Трудное счастье - София Джеймс

– Придется поторопиться. Не знаю, насколько здесь безопасно…

Люсьен не дал ей договорить. Пальцы его расстегивали ее ремень и спускали брюки. То же самое он за несколько секунд проделал со своими, затем подхватил Алехандру под ягодицы. Она тут же ощутила внутри себя его мужское естество, наполнявшее ее теплом и погружавшееся глубоко, в самое средоточие блаженства.

Ничто не могло сравниться с этими невероятными ощущениями. Люсьену еще не доводилось испытывать ничего подобного. У него еще не было такой страстной любовницы, так живо откликавшейся на малейшее прикосновение. Люсьен всегда был охоч до плотских утех и получал удовольствие с каждой женщиной, с которой ложился в постель. Однако раньше Люсьен всегда сохранял контроль над собой и оставался отстраненным. В любой момент он мог просто повернуться и уйти. Все эти страстные объятия были для него лишь ничего не значащим мимолетным развлечением. Он никогда не задерживался надолго, чтобы не видеть женских слез и не слушать, как красавицы молят его остаться. Люсьен предпочитал заканчивать интрижку вовремя и на своих условиях.

Но теперь, в раздираемой войной Испании, он вдруг изменил своему правилу.

Люсьен взял Алехандру за подбородок, и губы их слились в поцелуе. Ему хотелось, чтобы эта женщина принадлежала ему. Даже мысль о том, что от их соития на свет может появиться дитя, его и Алехандры, отнюдь не пугала, а, напротив, воодушевляла. При одной этой мысли Люсьен достиг пика блаженства. Его горячая, пульсирующая страсть была совершенно удовлетворена. Некоторое время он продолжал держать Алехандру на руках, будто надеялся, что так какая-то его часть дольше останется с ней и девушка его не забудет.

Между тем Алехандра закрыла глаза, тяжело дыша и наслаждаясь экстазом. Люсьену нравилось слушать ее страстные стоны, срывающиеся с губ помимо ее воли. Потом Алехандра попыталась что-то сказать, но Люсьен остановил ее, потому что знал, о чем именно она будет говорить. Он не готов был слышать эти слова. Сейчас ему хотелось просто погрузиться с головой в бездны блаженства.

Но Люсьен понимал: Алехандра должна благополучно вернуться домой и его присутствие только подвергает девушку опасности. Ни к чему, чтобы их лишний раз видели вместе. В порту и без того наверняка пошли сплетни – дочь Эль Венгадора спустилась с гор в обществе неизвестного мужчины, и вдобавок безо всякого сопровождения! В таких маленьких городках нечего и рассчитывать на анонимность или шанс раствориться в толпе и остаться неузнанным и незамеченным.

Будто прочитав мысли Люсьена, Алехандра отстранилась и принялась поспешно застегивать пуговицы. На него она не смотрела, старательно избегая взгляда Люсьена. Щеки ее залил легкий румянец.

– Пора идти, капитан. Прилив ждать не станет…

– А ты? Как ты доберешься отсюда до дома? – не удержавшись, спросил Люсьен.

– Как всегда – быстро, легко и просто.

Было похоже, что Алехандра говорит искренне. Только бы, проводив его на корабль, она благополучно дошла до гасиенды Эль Венгадора и по пути на нее никто не напал. А если что-то случится… Люсьен поспешил отогнать эти мысли и взял Алехандру за руку.

– Понадобится помощь – сразу пиши в резиденцию Говардов на Гровнер-сквер. Запомнила? Письмо адресуй графу Россу и обязательно поставь отметку «Важно». А чтобы я знал, что послание точно от тебя, вложи в конверт вот это.

Люсьен снял с пальца и положил на ее ладонь кольцо-печатку. Оно было еще теплым. Это была единственная вещь, которую он мог ей дать.

Алехандра кивнула. Взгляд ее зеленых глаз сразу омрачился, но она послушно сжала в кулаке золотой перстень с гербом.

Алехандра прекрасно понимала, что дочь одного из самых грозных лидеров партизан в северной части Испании – неподходящая пара для высокородного английского графа. Не говоря о том, что она уже успела побывать замужем. А еще ей приходилось и убивать, и сражаться, и наносить раны. Алехандра все время повторяла себе, что делает это ради свободы. Но с каждым разом душа ее все больше черствела. Люсьен не стал спрашивать про шрамы у нее на запястье, про эти символы обмана, предательства и боли.

Алехандра понимала, что ни при каких обстоятельствах не станет писать Люсьену. Но кольцо она сохранит. Она была рада, что у нее останется что-то на память от английского капитана.

Из его раны снова сочилась кровь. На синей куртке проступило темное пятно. Должно быть, Люсьен сейчас страдал от боли, однако не показывал виду.

– Все, что у нас есть, – это здесь и сейчас… – прошептала она, глядя на его спину. Эти слова она мысленно повторяла, спускаясь по тропинке к порту, туда, где изумрудным блеском сверкало море.

Люсьену нужна помощь врача, и как можно скорее, ведь ночью Алехандра обратила внимание, что он буквально пышет жаром, причем не только от страстного пыла. Пожалуй, до английского побережья Люсьен доплывет за несколько дней – конечно, при условии, что погода будет благоприятной. Мысленно Алехандра принялась молиться, чтобы Господь сберег Люсьена и помог ему благополучно добраться до дому.

Между тем Луис Альварес уже был готов к отплытию – паруса распущены, груз на борту. Какой-то мужчина, которого Алехандра раньше не видела, возился у кормы с веревками и куском холстины.

– Багаж будет?

– Нет, – ответил Люсьен. – В Англии у меня сестра. Вышла замуж за англичанина. Она сильно занемогла, и мне нужно как можно быстрее быть там.

Алехандре оставалось только порадоваться, что Люсьен в совершенстве владеет испанским, поэтому Альварес даже не усомнился в правдивости его истории.

– Ну, так поднимайтесь на борт поскорее.

Алехандра повернулась к Люсьену и скрестила руки на груди. Всего несколько минут, и он уплывет. Это только к лучшему, потому что долгих прощаний Алехандре не вынести. Особенно после всего, что произошло между ними ночью и утром.

– Счастливого пути, Люсьен, – пожелала она.

– Тебе тоже, Алехандра.

Она отступила на шаг, он сделал то же самое. Постепенно расстояние между ними увеличивалось.

И вот Люсьен уже стоял на палубе. Он снял шляпу. Выкрашенные в черный цвет волосы с видневшимися кое-где золотыми проблесками развевались на ветру. Со всех сторон раздавались крики, моряки натягивали канаты, волны плескались о борт. Судно развернулось по течению и пустилось в путь. Паруса наполнились попутным ветром. Люсьен уплывал все дальше и дальше. Но Алехандра не помахала ему рукой, не крикнула ни «До свидания!», ни «Прощай!». Просто стояла, молча глядя вслед кораблю и ощущая и надежду, и отчаяние одновременно.

– Только здесь и сейчас, – прошептала она.

Когда Люсьен очнулся в следующий раз, возле его постели сидела сестра, Кристин. Ее рука лежала на белом покрывале и касалась его руки. Кристин только что плакала. Люсьен сразу понял это по опухшим векам и красным глазам.

– Не волнуйся, выживу, – с трудом выговорил он. Это было единственное утешение, которое пришло ему на ум.