Артиллерия Ивана Грозного - Алексей Лобин

О первых пушечных мастерах на Руси известно немного. Летописное известие о том, что в 1380 г. «преже всех зделал снасть вогненного бою – ручницы и самопалы, и пищали железные и медные – немец именем Ян»[214], следует рассматривать как легендарное, хотя некоторые историки считают его уникальным [215]. Дело в том, что в этих строках присутствуют явные анахронизмы, не свойственные для Восточной Европы в 1380 г. – ручное оружие (ручницы и самопалы!), а также медные (т. е. отлитые!) пищали. К тому же это известие противоречит другим летописным сведениям о том, что европейское огнестрельное оружие появилось не ранее 1389 г., когда «вывезли из Немец арматы на Русь и огненную стрельбу, и от того часу уразумели из них стреляти (выделено мной. – А.Л.)».

В XV – начале XVI в. в источниках встречаются термины «пушечники», «пищальники», «пушкари». В чем различие между ними?

За первую половину XV столетия сохранилось только одно имя мастера, который умел делать пушки и стрелять из них, – Микула Кречетников. В 1447 г. осаждающему Углич Василию II его союзник, великий князь Борис Александрович Тверской, послал в помощь «пушечника с пушками, именем Микулу Кречетникова. Но таков беяше той мастер, но яко и среди немец не обрести такова»[216].

И только с 1470-1490-х гг., с приездом в Москву группы итальянских мастеров, источники сохранили имена наиболее известных специалистов пушечного дела. До 1520-х гг. мастер, изготовивший орудия, шел с ними в поход. Так, летописи отмечают в походах на Казань в 1482 г. и на Тверь в 1485 г. литейщика Аристотеля «с пушками, и с тюфяки, и с пищальми»[217].

Мастер Стефан участвовал в третьей осаде Смоленска 1514 г. Уместно здесь привести, со слов С. Герберштейна, высказывание Василия III, брошенное в упрек одному мастеру, спасшему орудие от неприятеля: «…к чему это нелепое старание сохранить орудие? Не орудия важны для меня, а люди, которые умеют лить их и обращаться с ними»[218]. О мастерах, способных отливать огромные орудия, говорят их прозвища. Нам известны итальянцы Аристотель Пушечник, Яков Пушечник, Петр Фрязин Пушечник. Русские мастера Яков, Иван (Ваня), Василий (Васюк), Федор (Федько) были первыми учениками итальянцев. Из них последний в 1488 г. именуется уже Пушечником. То есть пушечник в конце XV в. – мастер высокого класса, который мог отливать пушки-бомбарды: «пушечник нарочит, нарочит лити их и бити ими».

Как уже отмечалось, «пушечники» вместе со своими орудиями неоднократно ходили в походы. С начала XVI в. они именуются пушкарями. Так, мастер Стефан, упоминаемый в документах эпохи Василия III[219], во время третьей осады в Архангелогородском летописце именуется «пушкарем» («И повеле князь велики пушкарю Стефану пушками город бити… и удари по городу болшею пушкою»). Мастер сам наводил и стрелял из орудия, готовил у ней боеприпасы, в том числе и ядра, окованные свинцовыми полосами.

Кстати, Герберштейн в своих «Записках» для обозначения канонира, стрелявшего из «пушек» («bombarden»), использовал слово «пушкарь» («bombardarius»).

С начала XVI в. в источниках появляются некие «пищальники». Впервые слово «пищальник» упомянуто в рязанском акте от 7 марта 1485 г., но, как верно заметил И.Н. Пахомов, под ним подразумевался ремесленник (скорее всего, кузнец, ковавший пищали). С 1500 г. новгородские писцовые книги фиксируют пищальников в северо-западных крепостях.

В современной историографии до сих пор неясно, когда пищальники появились, какие изначально выполняли функции. Одни историки относили пищальников к пехоте, а другие – к артиллерии[220]. В недавней обстоятельной работе И.Н. Пахомов пришел к выводу, что пищальники «не были в чистом виде ни артиллерией, ни пехотой», и в зависимости от задач могли действовать как те, так и другие. Появление же пушкарей исследователь относит только к 1540-м гг.[221].

В данном разделе предложена несколько иная трактовка боевого использования пушкарей и пищальников. С этимологической точки зрения термин «пушкарь» произошел от слова «пушка», а «пищальник» – от «пищаль». Пушками, как уже отмечалось, назывались тяжелые бомбарды, а вот пищалями именовался целый огнестрельный ассортимент: «большие», «малые», «польные», «затинные», «сороковые», «завесные», «ручные» и т. д. То есть, если исходить из этимологии, то пушкари – это бомбардиры, а пищальники – стрелки из разных пищалей. Эта гипотеза подтверждается рядом фактов.

В 1508 г. великий московский князь Василий III отправил из разных городов Руси под Дорогобуж «з городов пищалников и посошных».

В 1512 г. было велено собрать «с городов пищалники, и на Пскович накинуша 1000 пищальников, а псковичем тот рубеж не обычен, и бысть им тяжко велми». С псковского «Застенья» пищальников набрали не с 10, а с 6,5 двора. Судя по количеству воинов, речь шла о людях огненного боя, вооруженных ручным огнестрелом, – именно они «напившися полезоша на приступ ко граду» Смоленску и понесли значительные потери.

На протяжении XVI в. пищальники фиксируются в Орешке (в 1505 г. 6 человек), Кореле (в 1506 г. 9 ч.), Копорье (в 1506 г. 1 ч.), Торопце (в 1540 г. их 30 ч.), Суздале (в 1540 г. их 6 ч.), Порхове (в 1545 г. их 5 ч.), Острове (в 1585–1587 гг. их 15 ч.), Ярославле (1511 г., в 1517 г. их97), Гомеле, Стародубе, Чернигове (1535 г.), Себеже (1535–1540 гг.), Муроме (1537 г.), Коломне (1542 г.), тверском Отроч монастыре (1543 г.), Кашире (1543 г.), Серпухове (1551/52 г.), Торжке (1553 г.). Самые представительные «корпорации» пищальников были во Пскове (до 1000 ч.), Новгороде (до 1000 ч.), и Москве (более 1000 ч.).