Хозяин проклятого острова - Алина Углицкая

вернемся завтра, и так пока не поймаем!

– Эх, вот откуда ты такая взялась? – проворчал мужчина. – И ведь не отстанешь! Ну, раз придется сидеть до утра, пойду кусок окорока отрежу да коньячку налью. Я себе в погребе припрятал бутылку “Монтезоро”, знаешь что это? – он хитро взглянул на нее. – Хотя откуда тебе знать? Такие напитки подают лишь королям да первым министрам.

Девушка фыркнула:

– А вы король или первый министр?

Но господин Пьес не обиделся. Подмигнув Диане, он открыл люк погреба и, прежде чем нырнуть туда с фонариком, веско сказал:

– В своем трактире я чувствую себя и королем, и министром!

Несколько минут Диана сидела одна, прислушиваясь к звукам, доносившимся из погреба. Господин Пьес что-то двигал там, ронял и глухо ругался. Наконец, над люком показалась его взъерошенная голова, в волосах запуталась паутина.

– Его нет! – произнес он убитым голосом.

– Кого нет? – не поняла девушка.

– Мой коньяк! Его нет!

За наружной дверью раздались шаги. Кто-то украдкой приближался к кладовой.

Диана и господин Пьес обменялись напряженными взглядами.

Кто мог идти сюда в такое время? Через входную дверь слуги обычно заносили ящики с рейдов, а взять продукты могла только кухарка, и для этого у нее есть своя дверь!

Когда в замке заскрежетал ключ, Диана и Абер быстро потушили фонари. Господин Пьес успел спрятаться в подпол и прикрыть люк, оставив небольшую щель для обзора. А девушка нырнула за ближайший мешок, набитый мукой.

Дверь приоткрылась. В щель скользнула фигура в плаще с накинутым капюшоном. В одной руке воришка держал еле теплящийся фонарь. Осветив кладовую, он уверенным шагом направился к левой стене, где с крюков свешивались окорока и колбасы. Диана успела увидеть, как в свободной руке у него сверкнуло лезвие, а потом ее нос зачесался от горьковатого запаха щелока.

Захотелось чихнуть. Так глупо, как в дурацком ужастике! Она изо всех сил сжала нос и притихла в своем укрытии. По-хорошему надо бы выскочить и схватить вора, да только у того нож! А господин Пьес не торопится, сидит в подвале как мышь и молчит!

Через минуту воришка прокрался обратно. Диану вновь обдало волной насыщенного щелочного амбре.

Дверь тихо скрипнула и закрылась. Щелкнул замок. Вор ушел, унося под плащом кольцо колбасы.

– Вы всё видели? – прошептала Диана, когда дверь за воришкой закрылась.

Повышать голос не стала, вдруг тот решит вернуться. Или ещё кого-то нелегкая принесет. В ужастиках героев постоянно раскрывали, потому что те слишком рано выбирались из укрытия.

– Видел, – глухо отозвался господин Пьес, который явно земные ужастики не смотрел. – Теперь узнать бы, кто это такой умный? И откуда взял ключ!

– Ясно, что это кто-то из слуг. Скорее всего женщина, хотя я не разглядела ни лица, ни фигуры.

– И как это нам поможет? В трактире двадцать женщин, не считая моей жены! И пять мужчин.

– Ну, – Диана задумалась, – можно сузить круг подозреваемых. От вора несло щелоком…

– И что это даст? – удивился хозяин. – Тут каждая поломойка воняет щелоком. А уж о прачках молчу.

Он поднял крышку подпола, Диана поняла это по скрипу петель. А потом снова зажег фонарь.

– Надо ведь с чего-то начинать, – она пожала плечами. – И вообще, вам лучше замки поменять побыстрее, пока вор из кладовки все припасы не вынес.

Погреб осветился неясным желтоватым светом. После полной темноты Диане пришлось зажмуриться, глаза успели отвыкнуть. Но даже с закрытыми глазами девушка слышала, как тяжело вздыхает хозяин трактира.

Ещё бы, узнать, что тебя так нагло обманывает кто-то из своих – мало приятного.

– Не переживайте, мы поймаем вора и наведём здесь порядок, – успокоила Диана, выбираясь из-за пыльного мешка и отряхивая испачканный мукой подол платья. – Кстати, господин Пьес, надо придумать заведению название.

– А зачем? – искренне удивился Абер. – В Последнем приюте один трактир. Все и так его знают.

– Нет, так не годится, – продолжала настаивать Диана. – У всего должно быть название, тогда оно воспринимается всерьёз. А просто “трактир” звучит несерьёзно.

– Да? – господин Пьес задумался. – И как же его назвать?

– Ну… – Диана тоже задумалась. Как-то не ожидала, что хозяин переложит это почётное задание на неё. В голове звучало только одно слово связанное с морем. Оно было не совсем в тему… Но почему бы и нет? – Можно назвать “Титаник”.

– Ти-та-ник, – Абер произнёс незнакомое слово по слогам, словно пробовал его на вкус. И тут же повторил: – Титаник. А что это? Никогда не слышал…

Диана задумалась, как бы понятнее объяснить без углубления в свое попаданство.

– Корабль такой был в одном королевстве. Очень большой и роскошный. Когда он отправлялся в первый рейс, многие мечтали душу продать, лишь бы попасть на него.

– А-а-а… – протянул мужчина, уже прикидывая, как это будет звучать. – А что, неплохо. Хорошо бы за место в моем трактире тоже хотели душу продать! Пойдём в “Титаник”? Ты был сегодня в “Титанике”? Говорят, там отличные почки в вине.

Диана улыбнулась про себя и на всякий случай скрестила пальцы.

Знал бы господин Пьес, что за название она ему подсунула! Остается только надеяться, что боги этого мира не решат посмеяться над излишне самоуверенной попаданкой.

– Завтра снова надо устроить засаду, – решив с названием, Абер повеселел. – Давай перетащим эти мешки, чтобы спрятаться. А то лазать в подпол в моём возрасте да ещё в темноте – неудобно.

Диана не стала убеждать хозяина, что тот ещё не такой уж и старый. По законам её страны он бы даже на пенсию ещё не вышел. К тому же Абер тоже не смотрел на то, что она женщина. Мешки таскали на равных.

Через пятнадцать минут в погребе было готово удобное убежище из мешков и бочек, где можно было затаиться, а потом выскочить, огорошив вора эффектом неожиданности.

Из кладовой выбирались тем же путем. Довольные проделанной работой, Диана и господин Пьес обсуждали, можно ли кого-то ещё привлечь к поимке вора. Или не стоит рисковать всей операцией.

Первой на улицу вышла Диана и наткнулась на удивлённый взгляд госпожи Пьес. Та как назло именно в это время решила немного прогуляться!

Хозяйка опешила и остановилась, заметив выходившую из кладовой новоявленную управляющую. Улыбающуюся, запыхавшуюся словно от бега, со сбившейся набок косынкой. Да еще весь подол то ли в муке, то ли в побелке. Что она там делала в такой час?

Ответ появился следом в виде раскрасневшегося и тяжело отдувающегося Абера.

– Ах ты… старый козел! – плюнула Лурдес в сердцах.

Шагнув к мужу, отвесила ему звонкую оплеуху.

– Дорогая, ты всё не так поняла, –