На факультет к оборотням - Анастасия Бельская

– А к чему ты вспомнил про Сару? – просто меняю тему, и Съер выдыхает сквозь зубы, явно стараясь взять себя в руки.

– К тому, что тебе выгодно дружить со мной, ведьма. Потому что иначе вряд ли ты доживешь это год спокойно.

Я медленно киваю, потому что в его словах есть правда. За две недели, что мы общались, ко мне не совался никто – даже с других факультетов. И я была бы форменной лгуньей, если бы считала это хоть сколько-то своей заслугой.

– А тебе? В чем твоя выгода вот так нянькаться со мной?

Виктор усмехается, наконец становясь сам собой, и поднимается, протягивая мне руку.

– Не в бровь, а в глаз, ведьма. Мне, скажем так, просто нравится твоя полоумность. Интересно мне общаться с кем-то, кто похож на меня…

– Мы с тобой не похожи!

– Спроси у Митра при случае. А теперь, идем поедим уже. Иначе даже мой братец не сможет отвоевать у вечно жующих оборотней нам наши порции…

Он уже расстегивает выход из палатки, когда я все еще размышляю, могу ли принять его протянутую ладонь. Вроде как, мы все решили, и договорились – но что-то мешало, и все равно не давало покоя моей гордости…

– Мы же, вроде как, теперь друзья, ведьма? Неужели и из рук друга еду не примешь?

– Только не когда у друга вместо рук лапы… – бормочу я, но все же вкладываю свою ладонь в его, и мы вместе покидаем палатку.

– О, очнулась! – первый приветствует из сидящей у костра толпы Димитр. – Как себя чувствуешь?

– Было б лучше, если бы проснулась одна, – фыркаю, и Митр с тоской смотрит на Виктора.

– Подсыпать в мясо пару ягод?

– Лучше насобирай мешок с собой…

Братья смеются, а мне в руки попадает миска с пахнущим так вкусно мясом, что я забываю обо всем на свете. Голод настолько сшибает, что я начинаю есть прямо стоя, обжигаясь и ничуть не стесняясь посторонних удивленных глаз.

– А аппетит-то у тебя, как у оборотня! – с каким-то даже уважением произносит Димитр, забирая пустую тарелку, и кладя добавки, – а на вид такая мелкая…

– Просто давно не ела, – смущенно улыбаюсь, хотя всегда съедала больше остальных на ведьмовском факультете, – очень вкусно. Что это?

– Кролик в маринаде из трав и ягод. Полностью безопасных и проверенных, – видя мой ужас во взгляде, заверяет Димитр, и хлопает по бревну рядом с собой, – садись давай, я как раз собирался рассказывать, как мы с Виком воровали еду с общей кухни мелкотней, потому что не хотели заходить в дом обедать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ага, только не забудь рассказать, как я тебя подбивал на это, а ты ныл все время, что нас поймают, – пихает брата плечом Виктор, и садится рядом со мной, – и все детство так, представляешь? Я его подначиваю, мы что-нибудь вытворяем, выигрыш пополам – у тумаков от родителей получать лишь мне…

– Это потому, что они знали, кто из нас двоих в них больше нуждается!

– Это потому, что ты вечно ныл, что не хотел, а я во всем виноват!

Братья спорят, весело и вроде без настоящей обиды подшучивая друг над другом, а я уже медленно ем невероятно вкусный ужин, и чувствую себя между двумя Съерами… Хорошо. Вот так, уютно и спокойно сижу возле костра поздно вечером, жмурясь от тепла и смеха, и не испытываю никакого волнения среди других оборотней. А они, в свою очередь, тоже расслабляются – и даже не делают вид, что меня здесь нет, а смотрят и смеются, как с равной.

– Не замерзла? – неожиданно склоняется ко мне младший Съер, чувствуя, как вокруг заметно похолодало, – ох, ну разумеется, нет… Вот, выпей это.

Я принимаю из его рук кружку с горячим чаем, а следом чувствую, как мне на плечи ложится толстовка. Виктор снова с голым торсом – и в свете костра его грудь и живот выглядят слишком роскошно, чтоб я смогла просто так отвести глаза.

– Вы что, рождаетесь такими?

– М-м?

– Я про это, – неловко указываю пальцем на его кубики пресса, и замечаю, как другие студенты начинают расходиться по палаткам. – Или это оттого, сколько вы тренируетесь?

– Думаю, все вместе. Мы рождаемся обычными – младенчество и юность проходят в тренировках, но телосложение там вполне обычное. Затем, чем ближе к Обращению, тем лучше форма – у нас должно быть достаточно выдержки для перерождения в волка. Это не такой простой процесс, как многим кажется.

– Понятно.

Мне неловко спрашивать дальше, хотя очень интересно, как это – превратится в волка? Но вряд ли Виктор много расскажет – ведь он сам еще, по сути, больше человек.

– Мы чувствуем его. – Неожиданно произносит он, после того, как Димитр последний из всех прощается, и, зевая, уходит в палатку, – зверя внутри себя, я имею в виду. Кто-то больше, кто-то меньше… Поэтому нам легче потом принять звериную форму. Ведь мы всегда ощущаем в себе другую сторону жизни. И жаждем ее, чем скорее, тем лучше.

– А… Почему?

– Потому что мы оборотни, Санти. Это в нашей крови, жить в двух разных ипостасях. Не думаю, что ты понимаешь, о чем я, но поверь – в жизни каждого оборотня момент перерождения – самый важный из всего, что может быть.

Я лишь пожимаю плечами, потому что Виктор прав – мне не понять. Жить в двух шкурах, мечтать о том, чтоб поскорее стать волком… Я мечтаю лишь о том, чтоб перейти на второй курс, и для этого, как не смешно, мне тоже нужно переродиться.

Так, может, мы мечтаем об одном и том же?

– Чего ты? – ловя на себе улыбку оборотня, спрашиваю я, и смущенно отвожу взгляд от его каких-то странных, волнующих глаз.

– Кажется, мне наконец позволено.

– Что?

– Санти.

Он склоняется, забирая у меня кружку, и до меня доходит. Мое имя. Мне действительно теперь комфортно слышать, что он так меня называет. И не просто комфортно – а даже как-то приятно и трепетно, словно это некое доверие между нами…

– Санти… – Повторяет Виктор, и я приоткрываю рот, глядя лишь на его губы, – красиво.

– Правда?

– И ты тоже. Красивая…

Костер, запах леса, и какое-то магическое расслабление после сумасшедшего дня – и меня сносит от легкого прикосновение его губ к моим, словно только это и было именно тем, чего мне не хватало.