звезд с неба не просил, а цену за услуги назначил сам, причем такую, что обижаться на него было просто невозможно.

Координатор времени зря не тратил. Извлек из сейфа небольшую папку с фотографиями и бумагами, аккуратно положил на стол перед Даосом:

— Запоминай.

У обычных специалистов на это занятие уходило от пятнадцати до двадцати минут в зависимости от объема необходимой информации. Даос укладывался в три — пять.

Координатор не имел права симпатизировать кому-либо из тех, с кем ему приходилось работать, а дружеские отношения и вовсе были исключены, иначе он первый и поплатился бы за такое нарушение; но к Даосу он питал тайную слабость. Этот парень казался скорее машиной, нежели человеком. Совершенной машиной, созданной именно для того, для чего ее использовали. Он в этом мире на своем месте, и изредка, где-то в самой глубине души, Координатор Даосу даже завидовал. Вот уж у кого нет ни сомнений, ни угрызений совести, ни колебаний. Вот у кого нервы железные. Он абсолютно заблуждался, но в то же самое время был даже более прав, чем предполагал.

Идя к нему на встречу, Даос думал только о том, как быстрее сделать работу, чтобы вернуться к Нике. Даже то, что на сей раз задание нужно выполнять на территории страны, его радовало — разлука обещала быть недолгой.

Заказчик торопился. Исходя из того, что успел сообщить Координатор, клиенту чем быстрее, тем лучше. Желательно закамуфлировать свою работу под несчастный случай. Но это не являлось непременным условием. Вполне устраивала и инсценировка самоубийства, но тогда чтобы ни у кого не возникло сомнений, что девочка наложила на себя руки — от несчастной любви, или в наркотическом дурмане, или узнала, что смертельно больна. Словом, выбор оставался за исполнителем. Главное — устранить персону N. с максимальной быстротой и без пыли, чтобы правоохранительные органы вздохнули с облегчением, отправляя дело в архив.

Даос открыл папку и… натолкнулся на взгляд зеленых кошачьих глаз.

С фотографии ему счастливо улыбалась его Ника. Правда, волосы у нее оказались другого цвета и прическа незнакомая, но никаких сомнений — это была она.

И Даос усмотрел в этом свою страшную логику: Судьба распорядилась верно — лучшую женщину в мире мог убить только лучший наемный убийца.

Верите ли — с горя появляется желание себя чем-нибудь удивить и непедагогично побаловать. То ли подарочек себе преподнести, то ли покормить вкусно. Правда, кормить себя вкусно я люблю даже в счастье, благополучии и полном довольстве, да и подарочками не брезгую, но все-таки особенно остро ощущается потребность в маленьких радостях при появлении крупных неприятностей.

Неприятностей накопилось несколько.

Первая и наиотвратнейшая — морщина под левым глазом, появившаяся вдруг и ниоткуда. Вчера еще не имелось, а сегодня вот оно — клеймо возраста, получите и распишитесь. Я, конечно, понимаю, что возраст — штука мерзкая, и с каждым годом становится только хуже и хуже, но согласиться с этим не могу. Не просто не могу, но и не имею права. Поэтому война с собственной внешностью продолжалась в течение нескольких часов, пока я не удовлетворилась делом рук своих и не успокоилась на какое-то время.

Во-вторых, не дождавшись инициативы с моей стороны, позвонил дотошный капитан Сторожук со вполне конкретной целью напроситься на чашечку кофе. И черт меня дернул не придумать тысячу и еще одну убедительную причину для отказа, а мило пригласить его в гости часам к шести. Еще и слоечек напекла. С разнообразной начинкой. И это только лишний раз доказывает, какие мы, женщины, иногда дуры. Не зря поэт брякнул, что «дура — почти как Сольвейг». И хотя тон подразумевался восхищенный, но все равно получается, что Сольвейг всего лишь синоним недалекой особи женского пола; и как ни противно это признавать, а ведь правда. Только круглая дура могла ждать Пер Гюнта от забора и до вечера, в смысле — с ранней юности до глубокой старости.

Единственное, что отличает меня от Сольвейг, — это то, что мсье Сторожук опоздал всего на два часа. Если сравнивать с Пер Гюнтом, то еще по-божески и мне несказанно повезло. Если же рассуждать с точки зрения нормальной человеческой логики и правил общежития (то есть — совместного проживания людей в обществе), то это ни в какие ворота не лезло.

У него хватило жизнерадостности явиться ко мне, несмотря на свое опоздание, и веселым голосом сообщить:

— Мы тут задержание проводили, так что накладочка получилась. Ничего, что я чуточку позже?

Я хотела поведать ему о таком изобретении, как телефоны, и о том, какую пользу они иногда приносят человеку, но потом одумалась. Какие могут быть звонки во время задержания? Около получаса или более того милейший Павел, как выяснилось Сергеевич, вдумчиво вгрызался в слоечки и хвалил каждую следующую еще сильнее, чем предыдущую. Что наводило на неприятные размышления. А именно — некую гадость жаждет сообщить капитан родимой милиции и только врожденный такт и чувство сострадания мешают ему обрушить сию новость на мою многострадальную голову.

И почему я всегда оказываюсь права, если речь заходит о неприятностях?

— Я тут, собственно, подсуетился, — наконец перешел он к конкретике, — на предмет вашего дела. И странные обстоятельства всплыли. В доме, где живет ваша подруга, несколько соседей заявили, что видели, как ее выводили двое мужчин, можно сказать неприметных. Однако у бабулек наших глаз наметанный, они шпионов еще в пионерском возрасте пачками отлавливали, так что описание подозреваемых выдали подробное. Всегда бы так.

Я сделала заинтересованное лицо. А что еще прикажете изображать? Конечно, вмешательство милиции только осложняло дело. Мне совершенно не нужно, чтобы кто-то копался в моей биографии, потому что она чиста и незапятнанна, но не совсем логична. С такой биографией можно прожить хоть тысячу жизней, но при условии, что никто не станет проверять отдельные факты. А капитан Сторожук со всем энтузиазмом молодости врезался в самую неудачную ее часть. Было в этой цепи одно звено, как выражались классики — не звено, а бублик. Потяни за него, вся цепь и порвется.

Но нормальная законопослушная особа, к тому же женского полу, к тому же достаточно молодая и не чересчур искушенная, попав в подобную передрягу, может мечтать только о том, чтобы ею кто-то занялся. И инициатива Павла Сергеевича должна вызывать у нее море восторга и прилив признательности. Кстати, слоечки тоже спровоцированы этими рассуждениями.

Я таращила на опера умные круглые глаза, а сама лихорадочно думала, как прекратить его бурную деятельность, не вызвав подозрений. Со своими проблемами я предпочитаю разбираться сама.

— Когда я первый раз был у вас со своими коллегами… у-у, вкусно, — говорил Павел, наслаждаясь пышной слоечкой и прихлебывая кофеек, — то у парадного торчал какой-то гражданин. Тогда, признаюсь, я на него внимания не обратил, а просто зафиксировал. Это уже, поверьте, болезнь какая-то — детали фиксировать…