Три желания Мэйв - Джулия Берри

шее ожерелья, да и одежда богаче, чем у остальных дарителей. – К тому же они к царю ближе всех.

– Смотри сюда! – Том указал на фигуры животных, что были вырезаны над головами склонившихся перед царем.

У ближайшего к трону – птица, у следующего собака. А третий символ я никак не могла разглядеть.

– Это животное? – спросила я Тома.

– Рыба, – ответил он. – Те изогнутые закорючки – жабры.

– Возможно, – принялась размышлять я, – эти знаки символизируют царство животных, покорившееся великому правителю.

– Или что-то подобное, – неуверенно согласился Том.

Тут меня озарило.

– Я поняла! Птица, наверное, означает воздух, собака – землю, а рыба – воду. Древние стихии. Однажды я читала об этом в книжке про Персию. Правда, мне казалось, их больше…

– Глянь-ка! – Том указал на голову короля. Там, за солнцем с крыльями, было высечено пламя. – Огонь – это сам царь.

– Что вы там делаете?

Мелодичный голос Алисы разнесся по подземелью заупокойным эхом. Когда мы обнаружили орнамент, я почти позабыла о подруге.

– Мы во дворце! – крикнула я в ответ. – Это невероятно, ты должна к нам спуститься!

– Нет, спасибо, – пропела она, – лучше испекусь под палящим солнцем, как пудинг.

Я немедленно устыдилась. В подземелье царила приятная прохлада, но Алиса, должно быть, плавилась от жары. Хорошо, что на ней капор, иначе поджарилась бы, как тост.

Я подбежала к пятну света, что падал из дыры сверху.

– Алиса, спускайся, пожалуйста… – попросила я. – Здесь нам совершенно ничего не угрожает. Ты сгоришь там дотла.

Алиса нерешительно помедлила, потом вздохнула. В дыру просунулись ботинки, следом обтянутые чулками лодыжки и кружевные нижние юбки. Она полетела вниз, и я почти поймала ее.

– Ну, здесь хотя бы прохладнее, – пробормотала Алиса, отряхиваясь от песка.

Я подвела подругу к горящим факелам.

– Смотри! Что ты видишь?

Алиса заморгала в темноте и немного отодвинулась от пыли и паутины, но потом рассмотрела резьбу и перестала бояться.

– Боже, – прошептала она. – Вы когда-нибудь видели… Что это значит?

Дойдя до высеченной на камне фигуры царя, Алиса взяла факел со стены и пошла дальше.

На стене снова показалось изображение царя. На сей раз он гневно указывал на кого-то. Провинившегося держали две другие фигуры. Алиса со своим факелом металась туда-сюда, сравнивая изображения.

– Это принцы, – заявила она, показывая на человечков с птицей, собакой и рыбой. – Сыновья царя!

– Интересно, кем была их мамочка, – съехидничала я, – зоологом?

– Очень смешно, – нахмурилась Алиса.

– С чего ты взяла, что они – принцы?

Алиса показала на их одежду.

– Вот тот символ на их поясах или ремнях – нечто вроде фамильного знака или герба. Точно такой же есть и у правителя. К тому же только у них над головами знаки!

Томми махнул на картинку, где царь сердито показывает на одного из сыновей.

– Выходит, царь рассердился на своего отпрыска?

Алиса кивнула.

– Похоже, двое других поймали и привели к отцу провинившегося. Собака и птица схватили рыбу и притащили к царю.

– Рыбий сын… – повторила я. – Третий сын царя.

Я зажгла еще один факел и зашагала вдоль галереи, которая казалась бесконечной. На стене колыхались клочки паутины. Я убрала их, и мы уставились на открывшуюся фреску.

– Преступник… – прошептал Томми. – Смотрите!

Царь, изображенный огромным, больше, чем прежде, исполинской рукой держал за голову сына-бунтаря, запихивая его в какой-то сосуд – кувшин или вазу. Позади отца стояли двое других сыновей, но теперь у них на плечах были головы птицы и собаки.

– Что это значит? – спросил Томми.

– Ты разве не видишь? – Глаза Алисы сияли во тьме, как пара ламп. – Собственный отец Мермера, царь, превратил его в джинна.

Глава 16

Жестянка с Мермером у меня в кармане возмущенно подпрыгнула.

– Полагаю, ты права, Алиса… – кивнула я.

Моя милая Алиса!

– Так это Мермер? – удивился Томми. – Значит, он всегда был плохим, с самого начала?

– Он тебя слышит, ты же знаешь, – напомнила я ему.

Том потрогал сердитое лицо царя.

– Но тогда выходит, царь-то у них чародей?

Тут меня осенило.

– Точно! Мермер так и сказал: в джинна его превратил чародей.

Я стала дальше счищать паутину со стен. Мне не терпелось узнать концовку этой истории.

Наконец я добралась до угла, повернула и пошла вдоль следующей стены, зажигая по пути факелы, но не увидела ничего, кроме прямоугольных кирпичей. Прошлась немного и повернула назад, к Алисе и Томми, пересекая помещение наискось.

– Интересно, а его братья – собака и птица, кто они? – задумалась я. – Наверное… Ой!

Я не смотрела под ноги, потому запнулась обо что-то тяжелое и твердое и упала на длинную каменную штуковину. Томми и Алиса поспешили помочь мне подняться на ноги.

– Это еще что? – удивилась Алиса, когда я отодвинула ее, чтобы она перестала вокруг меня суетиться.

– Кажется, гроб, – предположил Томми.

– Саркофаг! – поправила я.

Том присел, чтобы рассмотреть получше. Лужица слабого света от свечи пролилась на крышку саркофага.

– Здесь снова тот королевский символ, – сказал Том. – Наверное, в этом сарко… как ты там его назвала? – царь!

– Смотрите! – воскликнула Алиса. – Собака и птица.

И верно: по обе стороны от королевского символа застыли на страже две фигуры.

– Не просто собака и птица, – сказала я, – павлин и волк.

Мы уставились друг на друга.

– То есть царь превратил в животных остальных своих сыновей? – удивился Томми.

Жестянка Мермера у меня в кармане завибрировала.

– Не слишком хороший поступок, – заметила Алиса.

Том осмотрел стороны саркофага.

– Глядите! Тут чужие воины – они идут прямо на царя и его сыновей с птичьей и собачьей головами. – Он протиснулся вдоль задней стенки гробницы. – Ого! Тут царь с копьем в груди.

Мы тоже подползли туда, чтобы посмотреть. Рисунок изображал короля, падающего с колесницы. Он указывал на сыновей, что сражались с ним рядом.

– Царь умирал, – прошептал Томми. – И он был колдуном, я уверен. Перед смертью он превратил сыновей в собаку и птицу.

– Но зачем? – удивилась Алиса.

Жестянка Мермера возмущенно тряслась. Алиса вздрогнула.

– Думаете, царь все еще здесь? Прямо в этом ящике?

Меня посетила греховная мысль.

– Узнать можно лишь одним способом, – сказала я. – Давай-ка, Томми, помоги!

Мы присели и изо всех сил нажали на каменную крышку гробницы.

– Нет! – завопила Алиса. – Не открывайте, так нельзя! Я даже думать не могу о покойниках!

Я толкала крышку и задыхалась, но та не желала сдвигаться с места.

– Не волнуйся, Алиса. Прошли тысячи лет, если покойник все еще здесь – от него остался лишь прах.

Мы с Томми всем весом навалились на крышку, и наконец та немного поддалась.

– Раз, два, три,