Кровавые жернова - Андрей Воронин

А в провинции – раздолье. Единственный, кто мог стать поперек дороги Полуянову в его начинаниях, был местный священник. Вот и решили друзья, прежде чем начинать стройку, пожертвовать денег на церковь, якобы просто так, без задней мысли. Священник подношение примет, и уж потом не будет у него обратной дороги. Не скажешь же своим благодетелям, что негоже у Святого источника строить «разбойничий вертеп». Коробку гостиницы уже благополучно возвели. Предстояло закончить бассейн, подвести к нему воду не из реки, а из Святого источника.

– Значит, следующий ход за тобой, – Сергей сидел на полке мокрый, – ты, Антон, возьмешь на себя оформление участка под строительство водопровода и экологическую службу. Ты там родился, тебя знают, тебе и карты в руки.

– Нет проблем, – Полуянов поправил на плечах простыню.

– Ты чего в простыню кутаешься, словно здесь холодно, – рассмеялся Краснов, – или не хочешь себя голым демонстрировать? Ты же не женщина, мне твои прелести по барабану.

Не успел Антон ответить, как Сергей схватил край простыни и сорвал ее с Полуянова. Пашка присвистнул.

– Однако. Ты не прячь, покажи.

– Зрелище не из приятных, – Полуянову пришлось повернуться спиной.

Между лопаток краснело неровное пятно, кожа на нем была бугристая, шершавая, словно вспененная застывшая пластмасса.

– Это еще что?

– Не хотел вам показывать. Незаразное.

Чем только не мазал. Не проходит. Дерматолог сказал – на нервной почве.

Сергей инстинктивно отодвинулся от Полуянова, вернул ему простыню.

– Ты уверен?

– Все анализы сделал. Я бы с вами в баню не пошел, если бы сомневался.

– Такое бывает, – подтвердил Павел, – ни один доктор тебе не поможет. Здесь заговор нужен. Знахаря найти надо или бабку. Порчу на тебя навели или перенервничал.

Полуянов вновь закутался в простыню. Пятна на спине, появившегося два месяца назад, он стеснялся. Даже жена заметила его лишь через неделю, так усердно Антон его прятал. Он в самом деле ходил к докторам, покупал ужасно дорогие лекарства. Анализы показали, что инфекции нет. Пятно тем временем увеличивалось, шелушилось, нестерпимо хотелось его почесать, особенно когда был надет пиджак.

Сегодня он умудрился ни разу не повернуться к Марине спиной, она до сих пор не знала о его болезни.

– Черт его знает, от чего такое случается, – произнес Сергей Краснов, – может, ты согрешил, а?

– У каждого из нас грехов хватает.

– Грех греху рознь, я с попом говорил, так что подкован, – Краснов смахнул со лба крупные капли пота, – ничто в этом мире бесследно не проходит. За все расплачиваться приходится.

Раньше думал, сил у меня никогда не убудет.

А вчера, Валерка подтвердит, я спекся.

Валера Иванов заулыбался.

– Обедали мы с ним в ресторане под Тверью, когда из твоей деревни возвращались. Мотель на выезде из города небольшой есть. Вечер уже наступил. Сидим и вижу за соседним столиком девочек. Не проститутки, я их мгновенно по глазам узнаю, но развлечься – не против. У меня инстинкт охотника срабатывает, поднимаюсь, к ним подхожу. То да се, слово за слово, они уже через пять минут за наш столик перебрались.

Валера хвост распустил, я тоже, как дурак, перед ними распинаюсь. Они открыв рты слушают, какие мы крутые. Потом о себе рассказывать стали. Чувствую, что врут. Будто решили в Питер съездить, но машина у них сломалась, вот и приторчали, ждут утра, пока механик отремонтирует. Но какое мне дело до этого? Подпоили мы их слегка. Девочки размякли. Голыми ручками брать можно. Пока они в туалет ходили, мы их с Валеркой поделить успели: мне брюнетка, ему блондинка. Вернулись, улыбаются загадочно, глазами стреляют.

«Интересно, – говорю, – какие здесь номера? И какие в них кровати?» «Можете посмотреть, – предлагает моя брюнетка, – только у нас не убрано», – и подмигивает. Короче, договорились мы, что через пять минут к ним в номер поднимемся. Ушли девочки. А я на Валерку смотрю и понимаю, что мне в лом за ними идти. Не хочу. И Валере не хочется. Заплатили мы за ужин, попросили официанта девочкам в номер шампанского доставить, а сами поскорее в машину, сели и уехали, пока они нас не догнали. Выматывает работа до последней капли, желание исчезает. Вроде и руками ничего не делаешь, мешки с цементом не тягаешь.

– Врешь, – сказал Антон.

– Честно, так и было. Стареем мы потихоньку. В молодости, сколько выпивки покупали, столько и выпивали. Никогда на утро не оставалось. Если уж девочку снимали, то непременно… – Сергей махнул рукой. – Что я тебе рассказываю, ты сам такой.

Антон почувствовал, что не может больше находиться в парилке. Лицо горело, во рту пересохло.

– Пойду, охлажусь.

Полуянов постоял под душем. Вода холодила воспаленную спину. Было больно и приятно одновременно. В парилку он не вернулся. В майке и трусах уселся в гостиной перед накрытым столом и стал пить пиво прямо из горлышка. Чувствовал, как обезвоженный организм буквально высасывает влагу из желудка. Пил и смотрел на большую мохнатую звезду, поднявшуюся над лесом. Когда опомнился, увидел перед собой пять пустых бутылок. Голова кружилась. Не от алкоголя, а от хмеля.

«Однако, я и разогнался. Надо остановиться», – решил Полуянов.

Сергей, закутанный в простыню, подбежал к столу, шлепая босыми ногами по полу. Бутылка выскальзывала из мокрой руки. Он выпил пиво до дна, не отрываясь, и пристально посмотрел на Антона:

– По-моему, ты успел напиться.

– Сейчас пройдет. День трудный выдался.

Пивной кайф быстро выветривается.

Сергей Краснов покосился на дверь душевой, из-за нее доносился смех Пашки и Валерия.

"Он догадывается про нас с Мариной или нет? Наверное, нет, иначе бы я это почувствовал.

Сколько еще так сможет продолжаться?"

Краснов придвинул плетеное кресло к столу, скрипнули, затрещали пересохшие прутья.

– У тебя сегодня дурацкий день случился, а у меня во вторник… – вздохнул Сергей, – из-за жены. Я потому и полез к девчонкам в мотеле.

Антон напрягся, боясь, что сейчас Сергей признается ему в чем-то ненужном. Есть вещи, которые лучше носить в себе, а не высказывать друзьям.

– Приехал я домой, рано еще было, – глядя поверх головы друга, словно обращался не к Антону, а к кому то невидимому, вещал Сергей, – часов шесть-семь. А Марины дома нет. Обычно она мне звонит или записку оставляет, если куда уходит. Час проходит, два, три… Я жду. Знаешь, так бывает. Вслушиваешься в шаги на лестнице, в окно смотришь. Когда полночь наступила, я уже всерьез забеспокоился. Звонить ее подругам – поздно. Да и неохота дураком себя выставлять. Для меня самая плохая рекомендация, если про мужика говорят, что он ревнивый, значит, в себе неуверен. Женщины – другое дело. Волнуюсь, места себе не нахожу. Всякая дрянь в голову лезет. Марина красивая, броская.