Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2 - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Можешь, — пожала плечами старуха. — никто не запрещает тебе сняться с места и отправиться к ней и напиться. Но там, где течет эта река, нет твоей земли, там не жили твои предки, там даже и людей-то нет, поэтому долго ты там находишься не сможешь и тебя потянет обратно.

— И когда я снова стану мучаться жаждой, то вернусь обратно к реке и снова напьюсь, — подытожил Хаджар. — Я не понимаю твоей метафоры, мудрая Дубрава.

— Потому что ты слышишь, генерал, но не слушаешь, — одними глазами улыбнулась ведьма. — А ты постарайся услышать. Но чуть погодя. В тебе остались ростки скверны, а лекарство уже подоспело.

Она снова обмакнула странную кисть в пахучую смесь.

— Постой, я…

Хаджар не договорил — его глотку разодрали когти дикого крика, а затем снова мрак.

Глава 1794

Он стоял перед воинством, не знавшим ни конца, ни края. От горизонта до горизонта все было устлано сталью и телами. Все они потрясали оружием, заставляя содрогаться землю. Их крики сливались в едином реве разбуженного зверя, веками терпящего гнет погонщика, но решившего сбросить рабское ярмо.

В его руке покоился меч, черный, как ночь над бутонами звездного сада. Тело укрывала броня, ставшая мраком и лишь тонкий синий пояс нарушал общий вид.

Стоя во главе своего воинства, он, запрокинув голову, смотрел на небо, дрожащее от давления воли мириада разумных существ.

Парад Демонов был уже близко. Последние часы оставались до того, как граница четырех миров истлеет, соединив, на краткий день, мир смертных, богов, духов и демонов.

И прольется кровь. Кровь бесчисленного множества жизней. Исчезнут целые народы. Истории длиной в сотни эпох утонут в смраде и боли.

Он прикрыл глаза и задышал ровнее.

— Это то, чего ты действительно хочешь? — спросил голос рядом с его плечом.

— Император, — поздоровался он, зная, кому принадлежит голос.

Они оба молчали, а армия Черного Генерала, пришедшая биться с богами, все кричала, вдребезги разбивая иллюзии, которые мудрецы по ошибке нарекли Безымянном Миром.

— Даже после того, как ты увидел истину? — продолжил Яшмовый Император, сокрытый от взора смертных и бессмертных. — После того, как узнал, что нет никакой Книги Тысячи? Нет свитка, где начертаны судьбы всех живущих?

— Именно поэтому, Император, — ответил он прямо и строго. — Именно поэтому…

— Безумец… оглянись, генерал! Ты привел сюда половину всех существ Безымянного Мира! Половину! Вторая половина на нашей стороне! Это будет не война, не славная битва, о которой барды воспоют в порыве рассказать о чести великих воинов! Ибо не останется ни бардов, ни тех, кто мог бы их слышать.

В этом и был смысл. Потому что иногда, чтобы выбраться из клетки и добраться до надсмотрщика, единственный способ — разрушить тюрьму до основания.

— Ты бессмертен, генерал, — внезапно произнес Император. — Как и я… как и Князь и королевы Лета и Зимы. Ничто в этом мире неспособно уничтожить нас. Такова истина.

— А если не будет самого мира, Император? Если не будет этой проклятой темницы, то не будет и нас.

— И это твоя цель? — удивился голос. — Уничтожить весь мир, чтобы… умереть самому? Но ради чего? Е… — имя, произнесенное им унес ветер. — лишена посмертия. А это значит, что не будет ни её перерождения, ни дома праотцев. Даже если ты действительно сможешь умереть, то не встретишь её и там.

— Возможно.

— Возможно? — голос начал закипать, а реальность вокруг начала рябить поверхностью встревоженного озера. — Ты так же глуп, как и тот полукровка?! Или его слова отравили твое сознание, воин?!

— Не кричи, Император, — усмехнулся он. — Не трать силы. Скоро Парад и они понадобятся тебе дли битвы.

— Если ты так жаждешь битвы, так давай сойдемся в поединке! Твой закон, против моего! Может быть, у нас хватит сил, чтобы уничтожить друг друга!

Он засмеялся. Легко и заливисто. Как когда-то давно, когда жил в облике смертного в доме, слишком большим, чтобы называться сараем и слишком маленьком, чтобы его вообще счесть домом.

Но он был там счастлив…

— Прошло время поединков, Император. И прошло время просьб, — покачал он головой, крепче сжимая рукоять Черного Клинка. — Не забывай, правитель всего сущего, что это я был за Вратами. Это я видел истину.

— Да что ты знаешь об истине, ты…

— Все, — перебил он. — Я знаю о ней все. Я видел саму суть Безымянного Мира и если бы захотел, мог бы назвать его имя. Но какой в этом смысл…

— Ты все еще…

— Все еще могу её не встретить, — он кивнул, соглашаясь с несказанными словами. Но ему не требовалось слышать их, чтобы знать, что у Императора на уме. — Но дело не в ней, правитель. Вернее — не только в ней. Я не Горшечник и жизнь моя не посвящена поиску возлюбленной. Наши истории, пусть и схожие, но разные. Не путай их.

— И все же…

— И все же я не отступлюсь, — он так часто прокручивал этот разговор в своей голове, что заранее знал, что именно скажет Император. — Чтобы у каждого был шанс на новую жизнь. На новую судьбу. На какой-то другой финал. На собственные ошибки. Собственные свершения. Собственные истории… потому как что мы есть, Император, если не истории? Истории, легенды и мифы, которые матери матерей расскажут своим детям. А если нет твоей истории, то и тебя — нет.

Голос какое-то время молчал.

— Твой разум замутнен словами Ляо Фень, — прошептал Император. — этот змей отравил твои мысли. Ты запутался, старый друг.

— Если ты преуспеешь, генерал, если ты действительно разрушишь этот мир, то с чего ты взял — почему так уверен, что будет что-то после? Что ты встретишь её? Или кто-то другой найдет что-то свое? А если там лишь ничего? Лишь пустота?

Генерал снова повернулся к своей армии. Бесчисленный океан душ явился сюда в едином порыве. Битва, которой не знала история мира. Сражение, на фоне которой первая война Небес и Земли будет выглядеть детской сворой.

Он посмотрел в их глаза.

Глаза каждого, кто взял в руки оружие и надел доспехи.

Они горели и пылали. Священной яростью. Но каждый огонь, будь