Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов

- Опишите подробно симптомы, Сергей Витальевич, - строго приказала Света, заведовавшая на «Чайке» маленьким лазаретом. - Если это что-то бактериальное, надо принять гентамицин или тетрациклин, а если вирусное - амантадин. А если просто сильная боль, то лучше всего обычный аспирин.

- Чепуха! - заявил Бальтазар. - Лучше всего применить шиацу[4]! Я когда-то был великим мастером шиацу!

- Только однажды продавил пациенту череп насквозь, - напомнил Мельхиор. - Лучше давайте просто вылечим его волшебным способом.

- Шиацу - это и есть магия! - настаивал Бальтазар.

- Магия - это когда кругом огни, все подряд превращается во что-нибудь другое, а на шум заглядывают демоны, - заявил Каспар. - Вот что я называю настоящей магией! Помню, в прошлый раз демон хотел одолжить у меня сахарку… Здоровый такой, толстый, красный, с рогами…

- Так он только сахарку хотел?! - поразился Мельхиор. - Да, тогда, конечно, не стоило бить его палкой…

- Еще как стоило! - возмутился Бальтазар. - Мы никому не позволим безнаказанно одалживать у нас сахар!

- Знаете, я лучше все-таки таблетку выпью, - покачал головой Чертанов.

- Пожалуйста, пожалуйста, если вы упорно желаете применять непроверенные антинаучные методы… - обиделся Каспар. - По мне, так нет ничего лучше хорошего заклинания.

Очень скоро действительно разразился шторм. Ветер задул с такой силой, что стало трудно передвигаться по палубе. Матильда Афанасьевна торопливо хлопотала на носу, убирая шезлонги, забытые легкомысленной дочерью. Едва она уволокла последний и захлопнула за собой дверь, налетел особо сильный порыв, вполне способный унести в море даже даму ее габаритов. Петр Иванович, наблюдавший за этим из ходовой рубки, горестно вздохнул.

Водная гладь перестала быть гладью. По ней шли суровые седые валы. Ветер ярился, мча по небу клочья облаков и играя «Чайкой», как щепкой. Фабьев прогнал от штурвала Гену и встал за него сам. Уверенные руки опытного штурмана вели роскошную яхту по этому океану другого мира с той же легкостью, что и по изведанным морям Земли. Глаза то и дело привычно падали на компас, автопрокладчик, экран спутниковой навигации, но тут же разочарованно перебирались к висящей над штурвалом хриспандровой иголке, твердо указывающей в одну и ту же сторону.

- Ух, как бушует! - заглянул в иллюминатор Колобков. - Не потонем, Василь Василич?

- Иваныч, пошел к черту из моей рубки!!! - зарычал на него Фабьев. - Не до тебя!

Колобков трусливо ретировался. В такие минуты тихий штурман в отставке превращался в бешеного зверя. Вполне мог и в ухо заехать.

Шторм бушевал несколько часов. Девять баллов переросли в десять, а затем и в одиннадцать. На палубу никто не выходил - волны перехлестывали через борта. «Чайку» несло по воле стихии, как бумажный кораблик. Но великолепное судно, разработанное калифорнийскими инженерами и построенное на голландских судоверфях, вновь подтвердило, что стоит своих денег с лихвой. Да и Василий Васильевич за свою зарплату выкладывался по полной. На суровом обветренном лице играла счастливая улыбка - ради таких минут он жил.

К ночи волнение утихло. Хотя увидел это один только Фабьев - все остальные давно уже спали, не обращая внимания на качку. Очень уж длинные сутки на Эйкре - организмы, привыкшие к земным двадцати четырехчасовым циклам, не могли сходу перестроиться.

Чудесный элемент тепорий светился все слабее и слабее. Штурман включил прожектор - узкий сноп белого огня прочертил непроглядную тьму, устремляясь в бесконечную даль. Фабьев начал медленно поворачивать его из стороны в сторону - не мелькнет ли где клочок суши? Однако шторм окончательно спутал и без того очень приблизительный курс - теперь догадаться, где в этом океане затаился остров Волхвов, стало еще труднее.

К середине ночи пассажиры «Чайки» начали просыпаться. Хотя до рассвета еще оставалось больше двенадцати часов. За обеденным столом все чувствовали себя ужасно неловко - никто не привык завтракать, когда за иллюминаторами царит беспросветная мгла. Ее отчасти рассеивали только легкие зарницы высоко в небе - большие сгустки тепория, находясь в темной фазе, иногда вспыхивали на какой-то миг.

- Серега, а я вот вчера насчет штукатура не понял, - вернулся к запавшей в душу теме Колобков. - Что общего-то?

- Совершенно ничего… - равнодушно ответил Чертанов, ковыряя холодную овсянку.

Дизельный генератор после шторма забарахлил, и завтрак остался наполовину сырым. Угрюмченко уже целый час копался в его недрах, но с одной рукой ему приходилось нелегко. Правда, Колобков выдал ему в полное распоряжение Вадика с Гешкой - все-таки по труду у близнецов были пятерки. А школьный трудовик гонял своих подопечных самым суровым образом.

Впрочем, Петрович ему ничем не уступал.

- Щетка сломалась… - ворчал механик, стараясь встать на четвереньки так, чтобы не побеспокоить загипсованную руку. - Кабель прохудился… Шов разошелся… Ты, тот, что потолще, дай-ка сварку.

- Это он тебе, - заявил Вадик.

- Нет, тебе, - отпарировал Гешка.

- Сварку!

- Ты толще!

- Ни фига, ты!

- Сварку!

- Я с Нового Года на два кило похудел!

- А я на три!

- Сварку!!!

- Да ты в дверь не пролезешь!

- А ты в ворота!

- [цензура] мать, где сварка?!! - не выдержал Угрюмченко. И испуганно зажал рот рукой - как уже упоминалось, жена хозяина не выносила мата.

- А-а-а… - довольно заулыбались близнецы.

- Чур, договор, - прищурился пожилой механик. - Вы, черти, не говорите маме, что я вас учу всяким словам, а я не говорю папе, что вы мне ни хрена не помогаете. Идет?

Близнецы переглянулись и кивнули:

- Идет.

- Тогда ты принеси сварку, а ты держи фонарь.

Ремонт затянулся часа на три. Петрович в маске сварщика ползал на корточках, с трудом управляясь со сварочным аппаратом одной рукой. Вторую, неряшливо загипсованную, он прижимал к груди. Вадик держал баллон, а Гешка - фонарь. Причем как бы он его ни держал, механик все равно требовал не придуриваться и направить свет так, чтобы ему было удобно. Хотя такая позиция попросту отсутствовала.

- Черти, скажите кэпу, чтоб не раскачивал посудину! - крикнул Угрюмченко из недр машинного отделения. Оттуда слышался шум сварки и летели искры. - Если у меня сейчас шланг дернется, совсем без рук останусь!

- Ты думаешь о том же, о чем и я? - задумчиво спросил Гешка, глядя на генератор.

- Ага. Давай ему шланг тряхнем!

- Я вам тряхну! - приглушенно прокричал механик. - Не майтесь дурью, черти, лучше держите фонарь правильно! Одно вам дело доверил, и то не справляетесь! Вот я вашему папке скажу, он вам ремня всыпет! Ну все, вроде работает…