Пираты Ледового моря - Фрида Нильсон

Я еще постояла, подождала немного. Но уже поняла: они не вернутся. Они решили уплыть еще давным-давно. Просто им пришлось немного задержаться.

Мне не хотелось возвращаться в грот. Не хотелось ничего делать, даже просто двигаться. Малыш только-только уплыл, а я уже так по нему скучала, что сердце щемило. Был лютый мороз. Такой стужи я за всю свою жизнь не упомню. Мускулы лица словно застыли, даже глаза не вращались. Но мне все равно не хотелось возвращаться, не хотелось видеть гнездо, в котором мы лежали вместе, – это уже никогда больше не повторится.

Айсберги в море двигались все медленнее. Лед трескался с таким грохотом, будто стреляли из пушки. Температура продолжала падать. Даже звезды на небе, казалось, сжались от мороза. Дождавшись рассвета, я пошла к берегу. Море замерзло и превратилось в пол. Я ступила на лед и побрела прочь от острова.

Удивительное дело: я шла по воде! Поначалу было страшновато: вдруг море замерзло только вокруг Снежной Розы и, пройдя немного, я окажусь у открытой воды? Но я шла и шла, а конца льду не было. Может, я уже сегодня доберусь до какого-нибудь острова, где живут люди? Чтобы не сбиться с пути и не начать ходить кругами, я стала запоминать шхеры, мимо которых проходила.

Мороз пробирал до костей. Я взглянула на небо – не упадет ли оттуда замерзшая птица, но надо мной был лишь пустой светло-серый свод.

Я посмотрела в прозрачную застывшую глубину под ногами. Где-то далеко внизу плескалась вода, я могла различить, как двигались, шевелясь медленно, словно пиявки, воздушные пузырьки. Что если малыш и его гадкая мамаша спустились на дно набрать мидий, а море над ними в это время замерзло и они оказались в ледяном плену? Вдруг они там так навсегда и останутся?

Я немного пробежалась – просто так. Захотелось убежать от этих мыслей. Русалка, уж наверное, сообразит, как им подняться на поверхность, и найдет открытую полынью. Не потому ли они поспешили оставить Снежную Розу, что почувствовали: море вот-вот замерзнет. Может, они зимуют где-то на других островах?

Я шла уже несколько часов. С серого неба начали падать, кружа, маленькие мягкие снежинки. Я обрадовалась: по заснеженному льду стало легче идти – отталкивайся и катись. Вскоре я была вся в снегу: волосы, брови, нос. Я высунула язык и попробовала снежинки на вкус. Но потом ветер окреп, и снежинки стали колоть лицо. Я натянула шапку на уши и зашагала сквозь метель. Я понимала: раз пошел снег, холодно, как прежде, уже не будет. Снегопад усиливался с каждым моим шагом. Шхера, которую я использовала как ориентир, скоро скрылась за белой пеленой. Теперь я шла наугад в надежде выйти в конце концов к какому-нибудь островку, где можно будет укрыться за скалами, найти укромное местечко и переждать непогоду.

Но сколько я ни шла, никуда не приходила. А что если я кружу на одном месте? Может, ветер не дает мне продвигаться вперед? Вот буду так идти и идти, пока не свалюсь в какую-нибудь полынью…

Испугавшись собственных фантазий, я снова припустила бегом. Снег слепил меня, я уже не успевала смахивать с бровей мокрые снежинки. Я бежала в темноте и молила, чтобы мои ноги не споткнулись о камень.

Наконец я остановилась, вытерла лицо и огляделась. Что это показалось там впереди? Может, скалы? Я боялась в это поверить, но снова припустила вперед, так быстро, что волосы даже стали мокрыми от пота. Мне казалось, что скалы темнеют где-то впереди, но они исчезали так же быстро, как появлялись. Может, я сошла с ума?

Нет, вон же они, это не обман зрения! Настоящие скалы! Темные утесы выступали на фоне всей этой белизны. Они оказались даже ближе, чем я думала. Я припустила бегом, смеясь и радуясь своей находке. Теперь я спасена!

Я поднесла ладонь ко лбу и огляделась, ища какое-нибудь углубление или грот вроде нашего с малышом. Может, и тут такой найдется?

Карабкаться по скалам было непросто. Снежный наст местами был тонким, и я то и дело проваливалась почти по колено. Но так ничего и не нашла. В конце концов пришлось устроиться под выступом скалы. Я как могла раскопала снег и, протиснувшись под каменный навес, стала пережидать непогоду.

Снег продолжал падать, густой и бесконечный. Время от времени я сбивала сугробы, выраставшие вокруг меня, смотрела, как они рассыпались в разные стороны и срывались вниз по крутому склону, пока, замедлив ход, не останавливались у самого берега. Наконец снег перестал. Я смогла выглянуть из моего укрытия, словно зверек из норы после долгих месяцев, проведенных в темноте и покое.

Развиднелось, и я различала теперь островки вдалеке. Белое ледяное покрывало казалось мягким, как бархат. Я начала осторожно спускаться, как вдруг услышала какой-то странный звук, словно кто-то… пукнул. Но ведь такого быть не может!

Я огляделась и попыталась определить, откуда донесся звук. С другой стороны скалы?

Я повернулась и стала снова карабкаться наверх. Во мне росло волнение. Добравшись до вершины, я посмотрела, что там, с другой стороны. И тут у меня подкосились ноги.

Шхуна. Белая зловещая шхуна с тремя мачтами и птичьей головой на носу. «Снежный ворон»!

Точно! «Ворон» Белоголового стоял в бухте, безжизненный и засыпанный снегом, вмерзнув в лед. На палубе был открыт люк. Пират в кальсонах и вязаной фуфайке справлял у борта малую нужду. Он снова пукнул.

Я вытянула шею. Остров был больше, чем мне казалось, пока я пережидала непогоду. Где-то в глубине тянулся к небу столб дыма. Наверняка это шахта! Там же Мики!

Я застыла на месте, не веря своим глазам. Во рту пересохло так, что, когда я попробовала сглотнуть, язык приклеился к нёбу, словно липкая бумажка. Пират пару раз зевнул и, справив нужду, направился обратно к люку и спустился вниз. Меня он не заметил.

Я снова бросилась вниз по склону. С тех пор как я покинула Синюю бухту, отправившись на поиски Белоголового, прошли недели. Я плавала на корабле и на шлюпке, шла пешком, и вот теперь, когда наконец достигла цели, мне стало страшно. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Да, я боялась Белоголового – того, кто завязывал волосы узлом, как женщина, и кто использовал детей, словно скот. Мне хотелось убежать прочь, спрятаться, укрыться где-нибудь.

Вдруг снег подо мной провалился, и нога застряла меж камней. Я упала навзничь. Но тут нога освободилась, и я заскользила по склону, катилась кубарем вниз и никак не могла остановиться. В конце концов мне стало казаться, что голова и ноги поменялись местами. Почти в самом низу я ударилась обо что-то лбом, и в глазах потемнело.

Не знаю, сколько я там пролежала. Не знаю, приснилось ли мне, что чьи-то руки ухватили меня за куртку, подняли с земли и кто-то проговорил что-то непонятное мне на ухо. Я почувствовала, что быстро скольжу по льду, словно гагара, и решила, что все это сон.