Блуждающий костер - Ирина Андрианова

хватало. Не сразу, но Женя поняла, чего именно: не хватало ворчания Димыча. Ни «кончай вошкотню!», ни «мы вообще сегодня куда-нибудь идем?», ни даже просто выразительных вздохов — ничего этого сегодня не было. Он молча сидел в углу и скручивал свой тощий спальник, служивший обитателям спарки дополнительным одеялом, а потом незаметно вынырнул из шатра, прихватив с собой грязный котел. Зато необычно разговорился Данила. Сидя на пенке и зашнуровывая ботинок, он обстоятельно рассуждал о преимуществах одной марки спортивного снаряжения с трудно запоминаемым названием перед другой (с еще менее запоминаемым названием). Остальные с интересом прислушивались, не переставая, впрочем, собираться.

— Мембрана у них слабо дышит. Деньги, в общем-то, за бренд берут…

— Ой, а никто моего носка не видал?

— Такой розовенький, в цветочек? Не, не видал.

— Не смешно! Ну ребят, правда… Кто носок заныкал?

— …зато по части теплоизоляции им равных нет. Пуховку ихнюю я очень даже рекомендую…

— Доктор, а пластырь выдашь? У меня закончился.

— …на минус двадцать вполне комфортно…

— Народ, хватит шебуршиться! Уже скоро восемь, а мы ни в одном глазу. Как хотите, а через полчаса шатер будем снимать.

Эти слова принадлежали не Димычу, как можно было ожидать, а Володе.

— Володь, ну будь человеком. Мы еще гигиенические процедуры не закончили.

— Блин, девчо-онки! А раньше было никак?

Женя поскорее оделась и выбралась наружу. После запаха пота, дыма и сажи, которым был наполнен шатер, грудь жадно набрала свежего воздуха. Градусник показывал небольшой морозец, но на солнце было почти тепло. Женя намеревалась помочь Димычу с мытьем котла, чтобы хоть как-то искупить пропуск дежурства. Но поняла, что опоздала: кряхтя, он уже запихивал оба котла в закопченный чехол.

— Дим, ты что… уже вымыл? А я вот хотела… помочь.

— Времени нет, чтоб ждать, — пробурчал Димыч. Но тут же, вспомнив что-то, виновато взглянул сквозь очки. — Пойдем. — Он завязал чехол, положил его на снег и выпрямился.

— Пойдем… туда? — тихо спросила Женя, придвинувшись к нему.

— Да. Надо убедиться, что… Что ничего не было. — Он сказал это резко, будто спорил сам с собой. — Одевай лыжи, быстрее добежим.

Володя, который тоже вылез из шатра, уже отвязывал оттяжки. Часть крыши, потеряв натяжение, беспомощно обвисла внутрь. Послышались шутливые оханья.

— Пожалей, начальник, мы еще не оделись!

— Ой, а можно я прямо в шатре поеду?

— Тэк-с, я предупреждал! До выхода — полчаса. И никого ждать не будем… Димон, а ты это надолго собрался? — спросил Володя, заметив, что Димыч одевает лыжи.

— Пять минут туда-сюда. А то, извини, не вытерплю. — Димыч старательно изобразил подобие улыбки.

— Ну давай, быстрее только.

Женю, тоже одевавшую рядом лыжи, руководитель даже не заметил: ее участие в сборах было делом второстепенным. К тому же, за вчерашний день девчонки уже раз пять поклялись, что больше опаздывать не будут. Он лишь слегка удивился, увидев, как Димыч и Женя убегают вниз по склону вдвоем — вроде бы, до ветру обычно в таком составе не ходят — но тут же забыл об этом. У Пети не получалось собрать печку, и надо было помочь.

На лыжах они быстро доскользили до края рощи. Димыч старался идти строго параллельно цепочке ночных следов, словно криминалист, не желающий испортить улики.

— Так. Вот наши следы. А здесь мы с ним встретились.

Рядом с четкими следами Данилы виднелась смазанное скопление ямок, оставленных Димычем и Женей; даже отпечатки их ног казались неуверенными. Димыч прошел еще немного, и показалась новая линия следов. Ага, так вот где Данила заходил в березняк! Димыч, нагнувшись, как собака, двинулся вглубь рощи. Здесь шаги Данилы стали короче: то ли ему неудобно было петлять между деревцами, то ли он начал сомневаться, стоит ли идти дальше. Как показалось Жене, он пару раз искусственно удлинил себе путь, обходя соседние березки, хотя можно было пройти напрямик. Но дальше следы вели себя еще более странно: сначала они плавно повернули влево, прошли немного, потом свернули вправо, потом снова влево и снова вправо, потом пошли назад, заложили петлю, пересекли свою же линию и — вышли на обратную дорогу.

— Что за хрень? Зачем он следы путает? — бормотал Димыч.

Пока они шли, Женя трепетала, ожидая, что сейчас увидит ту же картину, что и вчера — следы, оборвавшиеся в никуда. Но оказалось, что Данила, попетляв, просто вернулся назад. Понять, где он достиг костра — если вообще достиг — было невозможно.

— Все понятно. Он искал его. Но не нашел. Потому что ему все это так же привиделось, как и нам! — сердито сказал Димыч, встретив вопросительный взгляд Жени.

— Но как… Мы же с тобой вдвоем его видели.

— Да не знаю я, как! Может, тут какое-то атмосферное явление есть специальное — костры видятся. Да и наплевать, в общем-то. Знаешь, я так думаю, — он обернулся, — какое мне дело до этой хрени, если она никак не влияет на мою жизнь? Какие-то там костры в ночи, блуждающие огни — да пусть они себе тут блуждают, сколько хотят. Они мне мешают? Нет. Ну и я им не мешаю. Все, хватит. Идем в лагерь, и забыли об этом навсегда.

Он решительно повернул назад. Женя семенила у самых его лыж, чтобы лучше слышать. Кажется, он говорил больше себе, чем ей.

— Ты извини, но тут только один момент… Может, мелочь, но ты заметил — нигде не видно, чтобы он нужду справлял. А ведь он сказал, что ходил пописать.

Они уже выбрались из берез, и Женя бежала рядом, стараясь не отстать.

— Ну и что?

— Да то, что он его точно видел. Костер. И ходил искать.

Димыч угрюмо молчал.

— А значит, нас уже трое — тех, кто его видел. Не считая четвертого, кто ходил к костру прошлой ночью. Чьи следы видела я. Хотя это может быть и не четвертый, а тот же Данила… Неважно. Понимаешь, минимум трое!

Они почти дошли до лагеря. Точнее, лагеря уже не было, а было хаотическое скопление вещей и людей, которые пытались систематизировать вещи в своих рюкзаках. То, что всегда бывает по утрам на стоянках. Димычу пришлось остановиться и понизить голос, чтобы его не услышали.

— Я же сказал — пусть хоть трое, хоть пятеро. Пусть хоть все его увидят. Этот глюк ничего в нашей жизни не меняет…

Чувствовалось, что он не совсем уверен в своих словах, и Женя решилась поспорить.

— А почему он тогда не признался нам, что видел? Чего тут стесняться?

— Потому что это — умножение сущности без надобности. И говорить об этом