Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони

– Не обижайтесь, инспектор. Когда вы познакомитесь поближе с моим... коллегой по работе, вы привыкнете, что он большой шутник, – примирительно произнес Альдо.

– Даю дружеский совет: не шутите с местными жителями, они крайне обидчивы.

– А вы позволите задать еще один вопрос? Кто живет в этом замке?

– После смерти графини там проживает всего несколько человек: сторож и его жена, два конюха в конюшне и ниже, на ферме, арендаторы.

– В самом деле, пустовато. А что бывало, когда приезжала графиня с дочерью?

– Графиня приезжала всего два раза. Путешествие графини Изолайн – настоящее цирковое представление. Зато в замке постоянно жила девочка с гувернанткой. Все там обожают малышку, у нее, видно, чудесный характер. На англичанку никто как-то не обратил внимания. Она любила прогулки верхом со своей воспитанницей.

– Надеюсь, она учила девочку не только ездить на лошади, – не без удивления заметил Альдо. – Верховая езда – это прекрасно, но есть более существенные познания, без которых не обойтись.

– Пока не забыл, – вмешался Адальбер. – Где машина Соважоля? Он ведь приехал на автомобиле, не так ли?

– Да, вы правы. На своем, хотя это было совсем не обязательно, – вступил в разговор капитан Вердо. – В наших краях часто случаются аварии, и он мог бы воспользоваться здешней машиной – я ведь служу в жандармерии, – но он настоял на своем. Скромный автомобиль скромного француза. Идеальный, чтобы проскочить незамеченным, но что касается скорости, если вдруг требуется поднажать, сами понимаете...

– Вы пробовали на нем ездить?

– Мы его даже не нашли.

– Значит, займемся поисками. Если вы найдете его первым, будьте с ним крайне осторожным.

– Почему? Он рычит?

– Не громче других, но ошеломляет по части скорости. Если не знать...

– Эта маленькая серая машинка?

– Именно, именно. Чего в ней только нет – два карбюратора, множество приспособлений, и все, что можно, включая сиденья, облегчено. Она снаряд, болид. Впрочем, бог с ней. Мы прекрасно ее знаем и займемся ею, – заключил Альдо.

Осмотр, наконец, закончился, и вышел хирург. Он сообщил, что опасности для жизни нет, пуля, по счастью, не задела аорты. Есть, конечно, неприятные моменты, но завтра утром – операция, она все расставит по местам. И как только раненый будет в силах перенести путешествие, его отправят на поезде домой.

– Когда с ним можно будет поговорить?

– Завтра вечером, если все будет благополучно. Он потерял очень много крови. Кстати, какая у вас группа? – обратился хирург к Морозини.

– Первая, всем подходит.

– Великолепно! Будьте завтра утром к десяти часам. Боюсь, мне придется взять у вас... да, не меньше половины пинты.

– Не тревожьтесь на этот счет, доктор. У меня тоже первая, – вмешался Адальбер. – Вам не придется обескровливать его до предела, ведь у него жена и дети.

– Вот что значит "побратим", – растрогался Альдо. – Лиза будет так рада...

– А ты нет? Ты прекрасно знаешь, что мой предок принимал участие в Крестовых походах? Его звали Пел... Ой-ой-ой!

Башмак Альдо надавил на ногу болтуна, который и думать позабыл, что носит теперь фамилию Ламбер. Адальбер тут же поправился.

– Да, его звали Пелеас, и он служил солдатом у графа де Монферрана.

Честно говоря, откровения Адальбера никого не интересовали, кроме Альдо, и он не мог удержаться от смеха, хотя смех его, учитывая обстоятельства, прозвучал неуместно.

Дела в больнице были закончены, и они поехали в жандармерию. Час был уже поздний, но Дюрталь непременно хотел как можно скорее сообщить новости Ланглуа и попросил об этом капитана.

– Да сейчас чуть ли не полночь, – возразил один из жандармов, зевая. – Он уже спит давным-давно!

– Сразу видно, что вы его не знаете, – возразил Альдо. – Большой шеф проводит ночь обычно у себя в кабинете, а не в постели.

И действительно, Ланглуа был на месте. Он молча выслушал капитана жандармов Вердо, поблагодарил и попросил подключить к расследованию журналистов, которых он отправил в помощь Дюрталю и Соважолю.

– Они давно сотрудничают с нами, – пояснил он. – У них есть "нюх", и они никогда не порят чушь в своих статьях. Можете доверять им полностью.

– Хорошо, но при условии, что они будут аккуратно обращаться с полученной информацией.

– Вот этого не бойтесь. Они мастера своего дела.

Лестные характеристики только усугубили неловкость Альдо. Ему было не по себе в шкуре репортера. И когда они вернулись в гостиницу, он не скрыл своих ощущений от друга.

– Не вижу причины расстраиваться, – весело откликнулся тот. – Мы не в первый раз путешествуем под чужими именами. Вспомни Шинон!

– А ты вспомни, сколько времени длилось наше пребывание в шкуре журналистов! Полдня – не больше. Если Вердо придет в голову фантазия позвонить в одну из наших с тобой "сплетниц"...

– Ровным счетом ничего не произойдет. Ему ответят, что такой-то и такой-то в служебной командировке на другом конце света. Не сомневайся, Ланглуа знает, что делает. Уверен, что и в "Энтрасижан", и в "Эксельсиоре" все предупреждены. А сейчас лучшее, что мы с тобой можем сделать, это лечь спать. Завтра малыш Соважоль унаследует благородную кровь Морозини и...

– И не менее благородную Видаль-Пеликорнов. Кстати, история насчет Крестовых походов – правда?

– До чего же ты недоверчив, друг мой! Если я говорю, то, разумеется, правда. Предка моего звали просто Пеликорн, и он был тамплиером.

– Браво! Браво! Но в таком случае он никак не мог произвести на свет потомков. Или он...

– Пойдем лучше спать, а то мы с тобой опять поссоримся.

– Полностью поддерживаю твое предложение. Но, надеюсь, тебя не заденет, если я загляну в бар и выпью на сон грядущий стаканчик? Сегодня как-то особенно зябко!

– Кто бы возражал? Я составлю тебе компанию!

* * *

Стены из темно-коричневого дерева с медными накладками, кожаные, немного потертые кресла – уютный, солидный бар гостиницы "Почтовая" стал со временем местом сборищ городской мужской элиты и поэтому работал до позднего вечера. В углу четверо мужчин играли в бридж. Двое других что-то очень серьезно обсуждали. Горящий камин разбрасывал веселые блики. Друзья оценили царящие в баре тепло и спокойствие, уселись на высокие табуреты у стойки и сделали заказ. Бармен едва успел налить новым гостям по рюмке "Наполеона", как в дверях бара появился человек в плаще, накинутом поверх белого халата, вытащил из кармана бумагу, сверился с ней и громко спросил:

– Извините меня, господа! Может быть, кто-нибудь из вас носит фамилию Морозини?

У Альдо не было сомнений, что это посыльный из госпиталя, и он тут же помахал рукой.