Секрет «Тенистых Песков» - Николь Лесперанс

– Не стоит, – ответила Хэлли, уводя её обратно в тень. – Если это не бабушкин коттедж, его жильцы подумают, что мы подглядываем.

Марен наморщила нос.

– Подглядываем за кем?

Хэлли махнула рукой.

– Не важно. Давай попробуем выманить её наружу.

– Кар-кар, кар-кар! – позвала Марен не слишком громко, но громче, чем обычно.

– Тише, боже мой! – прошипела Хэлли. – Ну не так же громко!

Шторы задёргались, и из-за них появилось лицо Лишты. При виде бабушки у Марен тревожно забилось сердце. Она вышла из тени и помахала рукой. Глаза Лишты стали огромными, как грейпфруты. Быстро приходя в себя, она помахала в ответ, затем указала на угол коттеджа.

– Видишь, сработало. – Марен толкнула сестру.

Хэлли простонала.

Через несколько секунд появилась Лишта – в халате, тапочках и слегка сдвинутом набок парике.

– Что вы здесь делаете? – прошептала она.

Марен обняла бабушку и глубоко вдохнула: от бабули приятно пахло лимонами.

– Произошла куча странностей.

Лишта напряглась.

– Что именно?

– Сегодня днём мы с большим трудом разбудили девочку из моей группы, – сказала Марен.

– А сегодня вечером у костра, – добавила Хэлли, – девочка по имени Люси начала ходить во сне, и никто не мог её разбудить.

– И все продолжают петь эту дурацкую бейсбольную песню, – добавила Марен.

– Боже мой! – сказал Лишта. – Где эта бедная Люси? Она ещё спит?

– Не уверена, – сказала Марен. – Её отвели в медпункт.

– Неужели никто не догадался дать антисонное противоядие? – Лишта похлопала по карманам халата, как будто пакетик с противоядием был у неё под рукой.

– Вряд ли кто-то из здешних знает, что это такое, – сказала Хэлли. – Мы могли бы предложить дать ей противоядие, но тогда мы бы выдали себя.

– Хм, – задумалась Лишта. – Совершенно верно… Ну и ну! Я сейчас пойду дам ей противоядие, если она всё ещё спит.

– Ты хочешь, чтобы мы отвлекли внимание? – спросила Марен. – Я могу упасть в обморок, а Хэлли притворится, что задыхается, или…

– Вряд ли в этом есть необходимость. – Лишта улыбнулась и убрала волосы со лба Марен. – Вам, мои дорогие, лучше вернуться в свои домики. Уже поздно, а нам желательно сохранять конспирацию. Но спасибо, что пришли и рассказали обо всём.

– Мы думаем, что это Талия Мандрагора, – сказала Хэлли.

– Кто-кто, дорогая? – Лишта сдвинула очки на кончик носа и с прищуром посмотрела на внучку.

– Мозг, стоящий за этой операцией, – сказала Марен. – Талия Мандрагора – инструктор по созданию снов. Сначала мы подумали, что она притворщица, как и все остальные, но сегодня увидели, как она использовала сновидную соль или что-то в этом роде.

– И она даже подула на неё, – добавила Хэлли.

Глаза Лишты снова округлились, как грейпфруты.

– Таня Мандарина, говоришь?

– Талия, – поправила её Марен.

– Мандрагора, – добавила Хэлли.

– Очаровательно, – сказал Лишта. – Как она выглядит?

– У неё седые волосы. – Хэлли наморщила нос. – И она носит длинные воздушные платья.

– Но это модная седина, – возразила Марен. – Она молодая, но красит волосы в седой цвет.

– А седые волосы у стариков – это не модно? – фыркнула Лишта.

– Я не это имела в виду… – начала было Марен, но бабушка хитро улыбнулась ей.

– Я знаю, дорогая. В любом случае я собиралась заглянуть в эту мастерскую снов. Думаю, пора нанести визит этой мисс Мангров…

– Мандрагоре, – хором сказали Хэлли и Марен.

– Мандрагоре, – повторила Лишта. – Притворюсь, будто мне нужны сны, чтобы избавиться от тревоги, подагры или чего-то в этом роде, а затем осторожно расспрошу её, может, даже взгляну на её сновидную соль. Но прежде чем я это сделаю, мне нужно навестить бедняжку Люси. А потом я съезжу в город, чтобы позвонить вашей маме, и сообщу ей последнюю информацию.

– Разве здесь нет телефона, которым можно воспользоваться? – спросила Хэлли.

Лишта покачала головой.

– Абсурд, не правда ли? Наверняка он где-то есть, но нам не дают им пользоваться.

В животе Марен шевельнулось дурное предчувствие.

– В любом случае, – сказала Лишта, – вам, мои милые, нужно вернуться в свои домики. Я передам вашей маме привет.

Сёстры кивнули, и в глазах Марен вновь защипало. Она с силой потёрла их кулаками и приказала себе перестать быть младенцем.

– Бабуль, – сказала она, – ты встревожена? Нашим рассказом про лунатизм и всё такое прочее?

– Пока нет, – ответила Лишта. – К сожалению, такое бывает, когда неопытные люди берутся за сны. Именно поэтому мы здесь. И мы зорко за всеми следим. Тебя что-то беспокоит, дорогая?

– Немного, – призналась Марен.

Талия Мандрагора явно знала больше, чем была готова признаться. Но, прежде чем тревога Марен успела усилиться, Лишта обняла внучку.

– Бабуль, как ты думаешь: мы должны спать с нейлоном на голове, на всякий случай? – спросила Марен.

Лишта засмеялась.

– Нет, дорогая. Обскура Грей была единственной в своём роде, и я сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова увидим её дрессированных ночных бабочек.

– К тому же она всё ещё в тюрьме, – сказала Хэлли, похлопав Марен по плечу. – Она больше не может тебя обидеть.

Узел тревоги в груди Марен слегка ослаб, но она не могла полностью успокоиться.

– Чуть не забыла, – сказала она, залезая в карман и доставая пакетики. – Я нашла в прачечной стопку коробок со снами. Логотип на коробках такой: «Иллюзии лунного луча». Ты когда-нибудь слышала о таком?

Лишта рассмотрела сны.

– Нет, ни разу. Я разберу их сегодня вечером и проанализирую. А ещё я приготовлю партию антисонных противоядий и дам их вам утром за завтраком. Вдруг они вам снова понадобятся? Спасибо тебе за эти сны, дорогая. Вы обе такие молодцы! А теперь кыш отсюда, у меня много дел!

– Пока, бабуль, – сказала Марен. – Люблю тебя.

– Я тоже вас люблю, мои дорогие. – Лишта поцеловала ладонь и послала внучкам воздушный поцелуй.

Когда они, освещая себе путь телефоном Хэлли, крадучись возвращались обратно по тёмной дорожке, Марен подобралась к сестре и взяла её под руку.

– Всё будет хорошо, – прошептала Хэлли, и Марен ужасно захотелось в это поверить.