Малиновая шарлотка - Олег Селиверстов

Валентин молча ждал.

– Тот парень из парикмахерской. Представляешь, я приехала сделать укладку, а мне сказали, что он в больнице. Его ударили ножом в спину. Вчера ночью.

Валентин взял из ее рук коробку с конфетами и сел рядом, обняв за плечи. Она уткнулась в его рубашку.

– Говорят, что кто-то из дружков его приревновал.

– Не плачь. Все будет в порядке.

– Не буду, – ответила она и снова всхлипнула. – Хорошо, что ты пришел. Мне стало сразу спокойнее.

Валентин крепче обнял ее и стал гладить по волосам.

– Все будет хорошо…

Прошло несколько минут.

– Не знаю, что на меня нашло, – успокоилась Диана и перестала всхлипывать. – Вдруг стало так тоскливо и страшно. Представляешь – был приятный человек, и вдруг узнаешь такое… Ладно. Все в порядке. – Ее голос приобрел прежнюю уверенность. – Пойду собираться, а то так все воскресенье пройдет. Убери все, пожалуйста.

Он помог ей подняться, и когда она вышла с кухни, собрал серебристые фантики, потом посмотрел в окно и горько ухмыльнулся:

Рано утром в понедельник, торопливо поцеловав его на прощанье, Диана уехала. Когда «Мазда» скрылась за поворотом, Валентин долго стоял, всматриваясь в покрытое серой дымкой небо и вдыхая прохладный воздух. В груди немного ныло. Казалось, протекторы колес автомобиля оставили на сердце глубокий след. Потом он закурил и подумал о том, что дети плачут, провожая родителей, не оттого, что им их жалко, а потому, что они сами боятся остаться одни. Ему вдруг захотелось теплых жареных «французских хлебцев» с капелькой апельсинового ликера «Куантро».

В этот день не работалось. Валентин слонялся по городу, придумывая себе разные занятия.

Съездил за билетами на оперу «Кармен», потом заскочил в торговый центр, где продавали музыкальные записи и, проболтав почти час с продавцом, купил диск Pink Floyd «T e dark side of the moon».

Несколько раз безуспешно набирал номер Хосе. В конце концов в старой записной книжке отыскал номер его сестры. Она толком тоже ничего не знала, кроме того, что брат перед самым отъездом решил поменять номер телефона и сменил место проживания. Валентин поехал по указанному адресу, но дверь никто не открыл. На обратном пути ему захотелось заскочить в то небольшое кафе в переулке, где он встретил «гречанку», но позвонила Элизабет и попросила его о встрече. В бистро на площади, у фонтана.

Девушка сидела за столиком напротив. За ее спиной на пепельном фоне затянутого облаками неба покачивались пышные, пузырчатые шапки фонтана.

Девушка была вся «в белом». Бело-глянцевые волосы, с прямой вызывающей челкой на лбу, выглядывали из-за головы загнутыми перьями. Бело-шелковая блузка, просвечивающая кружевными кудряшками бюстгальтера, спускалась с одного плеча, выставляя напоказ пластмассовую застежку. Даже ногти у нее были с наклеенными бело-прозрачными полосками. Увидев пристальный взгляд Валентина, девушка улыбнулась, отложила длинную ложку, которой ковыряла полуразрушенную пирамиду кокосового суфле, и достала сигарету.

Валентин зажмурился и отвернулся. Не хватало только, чтобы она попросила прикурить, подумал он, решив, что у нее дол жен быть вздорный характер и визгливый голос. Ему не нравился вкус кокосового суфле, липкого и жирного. Гораздо вкуснее запеченная груша с миндалем, которую они ели здесь когда-то с Дианой.

Элизабет задерживалась. Он сидел в бистро на площади уже целых полчаса.

Может быть, все оттого, что он слишком зациклен на своей женщине? – мысли вернулись к прохладному утреннему прощанию с Дианой, которое его так задело. Может быть, надо переспать с кем-нибудь?

Вот хотя бы с этой девицей. Валентин украдкой бросил взгляд на девушку в белом. Он все равно никогда не полюбит ее, но один раз переспать, наверное, можно. Выпить побольше и трахнуться. Валентин поморщился. Ему не нравилось слово «трахаться». Оно представлялось каким-то потным и грязным. Лишенным чувств. Грубо-деревянным. «Трахать» можно тяжелой палкой. Например, по голове. Но сейчас почему-то именно это слово торчало в мозгу.

Изменить – это же не значит разлюбить?

Он усмехнулся, вспомнив, как однажды бабушка сказала: «Плох тот хозяин, который чужой борозды не припахивает». Бабушка была бойкая женщина. Жизнелюбивая. Три раза замужем. Валентин провел у нее большую часть детства, так как родители постоянно пропадали в командировках. Его отец работал инженером по монтажу оборудования. Грамотный специалист, но нелюдимый и молчаливый человек. У него было редкое имя – Жорж. Мама всегда была с ним. Может быть, из-за этого у них в семье не сложилось теплых отношений?

Валентин увидел Элизабет. Высокая и стройная, она торопливо приближалась к бистро, держа за руку своего шестилетнего сына, который тут же убежал играть к фонтану, как только они поздоровались.

– Мама, не забудь, что меня сегодня зовут Неуловимый Джек, – крикнул он на прощанье, вынимая из кобуры игрушечный пистолет.

– Хорошо, Неуловимый ковбой Джек. Как только подадут мороженое, я тебя позову, – улыбнулась Элизабет, присаживаясь за отодвинутый Валентином стул. – Спасибо, Валентин, ты как всегда галантен. И не лезь в воду, – повернула она голову в сторону фонтана. – Насмотрелся вестернов, теперь целыми днями играет в ковбоев и индейцев.

– А я в детстве играл в пиратов, – ответил Валентин, – и больше любил не пистолеты, а сабли.

Они долго сидели в бистро. В основном говорила Элизабет. Диана была ее лучшей подругой, поэтому ее беспокоили их отношения с Валентином. Хотя она пыталась подбирать деликатные выражения и постоянно извинялась, что не имеет права вмешиваться в чужую жизнь, Валентину все равно не нравилась эта беседа.

– Может быть, просто Диана не моя женщина, а я не ее мужчина? – спросил он вслух, когда официант принес счет и они уже собрались расставаться. – Может быть, я ей не подхожу?

– А что ты подразумеваешь, когда говоришь, что женщина тебе подходит или нет? – Сигарета медленно тлела в пальцах Элизабет. – Как вообще может один человек подходить другому?

– Ну, знаешь, мне кажется, что это похоже на собирание пазлов: пока не сойдутся все стороны, рисунок не получается.

– И ты точно знаешь, кто тебе подходит?

– К сожалению, не знаю.

– Вот я, например, тебе подхожу?

В уголках губ Элизабет замерла еле заметная хитринка. Валентин наморщил лоб. Подруга Дианы всегда чем-то напоминала ему бабушку.

– Можешь не отвечать, – она взяла его за руку. – К сожалению, практически никто не знает в начале отношений, подходит он другому или нет, а кто знает, значит, тот не влюблен. Потому что страсть и желание ослепляют и заставляют поступать безрассудно. Это как голод или жажда. Никто не знает, каким он станет, если будет сильно хотеть есть и пить.

– Наверное, ты права. Я читал, что тот, кто испытал настоящую жажду, всегда старается находиться рядом с водой. Всю оставшуюся жизнь.