Трудное счастье - София Джеймс

– Помоги мне, Боже, – шептал Люсьен, идя по улице. – Прошу Тебя, помоги…

К счастью, клуб «Уайтс» был еще открыт. К тому же Люсьену повезло отыскать удобное свободное кресло в уединенном алькове. Сделав заказ, он с облегчением откинулся на мягкую кожаную спинку.

– Лорд Росс?

Люсьен открыл глаза. Прямо перед ним стоял незнакомый господин.

– Позвольте представиться – капитан Тревельян-Харкорт, сын майора Ричарда Харкорта. Возможно, вы слышали о моем отце?

– Слышал.

Люсьен сознательно ответил нелюбезно, надеясь, что молодой человек поймет намек и незамедлительно откланяется. Лишний раз говорить об этом обидном и даже оскорбительном поражении не хотелось.

– Дело в том, милорд, что я недавно вернулся с Пиренейского полуострова. Служил в седьмом полку легкой пехоты под командованием Веллингтона, однако получил ранение и был отправлен домой. Рана не опасная, однако ее оказалось достаточно, чтобы меня отстранили от дальнейшей службы, – продолжил молодой человек и улыбнулся.

Было в этом юноше что-то, что привлекло внимание Люсьена и заставило слушать дальше, вместо того чтобы попытаться от него отделаться. Жестом пригласив Харкорта сесть в соседнее кресло, Люсьен заказал еще бренди.

– Я тоже служил на Пиренейском полуострове, только под командованием Мура. Пять лет назад, во время первой кампании.

– Да, в тяжелое время вы там оказались, сэр. И хотя прорыв закончился отступлением, нет худа без добра. Генерал Мур проложил путь для нас – тех, кто пришел в Испанию после него.

– Очень смелое и передовое мнение, капитан Харкорт. Многие не согласились бы со столь великодушной оценкой заслуг Мура.

– Насколько понимаю, милорд, вы совершили долгий переход в северном направлении, потом вдоль побережья и к Бискайскому заливу?

Эти слова Харкорт произнес с какой-то особенной, необычной интонацией, которая заставила Люсьена насторожиться. Многолетний опыт службы подсказывал – Харкорт определенно хотел что-то выведать. Осталось только разобраться, что и зачем и какое это может иметь значение для Люсьена.

– А почему вы спрашиваете? – уточнил он.

Харкорт подался вперед. Одна рука нырнула под мундир.

– Вот. Снял с пальца одного бездомного пьяницы, с которым случилось повздорить. Сразу узнал знакомую эмблему. Это ведь герб Россов, верно, сэр?

Люсьен застыл, как громом пораженный. Он ожидал увидеть что угодно, но только не этот предмет из прошлого. На ладони Харкорта лежало его кольцо, которое он отдал Алехандре несколько лет назад, велев обращаться к нему, если понадобится помощь. Но Алехандра так этого и не сделала. И все же перстень непостижимым образом вернулся обратно к владельцу. Нижнюю часть герба теперь пересекала глубокая царапина. Видимо, кто-то таким образом проверял, действительно ли кольцо золотое. Прикидывал, удастся ли продать его за хорошую цену. Но как, черт возьми, кольцо уцелело при пожаре?!

– Это мое, – с трудом выговорил Люсьен. Сердце его бешено билось. – Говорите, оно было на руке у уличного пьянчуги?

– Да. Во всяком случае, судя по внешнему виду и манере поведения, это явно был нищий, к тому же регулярно промышляющий воровством. Полагаю, ваше кольцо он тоже стянул. Иначе как оно у него оказалось? Очень сомневаюсь, что вы сами отдали перстень с фамильным гербом этому человеку.

– Где именно вы с ним встретились?

– В Мадриде, сэр, в одном из кварталов старого города. К сожалению, в каком именно не припоминаю. Я тогда еще удивился – ведь насколько мне известно, армия генерала Мура в Мадрид не входила.

– Да, ни разу не был в этом городе, – подтвердил Люсьен, однако в подробности вдаваться не стал. – Разумеется, за возвращение кольца вам полагается вознаграждение.

– Я офицер, сэр, и вы служили в Испании до меня. Я не возьму денег за то, что отдал владельцу вещь, принадлежащую ему по праву. Кроме того, чтобы заполучить ваше кольцо, особого труда прилагать не пришлось – достаточно было всего лишь хорошенько тряхнуть этого малого.

– В таком случае благодарю.

Между тем Харкорт поднялся с кресла – с противоположного конца комнаты его кто-то окликнул. Должно быть, друзья, предположил Люсьен. Видимо, ждут его и удивляются, что его задержало. Люсьен тоже встал и пожал Харкорту руку.

– Очень вам обязан. Если понадобится ответная услуга, обращайтесь.

Харкорт чуть поклонился и направился к своим знакомым.

Оставшись один, Люсьен сжал кольцо в руке. Каким образом этот ценный предмет из рук Алехандры попал на улицы самого крупного города Испании? Внимательно разглядывая перстень, Люсьен заметил на внутренней стороне ободка надпись, которой раньше не было. Там было выгравировано: «Только здесь и сейчас».

– О боже…

Люсьена с ног до головы обдало горячей волной. Он бессильно опустился в кресло. Возможно ли, что Алехандра выжила при пожаре? По пути от Понтеведры до гасиенды у девушки не было бы ни времени, ни возможности отдать кольцо гравировщику и дождаться выполнения заказа. Неужели Алехандра по какой-то причине пошла в другом направлении и отправилась на юг? Пальцы Люсьена снова сжали кольцо.

– Только бы она была жива… только бы она была жива…

Когда Люсьен наконец разыскал Луиса Альвареса, тот выглядел так, будто со дня их последней встречи состарился более чем на десяток лет. Альварес стоял возле таверны на краю дороги, ведущей в порт Понтеведры.

Только вчера Люсьен приплыл из Портсмута в Виго и на лошади проделал долгий путь по северным тропам, соблюдая крайнюю осторожность и избегая незнакомцев. Война между Францией и Испанией до сих пор бушевала на севере страны, но теперь горячие точки сместились на восток, в сторону Пиренейских гор.

При виде Люсьена старик нахмурился, внимательно разглядывая человека, который его искал.

– Один раз переправлял тебя в Англию, – наконец произнес Альварес. – Ты ведь друг дочери Эль Венгадора?

Люсьен кивнул. Они зашли в таверну, и он заказал старику выпить за свой счет.

– Слышал, Алехандра Фернандес де Санто-Доминго погибла во время пожара на гасиенде, – с напускным равнодушием произнес Люсьен. При этом он не сводил пристального взгляда с Альвареса.

– Да… Очень печальная история. Настоящая трагедия. Конечно, Энрике Фернандес де Кастро от пережитых горестей ожесточился и сделался беспощадным. Если слухи не врут, гасиенду подожгла семья покойного мужа дочери Эль Венгадора, чтобы отомстить за его смерть. Как говорится, око за око… – Тут Альварес в задумчивости примолк и огляделся по сторонам. – Но ходят слухи, что, когда на гасиенду напали, дочки дома не было. Предполагают, что…

Альварес осекся.

– Ну же! Что предполагают?

– Говорят, девушка осталась жива и подалась в бега. На пожарище нашли обуглившиеся тела, но они так сильно обгорели, что опознать погибших не было никакой возможности. Есть люди, которые клянутся, будто видели дочь Эль Венгадора в Мадриде не меньше чем через полгода после пожара. А еще кто-то заявил, что она сейчас живет в Алмейде, но к тому времени огонь ненависти в сердцах Бетанкуров остыл, и они не стали проверять, сплетни это или правда. Впрочем, люди чего только не болтают. Не следует слишком доверять досужим слухам. Да и глазам своим не всегда можно верить. Вот например, точно помню, что при нашей последней встрече волосы у вас были черные, как вороново крыло. А теперь золотые, как солнце.