Мужчина апреля - Юлия Яковлева

– Бот, хм.

– Программа-вирус, которая накручивает счетчик голосов, посещений, отметок «нравится» или наоборот. Куча таких продается на дарк-нет. Кто-то помог этой темной лошадке. Друг, например, или любовник. Мы обычно закрываем на это глаза. Мужчинам надо иногда давать почувствовать себя плохими мальчиками, которые считают, будто проворачивают свои делишки у нас за спиной. Это, в сущности, безвредные шалости.

– А вы сумеете определить, кто поставил эту программу?

– Не вопрос. Но, как я сказала, такие сигналы мы игнорируем. Тем более продюсер календаря нам на подкрутки не жаловалась.

– Но можно же выяснить, чей это компьютер, и…

– Можно, – стальным голосом перебила Перла. Она, как видно, не любила терять время зря. – Мы и найдем. Какую-нибудь Иру, которая год назад купила этот компьютер, а у нее его сперли в трамвае – вот ведь совпадение. Кстати, не исключено, что эта Ира и не соврет.

Я опять потерла лоб:

– Но если она заявляла о краже…

– Если будет что-то серьезное, обращайтесь, поможем.

Я поняла:

– Спасибо, Перла.

Вовремя сдаться бывает полезно. Когда не цепляешься, тебе охотнее помогают.

– Могу скинуть вам ай-пи-адрес компьютера, с которого установлен вирус. Но уверена, сам компьютер давно уничтожен. Или находится где-нибудь в Литве или Аргентине. В принципе, раскрутить цепочку несложно. Но… – Она красноречиво предложила мне закончить за нее.

– …Это же безвредные шалости.

– Вот-вот, – засмеялась Перла. – Пока!

Я не успела ответить. В трубке уже шли гудки.

Кто-то помог. Подкрутил результаты голосования, чтобы Томми победил и стал Апрелем. Кто же? Действительно друг? Или же сам Томми?

Не верилось мне отчего-то, что это безвредная шалость.

Я нашла в служебных контактах отдел криминалистики. Вот она, Люся. Набрала номер.

– Люся Ладина.

– Люся, здравствуйте. Это Ариадна из Защиты личностей – ну вы поняли. Мы с вами в лифте только что разговаривали.

– Да? – удивилась Люся.

– Меня задела несправедливость, о которой вы говорили. Ну та, с голосованием за Мужчину Апреля. Я с вами полностью согласна.

– Спасибо!

– Вы жаловались организаторам конкурса?

– Конечно! Я сразу же пошла на сайт и отправила жалобу.

– И что они ответили?

Люся хмыкнула:

– Что изучили вопрос и оснований для беспокойства нет. Представляете?

– Да уж. Ну, ничего тогда не поделаешь. Вы сделали все возможное. Будем ждать мая!

Люся засмеялась, мы простились.

Я так и осталась сидеть с телефоном в руке, глядела на черный экран, в котором отражалось мое лицо… Нет, конечно, не шалость. Организаторы конкурса получили жалобу о накрутке голосов, но не дали ей хода. Отделались отпиской. В полицию не пожаловались. Не обнулили вирусный результат. Ничего не сделали.

Мне не нужен был ай-пи-адрес, чтобы догадаться. Победить и попасть в календарь Томми безусловно кто-то помог, но не «плохой мальчик» – друг или любовник. А человек куда более уважаемый и влиятельный. Человек, которому никто не посмел бы отказать. Например, министр.

16.05

Лео жил в кондоле – типовой пятиэтажке. Названы они не в честь старинного «кондоминиума», а в честь великой мастерицы наводить порядок и довольствоваться «необходимым и достаточным» Мари Кондо, чьи идеи не устарели и через сто лет. Народ окрестил эти лаконичные, но тесноватые дома гондонами. Кондола Лео находилась в десяти минутах ходьбы от нашей министерской высотки. Это было удобно: я часто назначала свидания на дневное время, чтобы избежать Никиного ворчания. Большинство семейных женщин, работающих в офисах, поступало так же, и ланч у многих превратился во время для секса с мужчинами. Никому нет дела, выходишь ты на обед или на встречу со своим конкубином. Сегодня я опоздала, но Лео поймет.

Лео – всего лишь второй конкубин в моей жизни. Я не люблю перемен. Если бы не объективные обстоятельства, я бы, наверное, до сих пор так и держалась своего первого. Первым был Эрик, еще до Ники, мне только исполнилось восемнадцать, он был на десять лет старше, то есть приближался к мужскому предпенсионному возрасту. Эрик был молчалив, неулыбчив, методичен и трудолюбив в постели. Он носил усы и увлекался документальными историческими романами о великих мужчинах прошлого – Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон. Мы встречались три года, потом Эрика перевели в сиделки для пожилых – повезло, что не в клинеры! Помог высокий рейтинг и безупречное поведение. Мы какое-то время поддерживали связь, переписывались, но говорить нам особо было не о чем, переписка увяла, и я ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. Может, Эрик уже в изоляторе для стариков, он ведь подбирается к сорока. А может, умер – наш вирус неслучайно называется FHV – fulminant hemoptysis virus. Вирус, стремительно вызывающий кровохарканье. Все происходит иногда с быстротой молнии…

После Эрика я около года провела, встречаясь со случайными мужчинами через эротикон (приложение, в котором вечно торчит Лена), пока не нашла Лео. Он был полной противоположностью Эрику. Смешливый, ребячливый, болтливый, веснушчатый Лео напоминал огромного забавного щенка, которого все время хотелось погладить или покормить. В сексе он не был страстен или неутомим, и быстро выяснилось, что сексуально женщины его мало интересуют («Упс, прости, малышка, хочешь сядем вместе прямо сейчас и поищем тебе другого?»). Но работа есть работа. И у Лео для нее есть свои сильные стороны. Он нежен, чуток, тактичен, всегда находит правильные слова. Для кризисных случаев у Лео собрана целая батарея секс-игрушек карамельных цветов (каждому конкубину полагался приличный бюджет на эротические гаджеты и вспомогательные порноканалы), но пользовались мы ими редко. С первого свидания мы стали друзьями, и слово «вместе», которое он произнес после первой своей неудачи, оказалось ключевым для наших отношений. Не дожидаясь окончания испытательного срока, я зарегистрировала Лео как своего конкубина. С тех пор мы встречаемся два раза в неделю – уже пятый год пошел. У Лео три постоянные клиентки – максимум для конкубина – и высоченный рейтинг – 9,3.

Каждый раз, уходя от Лео, я ставила ему десятку (кроме тех дней, когда мы ссорились из-за его увлечения сластями). Вообще-то я немного кривила душой, ведь оценка конкубина предполагает прежде всего сексуальные достижения, а тут Лео не всегда оказывался на высоте и часто вовсе предпочитал просто поваляться в постели, хрустя цельнозерновым печеньем, посмотреть старый фильм или поиграть в стрелялку, где наши женские аватарки лихо расправлялись с мужскими монстрами. Я любила Лео и хотела, чтобы у него все в жизни сложилось наилучшим образом. Думаю, что похожие чувства испытывали и две его другие клиентки (он уверял, что я была самой любимой из них, но не удивлюсь, если он и их уверял в том же). Ему двадцать семь, как и мне, но для женщины – это начало всего, а для мужчины – начало конца… Век конкубина недолог.